— А как со снарядами к танковым орудиям? Раз уж мы решили поставлять республиканцам танки, то расход снарядов будет весьма велик. Мы сможем обеспечить их боеприпасами?
— Тут уж я вынужден снова сослаться на Старуху: по ее мнению мы можем вообще все танковые снаряды в Испанию отправить, нам они не нужны будут.
— Но в нашей армии…
— ГАЗ на площадке в Арзамасе подготовил производство новых танков для КГБ, и на них будут стоять тоже новые сорокамиллиметровые автоматы. Мы у себя провели предварительные испытания, машины получились по всем параметрам превосходящими те же Т-26, за исключением разве что цены. В смысле, они получились на четверть дешевле. Арзамасская площадка только начала работать, но уже к следующему лету там должны производить до трех машин в сутки — так что, я надеюсь, скоро и армия захочет избавиться от старой техники. Вместе, понятное дело, с устаревшими пушками.
— Это ты опять куда-то в будущее полез… но про снаряды я понял. И испанским товарищам мы, безусловно, поможем.
— Можно кое-что добавить?
— Давай, но если ты опять про Старуху…
— Хорошо, я не стану говорить, что мне соседка посоветовала в вопрос немного вникнуть, и что по ее мнению от Испании нам может пригодиться только вольфрам, золото и мандарины. Причем про мандарины она не шутила, в университете даже специальный препарат сделали, от которого у веток любых цитрусовых быстро корни отрастают. Только она предупредила: испанские мандарины нам у себя в Колхиде сажать не нужно, у них корни слабые — а вот вырастить их в теплицах и потом привить на колхидские лимоны… Я точно знаю, сам проверил: те, что сейчас в Колхиде выращивать стали — откровенная кислятина, а испанские очень даже неплохие попадаются. Не все, но если на месте выбрать лучшие деревья…
— Ты прав, её хорошо бы лет так на десять… Мы просто обязаны помочь Республике! Правительство там к Советскому Союзу проявляет вполне дружеские отношения…
— Да, соседка сказала, что лучше заранее постараться настоящих коммунистов из Испании в СССР вывезти. То есть тех, кто стоит за Ибарури. Насчет обязанности помочь… обкатать в боях нашу армию, выявить проблемы в нашем вооружении — это будет неплохо. А помогать? Там же сплошь троцкисты и анархисты, с такими друзьями и врагов нам не понадобится! Но пока они готовы и могут платить за оружие,то почему бы им его и не продать?
— Я так думаю, что тебе стоит дом хороший выстроить… где-нибудь поблизости от Кунцево. А то на тебя соседи как-то дурно влияют. А по поводу обкатать красноармейцев в боях — Клим тоже такую же мысль высказывал…
Профессор Мирчинк, неожиданно для себя назначенный наркомом в новом наркомате геологии, развил очень бурную деятельность. Чему способствовало довольно обильное финансирование геологоразведки со стороны НТК и не менее серьезное технологическое обеспечение новых экспедиций. Одни буровые установки на автомобилях, способные на ровном месте пробурить разведывательную скважину глубиной до полутора сотен метров чего стоили! А раз организовать экспедицию стало очень просто, то таких экспедиций в тридцать шестом году на бескрайних просторах Советского Союза поработало много — и результаты их работы очень всех порадовали. Особенно они порадовали товарища Тихонова… которому из-за этих «результатов» работы лишь прибавилось. Но работы интересной, для страны очень полезной.
