— Эй, Вонючка. Вставай. Уже рассвет. Ты вчера плохо поработал. Сегодня придётся сделать двойную норму.

Я приоткрыл один глаз. Рядом с моей импровизированной постелью стоял пацан. Еще один. Великая тьма… Я людей то не люблю, взрослых, а тут, в этом месте, детишек –просто как собак нерезаных.

Чисто внешне он выглядел старше, чем вчерашние, на пару лет. Одежда его была уже привычно черного цвета. Но этот пацан точно не кадет.

Я за время стояния в кабинете директора, понял, как отличать форму наследников от шмотья работников. У кадетов вещи лучшего качества и сидят ладно. Их шили, учитывая удобство того, кто будет носить. Тряпье обслуги просто напоминает два чёрных мешка. Из одного слепили штаны. Из второго — рубаху. Вот на пацане был одет именно такой вариант. Значит, он, как и я, служит здесь рабочей силой.

— Чего вытаращился? Вставай, говорю. Мусор сам себя не расфасует.

Малолетка отвел ногу назад, собираясь снова зарядить пинок. Ну, уж нет! Достали! Если еще кто-нибудь меня ударит, ткнет, пнёт или что-то подобное, я взорвусь.

Как только конечность пацана оказалась близко, грозя вот-вот прилететь мне в бок, я резко перевернулся, схватил его за голень, а потом так же резко, одним движением, дернул ногу вверх, параллельно приняв сидячее положение.

Все произошло настолько быстро, что бедолага даже не успел понять, в чем дело. Он громко хрюкнул, плюхнувшись на задницу, икнул, а потом выматерился. Вид при этом у него был максимально охреневший.

— Ты… Ты чего? Ты… Совсем, что ли? — Он хлопал глазами и не мог подобрать подходящих слов.

Я в ответ широко улыбнулся счастливой дебильной улыбкой. Потом подумал секунду и для верности немного помычал. Мол, ничего не понимаю. Я — дурак и мне хорошо. А то, что хватаю все подряд, так может просто принял за бабочку. Или за птичку. За очень большую птичку. Решил, пусть птичка полетает. Идиот же. Чего с меня взять?

— Придурок… — Пацан, поморщившись, принялся подниматься на ноги.

Выходило у него данное действо не очень. Ясное дело, вот так плюхнуться со всей дури на задницу, радости мало. Он теперь нескоро сможет нормально ходить. Удивительно, как позвонки в штаны не ссыпались. Подкинул я его знатно.

— И зачем ты мне нужен, нянчиться с тобой? Смотри, Ванька, за бастардом. Смотри за бастрадом. Приглядывай. Бди, чтоб он с собой ничего не натворил. Не покалечился, не убился ненароком. Чтоб его не обижали кадеты. Особенно сводный братец, который скоро прибудет. Ага… Щас! Да этот дебил сам кого угодно угробит. Ай, сволочь… Копчик отхреначил, похоже…

Пацан бубнил себе под нос, возмущённый произошедшим, и мне это было исключительно на руку. Хотя для ребенка, лет восьми, вряд ли больше, словарный запас у него, конечно, мало подходящий.

Всего лишь за минуту я узнал несколько вещей. Служку, которого только что отправил в небольшой полет, зовут Ванькой. Он присматривал за Вонючкой. Причем, явно не по своей воле. И самое интересное — в школу должен приехать мой брат. Так понимаю, настоящий наследник Дома этой сраной Луны.

Какая же мутная история выходит. Мутная со всех сторон. Начиная от нелепого перерождения, заканчивая бастардом, который вроде бы не особо кому нужен, а почему-то вокруг него столько внимания.

— Идем… И ради Бога, оденься ты уже! Хватит трясти своим… своими…– Ванька помялся, а потом выдал, — Короче, оденься! Фу! Ну и вонь. Научить бы тебя мыться, что ли. Сил нет, как несет.

Я послушно натянул грязное шмотье, хотя именно в данном вопросе был с пацаном полностью согласен. Помыться точно не мешает. И вещи постирать. Думаю, с этого и начнется чудесное выздоровление мусорщика.

Мне в любом случае нужно обыграть превращение идиота в адекватного человека. Резко нельзя. Будет подозрительно. Хотя… Можно наоборот, оттолкнуться от какой-то ситуации. Мол, произошло чудо! Шок, стресс, случай, перевернувший сознание дурака. М-да… Нужно подумать, как это все состряпать.

