Не теряя больше времени, Маркус хватает тяжелую деревянную полку и отодвигает ее сильнее. Громкий щелчок разносится по офису, и я слышу слабое эхо на другой стороне. Когда полка встает на место, перед нами появляется небольшой проход.

Словно зная, что я ни за что на свете не пойду первой, Маркус ступает в темный проход, и я следую за ним по пятам, но мне это совсем не нравится.

Лестница ведет вниз, в темноту, и все внутри меня кричит, чтобы я туда не спускалась. Я уже проходила все эти подземелья, и это действительно не мое. Лишь за книжной полкой брезжит свет, а дальше — ничего.

Сопротивляясь каждой клеточке своего тела, я двигаюсь вперед, следуя за Маркусом в неизвестность, и позволяю своим пальцам скользить по стене, ведущей меня вниз по бетонной лестнице. Здесь пахнет, но не так сильно, как в подвале Джованни. Это больше похоже на сырую комнату, которая годами не видела дневного света, плюс в воздухе витает тяжелый запах секса, от которого моя грудь сжимается от беспокойства.

Я пальцами задеваю что-то на стене, и я отступаю назад, заставляя Маркуса остановиться и посмотреть на меня через плечо. Я чувствую выключатель под кончиком пальца, и меня охватывает неуверенность. Этот выключатель может быть для чего угодно, но есть также большая вероятность, что это свет.

Мое лицо кривится от досады, но шансов найти Ариану здесь, внизу, без света практически нет. Прерывисто вздыхая, я щелкаю выключателем, и тусклый свет разливается по подземной камере и успокаивает беспокойство, пульсирующее в моем животе.

Мы спускаемся вниз, и как раз в тот момент, когда мы поворачиваем за угол в широкую бетонную камеру, на голову Маркуса обрушивается металлический шест. Его рука рефлекторно вскидывается и ловит шест за мгновение до того, как он проломит ему череп.

— Марк? — Ариана тяжело дышит, ее глаза широко раскрыты, а грудь поднимается и опускается быстрыми, паническими движениями, предполагая, что это Филипп вернулся за добавкой.

— Черт, — говорит Маркус, отбрасывая металлический шест в сторону, когда Ариана падает на грязную землю, царапая колени, и начинает рыдать в свои руки, облегчение захлестывает ее.

— Что, во имя всего святого, это такое? — спрашиваю я, заглядывая мимо нее в маленькую комнату, где Филипп держал ее. Обстановка как в старом доме семидесятых. Старая кровать с металлическим каркасом и пуховым одеялом в цветочек. Есть даже старомодная тумбочка с лампой, которая, как я предполагаю, не работает. Маленькая ванная комната, в которой нет ни уединения, ни душа. Есть даже комод со старыми щетками, бигудями для волос и косметикой.

Маркус усмехается, пиная металлический шест так, что тот пролетает половину комнаты.

— Очевидно, у Филиппа какие-то проблемы с мамочкой, — бормочет он, когда Ариана делает глубокий вдох и пытается взять себя в руки.

— Да, это не единственные его проблемы, — говорю я ему, наклоняясь к Ариане и хватая ее за руку, пытаясь быть нежной, но не похоже, что у нас впереди весь день. — Давай. Нам нужно идти.

Я сильно дергаю и натыкаюсь на сопротивление, когда Ариана вскрикивает.

— Черт возьми. Остановись. Ты думаешь, я просто сижу здесь, как какая-то гребаная девица, ожидающая, что какая-нибудь сука придет и спасет меня? — выплевывает она, напоминая мне, что она не только женщина, которая спасла меня от Филиппа, но и женщина, которая продала меня Лукасу Миллеру, чтобы меня пытали и убили. — Я прикована.

Я опускаю взгляд и замираю, обнаружив наручник на лодыжке и тяжелую цепь, прикрученную к стене возле ее кровати, что дает ей достаточно места, чтобы передвигаться по комнате, но не дает возможности приблизиться к лестнице.

— Блядь, — ворчу я, оглядывая комнату в поисках какого-нибудь способа освободить ее. Я должна была заметить цепь раньше, но я была слишком отвлечена той адской дырой, в которой она жила.

Я занята поисками, когда Маркус вытаскивает пистолет из-за пояса джинсов.

