Потому что в Петровске заработали сразу две печи прямого восстановления железа, а возведенным там же электропечам энергию поставляла огромная (по нынешним временам) электростанция, построенная рядом с угольным карьером. И по меркам всего этого огромного комплекса металлургический завод потреблял электричества вообще крохи…
Но Вере металлургический завод был не особо и интересен, ее больше химический привлекал. Там было налажено производство акрилонитрила — пока относительно небольшое, но одновременно там же был выстроен (уже выстроен) огромных цех, в котором этот акрилонитрил должен был превращаться во что-то полезное. Над процессом превращения работало человек пятьдесят, из которых три десятка было химиков (большей частью — выпускников университета) и два десятка инженеров. И примерно сотня рабочих, причем довольно высокой квалификации. В свое время Лаврентий Павлович, рассматривая Верину заявку на персонал этого химкомбината, недовольно поинтересовался:
— Ты решила, что квалифицированные рабочие в недрах НТК целыми выводками рождаются?
— Убеждена, что нет. Но еще больше убеждена, что если какой-то рукожоп на металлургическом, скажем, заводе в состоянии угробить лишь себя и, если у него руки особо кривые попадутся, то вместе со всей бригадой, то такой же рукожоп на химическом заводе сможет легко и непринужденно угробить весь город, в котором химзавод выстроен будет.
— А там…
— А там завод будет просто огромный… не сразу, но обязательно будет. И там каждый высококвалифицированный рабочий будет наносить стране такую огромную пользу…
— В рублях и копейках оценить сможешь?
— Нет. То есть могла бы, но не хочу. Я в другом оценю: один рабочий с этого завода даст стране — поначалу даст — материалов столько, что они заменят тонну, а то и две, алюминиевых спецсплавов для авиации.
— Поначалу, говоришь? А потом?
— А потом — это зависит от того, что там инженеры придумают. И тамошние, и из «Химавтоматики» — им уже примерно рассказала, что придумывать надо. Ребята стараются, года через два, глядишь, что-то приличное и придумают…
— Вот любишь ты темнить!
— Я не темню, я еще сама не знаю, что у них получится. И как скоро — но все же надеюсь на лучшее.
— Ну, судя по тому, что я теперь хожу в пиджаке из твоих ниток сплетенном… Но ты мне за результат ответишь!
— Обязательно. Как и всегда…
Сейчас Вера увиденному очень порадовалась. А еще больше порадовалось услышанному:
— Старуха, ты была права: мы получили уже волокно толщиной в десять микрон, и все параметры получились почти такие же, как ты и говорила. А после обработки у нас получилось вообще что-то очень интересное. Вот, правда, по цене…
— Насчет цены, — ответила девушка встретившим ее химикам — можете вообще не беспокоиться, тут у вас инженеры работают, и сделать цену приемлемой — это уже их задача.
— Ну, они, конечно, стараются… но все же их маловато…
— Они не одни стараются, в «Химавтоматике» два отдела им помогают. Так что… а сколько вы сейчас можете готовой продукции сделать? В сутки, например…
— Полтора килограмма, больше никак не получается. У нас пока установка только с одним блоком фильер, вторую хорошо если осенью изготовят…
— Полтора килограмма? Пока этого будет достаточно.
— Достаточно для чего? Мы прикидывали…
— Вы не туда прикидывали. А теперь, с учетом ваших производственных мощностей, прикидывайте в другом направлении… то есть я хотела спросить: вы модуль упругости-то проверили?
— Ну да, тебе журнал показать?
— Давайте. Так… это мне нравится. Тут модуль упругости в полтора раза выше, чем у резонансной ели…
— И что?
— И то. Если из этого сделать скрипку… да, вот сделайте-ка мне скрипку.
— Старуха, мы вообще-то химики, а не скрипичных дел мастера.