Ванька дождался, пока я оденусь, и мы вышли из пристройки на улицу. Вчера было мало времени оглядеться, сейчас же в моих планах первым пунктом значилось — провести разведку на местности, чтоб разобраться до конца в том, как я могу использовать это место на свое благо.

— Так… Сейчас завтракают кадеты, нам пока нельзя. Думаю, давай-ка сначала займемся делами, а потом, через пару часиков заскочим к тетке Марье. Она нас покормит.

Пару часиков⁈ Мой желудок возмущенно заурчал. Так-то не ел со вчерашнего дня. Может, идиоту не нужно нормально питаться, а вот я в этом точно нуждаюсь.

— Роберт! Как я рада тебя видеть! Вот ведь совпадение! Шла именно за тобой.

Мы с пацаном одновременно замерли. При этом оба стояли столбом и таращились на молодую женщину, которая по дорожке, идущей от главного корпуса к пристройке, легкой, летящей походкой двигалась в нашу сторону.

Она шла, широко раскинув руки, и сдаётся мне, собиралась обнять кого-то одного из нас. Парня зовут Иваном. Точно не похоже на Роберта. Выходит, по всем законам логики, Роберт — это я? Нет, свое собственное имя прекрасно знаю. Вопрос в другом. Получается, после перерождения бастарда назвали точно так же? Какое интересное совпадение.

Но имя — лишь малая часть того, что заставило меня застыть на месте и глупо таращиться на приближающуюся особу. Причина моего изумления по большей части была в другом.

С абсолютно счастливым лицом, довольная, будто ей только что пару десятков душ отсыпали, по дорожке топала красивая блондинка, с голубыми, как небо глазами. Блондинка, до ужаса похожая на валькирию.

— Роберт, ай-яй-яй… Ты злишь свою госпожу. Плохой мальчик! — Смерть, которая двигалась в этот момент вдоль книжных полок, рассматривая корешки книг, резко обернулась, подскочила к столу, оперлась о него руками и, наклонившись прямо ко мне, раздражённо выдала. — Я знаю, что ты уже нормальный. Хватит строить из себя дурака! Завязывай с этим цирком. Клоун из тебя никудышный!

Я изумлённо захлопал глазами и замычал. Мол, не понимаю ничего. Отстаньте от бедного, несчастного дурака. Как жесток этот мир!

— Дрянь! — Психанула она. — Неблагодарная дрянь! Вот ты кто, Роберт. Я тут уже тьму лет ошиваюсь в Закрытом мире. Слежу за тобой. Чтоб никто не обидел. Строю из себя человека. Ведь знаешь, как это тяжело. А ты…

Она оторвалась от столешницы, выпрямилась, а затем, сложив руки на груди, уставилась на меня хмурым взглядом. Кстати, даже откровенное недовольство на лице не делало ее менее прекрасной.

Я невольно завис, любуясь Валькирией. И как можно было подумать, будто старуха — ее настоящий облик? Конечно, когда к умирающему явится вот такая красотка, он встанет со смертного одра и побежит живее всех живых. Понятно, что ей приходится изображать древнюю бабку. Я и сам, признаться честно, если бы прежде увидел Госпожу в виде молодой светловолосой женщины, служил бы ей еще с большим рвением. Хорошо, что сейчас эта красота уже не имеет надо мной власти. Я знаю настоящее нутро Смерти. Она, как и все Высшие, хитра, жестока, не обременена моралью. Впрочем я и сам такой, но мне можно. Это, скажем так, побочный эффект жизни некроманта.

Я поёрзал на стуле. Смерть продолжала испепелять мою пеосону гневным взглядом, а столетия службы все-таки сказались на мне. Чувствовал себя слегка виноватым. Хотя, уж мне точно не за что виниться.

Я, чтоб отвлечься от лишних дум, покрутил головой по сторонам, с глупым видом осматривая обстановку, а потом опять повернулся к Смерти. Ну, что, госпожа, продолжай свои попытки… Подумал я, но вслух, конечно, не сказал ничего. Придерживался выбранной роли дурака.

Вообще, в данный момент мы находились в библиотеке. Потому что Смерть, оказывается — «госпожа библиотекарь». Госпожа, раздери ее Тьма, библиотекарь!

Я сидел на стуле, расположившись возле одного из столов, за которыми, наверное, обычно читают книги посетители. Благо сейчас в прохладном помещении библиотеки, не считая громкого, недовольного сопения Смерти, стояла тишина. Кроме нас двоих тут больше никого не было.