Тяжелая тишина заполняет комнату, пока тяжелый взгляд Луи остается прикованным к Маркусу.

— Даже не мечтайте об этом, — наконец говорит он, хватая свой бокал со стола и выпивая то, что в нем осталось.

Маркус смеется, и я могу только представить, насколько сопротивление его дяди скрашивает сделку с их кузенами. Парни получат огромное удовольствие от того, что оборвут жизнь Луи, но Маркус будет смаковать этот момент. Он особый тип сумасшедшего.

Роман бросает убийственный взгляд на своего дядю, что-то зловещее играет в его глазах.

— Мы не забудем, что произошло здесь сегодня вечером, — говорит он ему, его губы растягиваются в кривой усмешке, отчего на лбу Луи выступает легкая испарина. Возможно, он забыл, с кем имеет дело.

Роман поворачивается обратно к остальным за столом, вздергивает подбородок, и гордость, сияющая в его глазах, согревает что-то глубоко внутри меня. Мальчики так долго хотели этого, и всего насилия, которому они подверглись со стороны своего отца, они заслуживают всего и даже больше. Наконец-то это прямо у них на ладони. Теперь все, что им нужно сделать, это удержать власть, потому что в таком мире, как этот, она может легко выскользнуть у них из рук.

— Хорошо, если каждый высказал свое решение, тогда я предлагаю закончить на этом.

— А как насчет вашего заместителя? — Раздается голос с другого конца стола.

Мне приходится сделать шаг вправо, чтобы увидеть лицо этого человека, и я выгибаю бровь, обнаруживая Джозефа, последнего дядю мальчиков, которому редко есть что сказать и который не хочет иметь ко всему этому никакого отношения. Черт, я удивлена, что он вообще здесь. Хотя у меня такое чувство, что это из чувства долга.

Роман указывает на своих братьев, стоящих рядом с ним.

— Вы верите, что мы трое действительно нуждаемся в заместителе?

— Да, — говорит он прямо, не пытаясь обидеть, просто констатируя факт. — У каждого лидера, стоявшего во главе этого стола, был заместитель. На кого нам опереться, если вы трое сойдете с ума? Кто же тогда поведет нас?

Роман смотрит на своих братьев, и все три их темных взгляда, как один, падают на меня.

— О, черт возьми, нет, — говорю я, вскидывая руки в знак защиты, когда комната наполняется взрывом неприятия.

Роман хлопает рукой по столу, снова заставляя его семью замолчать.

— ХВАТИТ, — рычит он. — Дело сделано. Шейн Мариано — наш заместитель, и в случае, если мы не сможем руководить, она займет наше место. Всех, у кого есть с этим проблемы, приглашаем прийти и поговорить с нами наедине. — Его взгляд встречается с глазами каждого в комнате, и, чувствуя невысказанную угрозу, все они мудро держат рты на замке, и с этими словами он указывает на дверь. — Мы здесь закончили, вы все можете уйти, чтобы провести ночь со своими семьями. С завтрашнего дня мы начнем поиски нашего отца, и они не прекратятся до тех пор, пока его не уничтожат и мой ребенок не будет благополучно возвращен в мои руки.

Никто не задерживается.

Комната пустеет за считанные секунды, и я не удивляюсь, когда Луи выходит за дверь первым. Мальчики поворачиваются ко мне, и Леви указывает в конец комнаты, молча предлагая мне следовать за ним. Они идут вперед, большими, длинными шагами, за которыми мне приходится с трудом поспевать.

Маркус отступает назад, ожидая, пока я пройду, прежде чем последовать за мной, прижимая руку к моей пояснице, чтобы провести меня через потайную дверь в задней части официальной столовой. Я хмурюсь, когда я смотрю перед нами в темный проход. Я никогда раньше здесь не была. Я даже не знала, что здесь есть проходы. Это жутко и пугающе, и абсолютно все, чего я ожидаю от дома семьи ДеАнджелис. Вероятно, они используют эти тайные ходы, чтобы сбежать во время рейдов и нападений врагов. Зная парней, я была бы дурой, если бы не предположила, что они не прятались здесь раз или два просто для того, чтобы подслушать разговоры, которые не предназначались для их ушей.

Мы спешим по темному проходу, и по моему позвоночнику пробегает дрожь.