В Экибастузе еще в начале августа, сразу после получения предварительных результатов работы одной из таких экспедиций, началось строительство сразу четырех блоков электростанции, каждый по сто двадцать мегаватт. А в Подольске и в Нижнем Новгороде котельные заводы перешли вообще на круглосуточный режим работы. Точно так же стали работать и турбинные заводы в Харькове и Ленинграде: в казахских степях был найдет боксит (не самый хороший, но для переработки в глинозем приемлемый), и на найденном месторождении началось строительство нового завода по выплавке алюминия. Но ведь алюминий, как поговаривала Старуха — это всего лишь «электричество в твердом виде», и страна срочно нуждалась в том, что обнаруженный боксит будет как раз «материализовывать». Строящийся завод должен был давать стране по семьсот с лишним тонн алюминия в сутки, больше двухсот пятидесяти тысяч тонн в год — а это было очень даже немало. Ради этого можно было и круглосуточно поработать… предприятиям поработать, не людям все же. А людям нужно было в перерывах между работой и отдохнуть, причем «культурно отдохнуть». Книжку там почитать интересную, в кино сходить, в театр или на концерт…
А вот с кино в стране стало несколько напряженно. После того, как «Цирк» был снят в цвете, популярность черно-белых фильмов резко пошла на убыль. По этому поводу было даже совещание собрано в Госкино, где товарищ Синицкая — лично отвечающая за распределение производимой в Переславле цветной пленки — была подвергнута беспощадной критике. За то, что «мало она заботится об обеспечении кинематографистов востребованным материалом». Тогда Вера эту критику просто спокойно проигнорировала, но после того, как товарища Шумяцкого выкинули со столь важной должности, ситуация стала быстро исправляться. Вообще-то эти два факта друг с другом вообще никак не связаны были, а «исправление» объяснялось тем, что нужные химикаты стали в достатке производиться на новом химзаводе в Саратове — но народ пришел к неправильным выводам. И не только народ: лично товарищ Сталин вызвал Веру для «проведения воспитательной работы»:
— Вера Андреевна, мне сейчас стало поступать много жалоб на то, что вы специально ограничивали выдачу цветных пленок нашим режиссерам, руководствуясь…
— Руководствуясь отсутствием такой пленки. Для «Цирка» переславцы использовали оранжевый краситель, который мне удалось у «Кодака» в небольшом количестве приобрести. А отечественный производить мы научились лишь в конце прошедшего лета. Но и тут есть один тонкий момент: на цветной фильм теперь пленки, причем пленки более дорогой, уходит втрое больше, чем на черно-белый, а кто за эту пленку платить будет?
— Вы имеете в виде, что Госкино не выделяет достаточно средств?
— Я имею в виду лишь то, что тратить дорогую пленку на фильмы, которые себя в прокате гарантированно не окупят, просто глупо. Больше того, я считаю, что это вообще преступно, поскольку за такие испражнения некоторых режиссеров платить-то будет народ. Причем народ, который эти, с позволения сказать, фильмы и смотреть-то не будет! В этом плане я полностью поддерживаю мнение товарища Дукельского о том, что советское кино должно себя финансово обеспечивать самостоятельно. То есть если фильм себя в прокате окупил, то режиссеру можно дать возможность и новым фильмом заняться, а если нет… вы же сами видели: половина этой шушеры уже готова сбежать за границу, поскольку понимают, что больше сидеть на шее трудового народа у них не получится.
— Но у каждого творческого человека могут быть и неудачи, вы так не считаете?
— Считаю. Но еще считаю, что если к такому творческому приставить человека совсем нетворческого, но умеющего хорошо деньги считать, то количество творческих неудач сократится. Просто потому, что хороший бухгалтер заранее скажет, стоит на потенциальную… практически гарантированную неудачу деньги тратить или ну его нафиг. Еще раз повторю: пленки переславцы сейчас дадут сколько угодно, но рассчитываться за эту пленку перед заводом будет как раз Комитет по кинематографии. И если товарищу Дукельскому разрешить провести предлагаемые им изменения в системе кинематографии, я могу быть уверена, что он с заводом рассчитаться сможет. А если нет… Пусть докажут, что они все же могут хорошие фильмы снимать, работая с черно-белой пленкой. Или пусть катятся на все четыре…
— Хорошо, я понял вашу позицию. Но кто будет определять именно заранее, получится фильм… окупаемым или нет? Вот вы готовы за это взяться?
— Издеваетесь? Но я могу вам быстренько накидать список тех, кого из кино нужно гнать поганой метлой. Те, кто уже несколько фильмов подряд снял, не окупившихся в прокате, фильмов, которые народ смотреть на захотел.
