Феликс не понял, как свалился с Соли. Его сознание вспыхивало и угасало, как огонь в кузне, раздуваемый тяжелыми мехами. Жажда стала невыносимой, а смертельный холод и усталость еще сильнее одолевали его. Феликс почувствовал, как Соль настойчиво толкнула его головой, будто проверяя, живой ли он еще, или может быть хотела подбодрить его. Но у Феликса не осталось сил даже на слова, и он устало положил окровавленную ладонь ей на нос, а потом почувствовал ее теплый язык, которым она облизала его пальцы. Феликс вдруг ощутил сильную тягу к жизни, и в его сознании начали вспыхивать самые яркие ее моменты. Борясь с этими видениями, и наступающими на глаза слезами, Феликс перекатился на живот и пополз вперед, сам не зная куда, ведь все было погружено в безысходный мрак. Он чувствовал сухие листья у себя под руками, и прохладную, пахнущую лесной свежестью землю. Но его отчаянное бегство от неотвратимой смерти продлилось недолго, и через несколько шагов он уперся в стену. Не видя ничего, он протянул вперед руку и нащупал резную дверную ручку, выполненную в форме головы птицы. Побегав пальцами, он нащупал и замочную скважину, которая находилась под ней. Собирая в себе последние остатки сил, он стал рыться трясущимися руками в мешке, ища набор отмычек, моля Силестию и всех добрых богов подарить ему еще немного времени. Найдя их, он привалился к двери боком, и в полной темноте, на ощупь, вставил отмычки в отверстие. Дышать было трудно, и кровь тяжело стучала в ушах, но он вслушивался в скрежет механизмов, стараясь подцепить крючками нужные засовы. Вокруг царила густая тьма, но Феликс ощущал, как его взор уже начала застилать белая пелена приближающегося забвения. Руки, казалось, работали отдельно от головы, и словно далекое эхо, до него донесся тихий щелчок, оповещающий о том, что замок поддался. Феликс рухнул на спину, выронив свои воровские инструменты. Сил у него больше ни на что не осталось. Жажда была нестерпимой, а смерть — неизбежной.
Его щеку вновь лизнул теплый язык Соли. Затем ее голова вновь подтолкнула его в бок, и Феликс, протянув руку, зацепился пальцами за стремя, а затем почувствовал, как его поволокло куда-то вперед. Но у Феликса больше не было сил чтобы держаться. Он уронил руку, и упал на теплую землю, которая в этом месте была мягкой и уютной, словно пуховой матрас. Слабеющим взором он увидел кривой ствол дерева, а под ним маленькое озеро, наполненное чистой водой. Соль снова подтолкнула его белоснежной головой, а затем еще и еще. Словно дряхлое бревно, она толкала его к маленькому озерцу в центре поляны. Находясь на границе своего сознания, Феликс ощутил, как его безвольная рука коснулась поверхности воды. Вновь вспышка сознания, словно его кто-то ударил по щеке, и новое чувство неутолимой жажды. Зацепившись пальцами за край берега, Феликс из последних сил подтянул свое тело, и, опустив лицо в воду, с жадностью начал пить.
Вода была слаще меда, холодной и свежей, и в тоже время она согревала нутро не хуже, чем самый добротный полларвейнский ром. Словно божественный нектар, она разливалась по его телу, насыщая его целительной силой. Феликс пил ее, пока не рухнул там же, на берегу, провалившись в черную бездну сна без сновидений.
***
Еле слышное, легкое журчание воды разбудило Феликса, нежно, словно добрая няня. Он лежал на краю травянистого берега, окруженный теплым солнечным светом, исходившим от цветов и танцующих друг с другом бабочек, порхающих рядом. Открыв глаза, он несколько секунд пялился на свое отражение в темной воде, вспоминая кто он такой, и что он тут делает. Но не дождавшись, пока его мысли вновь выстроятся в правильный порядок, он снова опустил лицо к воде чтобы напиться. Жадно черпая руками темную воду, Феликс заметил, что раны, нанесенные феями, уже затянулись, превратившись в еле заметные шрамы. Оторвавшись от воды, он лихорадочно ощупал свою шею и грудь, но и там ужасные раны чудесным образом затянулись, и лишь запекшаяся кровь и дырки на одежде напоминали о том, что он был смертельно ранен. Ощущая себя как никогда живым, Феликс поднялся на ноги и тут же увидел Соль, которая мирно стояла рядом, пощипывая лесную траву. Вся ее белоснежная грива была в крови, а на шее виднелись кровавые отпечатки рук. Феликс быстро поспешил к ней, но не нашел не единой ранки. Неужели все это его кровь?