— Что мы делаем? — Бормочу я, протягивая руку к Леви, идущему передо мной, чтобы не споткнуться о его ноги.

— Выполняем нашу часть сделки, — говорит Роман впереди. — А теперь поторопись, у нас нет времени валять дурака.

Я хмурюсь, и мальчики ускоряют шаг. Я стараюсь не отставать от них, и Маркус приобнимает меня, чтобы я не отстала. Затем, очень скоро, они останавливаются у старой двери. Роман оглядывается на своих братьев.

— Мы нападем на него. Сделаем это быстро.

Они кивают, и я с трудом сглатываю.

— А я? — Я вздыхаю.

— Не крутись под ногами.

Это я умею. На самом деле, это у меня очень хорошо получается.

Дверь приоткрывается совсем чуть-чуть, и парни выскальзывают в маленькое отверстие, а я следую за ними. Мы выходим в темную ночь на краю участка, и я слышу тихие разговоры семьи мальчиков, поспешно покидающих дом.

— Там, — говорит Леви, кивая вперед.

Я следую за его взглядом туда, где Луи удаляется от особняка, практически бегом направляясь к своей машине, чтобы убраться отсюда живым. За ним — четверо оставшихся сыновей Виктора, ожидающие с нетерпением. Нет лучшей возможности сразить его, чем сейчас?

Роман ухмыляется и достает пистолет, накручивая глушитель на переднюю часть, не желая привлекать внимание других членов семьи, разбегающихся в разные стороны. Он поднимает пистолет и, не сбиваясь с ритма, четко стреляет прямо в тыльную сторону ладони Луи, когда тот тянется к дверце своей машины.

Он вскрикивает, корчась от боли, и крутит головой в поисках угрозы. Его глаза расширены и полны страха, но под ними скрывается темная грань, напоминающая мне о том, что сказали мальчики несколько месяцев назад — Луи ДеАнджелис такой же, как они. Он боец, он дикий и непредсказуемый. Смертоносный. Его нужно довести до предела, и когда это происходит, он перевоплощается так же легко, как если бы кто-то щелкнул выключателем.

Если кто-то и слышит его крик, то не смотрит в ту сторону, доверяя своим основным инстинктам — не останавливаться.

Парни бросаются за ним, как только он слепнет от боли. Они настигают его в считанные секунды, и даже с бездействующей рукой он все еще в состоянии отбиваться. Он слаб, и, когда он наносит несколько ударов, я понимаю, что ребята просто играют с ним. Я видела их драки чаще, чем хотела бы признать, и здесь они просто доказывают свою точку зрения.

Леви бросается вперед своих братьев, хватает Луи за больную руку и заламывает ее ему за спину. Он вскрикивает, когда его племянник прижимается к его спине, оставляя его тело беззащитным перед Романом и Марком.

— Вам это с рук не сойдет, — выплевывает Луи, видя, что им явно наскучило с ним играть.

Никто не двигается, но Луи снова кричит, и я могу только предположить, что Леви крепче сжал его руку.

— Нам уже сошло, дядя, — мурлычет Маркус. — Оглянись. Никто за тобой не придет. Они все хотят твоей смерти так же сильно, как и мы. Где сейчас твой драгоценный лидер?

Луи ухмыляется, в его глазах играет тайна.

— Ваше правление будет самым коротким в истории, — насмехается он над ними, постанывая, когда Леви еще сильнее заламывает ему руку за спину. — Обернитесь, ублюдки.

Я поворачиваю голову так же, как и братья, и в ужасе хватаю ртом воздух, видя Джованни, стоящего на вершине владений, его глаза устремлены на нас сверху вниз, а за спиной — гребаная стена солдат.

Ужас пронзает меня, когда парни напрягаются, бешеный гнев струится по нашим венам. Роман рычит, его рука опускается вдоль тела, прежде чем молниеносно взмахнуть клинком, рассекая горло Луи.

Время замедляется, когда Леви отпускает своего дядю, позволяя его телу тяжело упасть на землю. Кто-то мчится ко мне, по всей территории раздаются крики, и я отдаленно понимаю, что они исходят от сыновей Виктора. Что-то обвивается вокруг моего запястья, и меня затаскивают обратно в потайную дверь, прежде чем я успеваю коснуться ногами твердой земли.