— И что? То есть задача у вас очень простая, лютье для ее решения не понадобится. Вы просто берете скрипку — любую, можете хоть Страдивари взять или Гварнери… или двадцатирублевую, из дров струганную пьяным подмастерьем в подвале: тут только размеры и пропорции важны, а они у всех примерно одинаковые. Скрипку ломаете… то есть разбираете, все детальки измеряете и делаете точно такие же, но из наших материалов. Затем их склеиваете вместе… насчет клея вы сами, как химики, подумаете и придумаете. И всё, тут и работы-то…
— Вер, мы наши образы в пятисоттонном прессе…
— На заводе рабочих высших категорий пруд пруди, они вам все формы нужные изготовят. Мне скрипка нужна до кона лета…
— Ты, кажись, вообще спятила…
— Когда кажется, то креститься нужно. Ну подумай сам своей несмышленой головенкой: когда проклятые буржуины прознают, что тут огромный завод строится? Но если мы буржуинам намекнем, что завод-то тут по производству дешевых скрипок из пластмассы на радость советским мужикам…
— Ты это серьезно?
— Ну так к балалаечной фабрике буржуи интерес полностью потеряли, как сообщают нам компетентные органы.
— А балалаечная — она по несколько тысяч балалаек в месяц выпускает, а мы…
— Будете выпускать по сотне скрипок. Надо через отдел кадров НТК и скрипичных мастеров набрать на работу, может, они тоже что-то умное скажут.
— Вер, балалайка в магазине восемнадцать рублей стоит, а такая скрипка хорошо если в тысячу уложится!
— В убыток мы их продавать не станем, а буржуи поймут, почему тут так рабочих много… то есть поймут, что и им продукции едва на зарплату хватает. А так как скрипки получатся не хуже, чем у Страдиварей с Гварнерями… у итальянцев-то настолько резонансных материалов не было!
— Это ты… и как ты только в эту сторону подумать смогла? Я смотрю, — сообщил один из химиков, оторвавшись от справочника, — тут резонанс куда как лучше, чем даже у гренадила, и если попробовать из нашего пластика кларнеты делать…
— Делайте, что хотите делайте. Разных музыкальных инструментов чем больше, тем лучше. В любом случае они стране пригодятся… хотя бы детей учить в музыкальных школах: такую скрипку или кларнет никакой ребенок поломать не сможет!
— Так уж и никакой? — ухмыльнулся кто-то из Вериных собеседников, очевидно, сам уже детьми обзавестись успевший.
— Ну, большинство детей сломать не смогут, все одно — экономия на музыкальных школах. Стране нужны неломучие инструменты!
Вечером, за ужином со старыми приятелями — однокурсником по университету и директором нового комбината Славой Бачуриным (которого Вера лично «сослала» подальше от столицы, чтобы не было проблем по поводу его дворянского происхождения) и его женой Светланой (тоже выпускницей химфака, только двумя годами позднее), Вера, страшно зевая (все же здесь вечер наступал на четыре часа раньше, чем в Москве) поделилась своим видением будущего завода. Поделилась после того, как Света, которая была на заводе главным (и единственным пока) технологом, не высказала некоторые свои опасения:
— Вер, а зачем тебе такая скрипка?
— Как зачем? Я на ней играть буду. Что вылупилась? Я умею… нет, я серьезно умею, хотя и не особо хорошо. С концертами, конечно, ездить по миру не буду, а вот для души…
— Знаешь, мы, конечно, скрипку для тебя сделаем. Но вот как списывать затраты на изготовление всех нужных форм…
— Официально, по договору. Слав, ты напиши, пока я спать буду, договор с… ну, хоть с моей кафедрой на внедрение в производство скрипок из черного текстолита. Скрипок, альтов, виолончелей… контрабасы пока не надо, мы тут еще подумаем… Ведь на самом деле стране нужны и скрипки с альтами и виолончелями, и кларнеты, и… что еще там парни напридумывают? Все это очень нужно, и совсем не для прикрытия профиля завода. То есть не совсем для прикрытия. А по профилю… Я думаю, что к осени, когда я с этой скрипкой в Москве очередной фурор произведу, сюда к вам приедут два очень нужных стране товарища. По фамилиям Мясищев и Сухой — и вот они для завода станут главными заказчиками. Правда, только на год-два главными, потом заказчиков столько подтянется… Но, если мне память не изменяет, на эти два года на расширение завода уже выделено миллионов пятьдесят, так что скучать вам точно не придется. А по химии — вы, ребята, просто не представляете, сколько вам еще нового придумать нужно будет! Но я точно знаю: вы справитесь. Потому что стране очень нужно, чтобы вы справились… и чтобы ваши скрипки с виолончелями были в каждом приличном доме. Это как минимум…