— Снова ты меня спасла. — проговорил Феликс, с благодарностью прижимаясь своим лбом ко лбу Соли. — А я ведь думал, что умру…
Маленький никс тяжело вздохнул и посмотрел куда-то в темную пустоту, которая клубилась по краям поляны. Очнувшись от плохих мыслей, он уже с большим интересом осмотрелся.
— И куда это нас теперь занесло?
Поляна была небольшая, окутанная приятным умиротворяющим светом. Большую ее часть занимало маленькое озеро, или правильней сказать прудик, в центре которого стояло дерево. Оно было настолько древним и узловатым, что Феликс не взялся бы назвать его породу, да и прочитать его возраст он тоже не смог. Ствол извивался во все стороны и закручивался спиралью, походя на тугой канат, из которого росли во все стороны кривые ветки. Посередине этого кособокого ствола виднелось углубление, из которого по дереву сочилась темная жидкость, падая прямиком в маленькое озеро. Еще Феликс увидел, что на его коре имелись такие же необычные золотые письмена, которые он видел на корнях во дворе замка. Вспоминая все, что с ним приключилось, Феликс пришел к выводу, что именно эта вода и излечила его раны, так как не мог придумать никакого другого объяснение чудесному исцелению. Разве что сама Силестия услышала его отчаянные мольбы, и пока он был без сознания, спустилась с небес и исцелила его раны. Ну не могли же они сами затянуться. Или может быть это скрижаль вновь постаралась?
Заглянув в сумку, Феликс обнаружил, что небесная табличка снова потухла, как это уже было, когда их схватили люди Изеула. Нет, это волшебное исцеление явно заслуга таинственной воды. Подойдя к озеру, Феликс еще раз посмотрел на необычное дерево. Оно странным образом притягивало его взгляд, заставляя все сильнее думать о себе, словно святой безумец, который на городской площади творит чудеса. Между шершавой корой можно было увидеть пробивающийся свет, будто бы под ней были спрятаны солнечные лучи, которые, словно вены, расходились по всему стволу.
— Нужно запастись водой, пока боги дали нам такую возможность. — проговорил Феликс, вынимая пустую флягу.
Опустившись на колени, он поднес флягу к воде и замер. Что-то тут было не так. Протянув ладонь, он подчерпнул немного жидкости, а затем медленно перелил ее обратно в пруд. Вода была темно-бордового цвета и более густая, чем должна была быть. Затем Феликс посмотрел на ладонь, и отшатнулся назад объятый внезапным приступом страха. Его ладонь была вся в крови, которая спустя секунду впиталась в кожу.
Тяжело дыша и испытывая отвращение, Феликс выронил флягу, и осел на траву. Все еще сомневаясь, а не привиделось ли ему это, Феликс медленно подполз к берегу и снова посмотрел на воду. Несколько секунд он всматривался в ее темную поверхность, а затем осторожно опустил палец в пруд. Когда он его снова вытащил, то на его кончике застыли несколько алых капель крови. Сглотнув, он медленно поднес руку к носу, но не почувствовал ничего, что доказывало бы, что это настоящая кровь. Тогда Феликс тихонько коснулся пальцами своих губ, а затем слизал с них то, что осталось. Вкус был невероятно сладок и приятен, такого Феликс никогда в жизни не пробовал. Хотелось ощутить его еще, но Феликс смог побороть это наваждение. Посмотрев на свою чистую руку, маленький никс задумался. Ему вспомнились слова Аньи, которая рассказывала ему о священном дереве, в дупле которого покоиться святое кровоточащее сердце, подаренное когда-то богиней этих мест. Подняв взгляд, Феликс внимательно посмотрел на узловатый ствол странного дерева, которое все еще не выходило у него из головы. Возможно всему виной было его разыгравшееся воображение, но ему показалось, будто часть ствола, из которой вытекала жидкость, тихонько пульсирует.