— Ты мне доверяешь? — спрашивает он Ариану.

Ее глаза вылезают из орбит, она читает его намерения и смотрит на него, разинув рот, как будто он, блядь, сошел с ума.

— Доверяю ли я тебе? — кричит она, ее охватывает паника, когда она поднимает руку, на которой есть шрамы от ярости, оставшиеся после того, как Маркус пригвоздил ее ножом ко входной двери. — Это ведь шутка, да?

Маркус закатывает глаза, не желая еще больше драматизировать ситуацию после прошедшего дня.

— Что еще ты предлагаешь? — требовательно спрашивает он, приподнимая бровь. — Я могу либо отстрелить цепь и надеяться, что пуля не срикошетит и не убьет меня, либо, блядь, оставить тебя здесь. В худшем случае я промахнусь, и ты получишь дырку в ноге, а в лучшем — увидишь гребаный свет и выйдешь на свободу. Выбирай.

Ариана быстро переводит взгляд на меня, молча спрашивая, стоит ли ему доверять, и я пожимаю плечами.

— Ему удалось пригвоздить твою руку к двери этим ножом с расстояния тридцати футов, не промахнувшись. Он — твой лучший вариант… твой единственный вариант.

— Черт, черт, черт, — бормочет она, прежде чем выставить ногу вперед и отвести взгляд.

БАХ!

Маркус стреляет еще до того, как Ариана полностью отворачивает голову, и я в шоке смотрю на него. Я ожидала обратного отсчета или чего-то в этом роде, но нет, он даже не подумал о том, чтобы прицелиться сначала. Просто выстрелил, как будто не было бы абсолютно никаких последствий. Но когда дело доходит до Маркуса ДеАнджелиса, последствия наступают редко, и это доказывается мгновением позже, когда цепь лопается под давлением пули и отлетает в сторону.

Я громко втягиваю воздух, а Ариана кричит. Ее голова мгновенно опускается к лодыжке, и я обнаруживаю, что наручник все еще туго обхватывает ее кожу, но цепь свободна.

— Блядь, — выдыхает она с широко раскрытыми глазами.

— Пошли! — рявкает он, не давая ей ни секунды перевести дыхание.

Он хватает меня за руку и тащит обратно к лестнице, ему наплевать, пойдет она за ним или нет, но она не дура. Она знает, что такой возможности больше никогда не представится. Она плетется за нами, наступая мне на пятки в своем отчаянном желании выбраться.

Когда мы достигаем вершины лестницы и выходим обратно в большой офис, я обнаруживаю, что тяну назад его руку.

— Эй, — останавливая его на месте, когда Ариана обходит нас и подходит вплотную. Маркус оглядывается на меня, его темные глаза встречаются с моими с болью. — У нас все в порядке?

Он смотрит на меня еще мгновение, прежде чем мягкость проникает в его жесткую внешность и ломает его. Он делает шаг назад ко мне, положив руку на мою талию.

— Да, — наконец говорит он. — Одно дело видеть тебя с Леви. Все начиналось медленно, и у меня было время подготовиться, но Роман. Он припер тебя к чертовой тачке и заявил на тебя права так, как мы с Леви, похоже, просто не можем.

Мои брови хмурятся, и я качаю головой.

— О чем ты говоришь? Это был просто секс. Больше ничего не было.

Он качает головой.

— Я говорю не о сексе, детка. Тот факт, что ты вот так достучалась до него, заставила его образумиться и успокоиться, когда весь его гребаный мир рушится на него. Он попытается забрать тебя себе, и ты будешь настолько чертовски ослеплена этим, что пойдешь добровольно.

Я приподнимаюсь на цыпочки и кладу руку на его теплую щеку, ненавидя то, что мои сегодняшние действия заставили его усомниться в моих чувствах к нему.

— Этого никогда не случится, — бормочу я, касаясь своими губами его губ. — Это невозможно, потому что жизнь без тебя рядом со мной не стоит того, чтобы жить.

Он отстраняется, чтобы посмотреть мне прямо в глаза.

— Обещаешь?

Я киваю, и улыбка расплывается по моему лицу.

— Клянусь.

Маркус хватает меня за подбородок и притягивает к себе, чтобы крепко поцеловать, отчего бабочки порхают у меня в животе.

— И не забывай об этом, черт возьми.