Мастер вывел на клочке бумаги: 50 ₽

— Так что давайте, заберу, разберусь, — Ефим жадно протянул руки к «Соньке», но я не собирался убирать свои.

— Экран у него, может, и разбит, — покачал головой я, — но в остальном — муха не сидела. Поедем, брат, там на Северном, в доме быта «Орбита», есть другая мастерская.

— Да подожди же! — Ефим с перепугу, что золотая рыбка срывается с крючка, аж в дверях встал, не давая нам уйти. — Сто рублей! Плачу сейчас!

Ишь как поднял сразу. Но я снова покачал головой.

— Пошли, Рома.

— Сто пятьдесят! — морщась, как от лимона, поднял ставку мастер.

Рома помалкивал, потому что стратегии мы не обсуждали, но смотрел увесисто. Даже не знаю, как он меня на месте не пришиб.

— Триста — и по рукам, — отрезал я.

Ефим задумался, скорее, для порядка, и отрывисто кивнул. Через пару минут мы уже выходили из мастерской с тремя сотнями рублей.

— Ты чего сделал? — удивился Рома. — Так у нас хоть телевизор был, а теперь? С чем мы обратно поедем? Давай хоть черно-белый купим?

Я усмехнулся.

— Зачем нам черно-белый! Думаешь, никто не заметит? Савелий Иннокентьевич цветной обещал, значит, цветной и привезем. Пошли, тут неподалеку есть одна комиссионка, — я взглянул на часы. — Ноги в руки, полчаса до закрытия.

Вывеску комиссионки я заметил еще по пути в ЦУМ, через дорогу. Мы перешли дорогу по подземному переходу, и перед тем как зайти, я спросил у Ромы:

— Корочки мастера спорта по легкой атлетике с собой?

— Вообще-то да, — Рома достал удостоверение.

— Можно на секундочку?

Рома протянул мне ксиву, и я недолго думая положил документ в нагрудный карман тренера. Так, чтобы наружу выглядывал красный корешок.

— Все, теперь можно заходить! Скажете, что вы за цветным телевизором пришли, как договаривались.

— А вот это все зачем? — Рома сконфуженно ткнул в корешок торчащего удостоверения. — Я ведь не договаривался ни с кем.

Пришлось объяснять, что дефицит прячут под прилавком, и просто так телевизор в цвете не купить. А точащий корешок красного цвета нужен для того, чтобы продавец в комиссионке сделался чуточку сговорчивее.

— Ну будет телевизор, а потом? Не за триста же рублей мне его отдадут? — недоверчиво пробубнил Рома.

— А вы деньги вообще не показывайте, Роман Альбертович, — перешёл я на официальный тон.

Рома посмотрел на меня с сомнением. Я одарил его ответным взглядом.

— Ох, вляпаюсь я с тобой, Михаил…

Рома вздохнул, а потом, видимо, припомнил наш разговор в лагере, когда мы о взаимовыгодных условиях договаривались. Мы переступили через порог магазина.

За прилавком стоял продавец, как две капли воды похожий на своего брата из мастерской.

— Мы закрываемся через пятнадцать минут, молодые люди, приходите завтра, — пытаясь остановить нас на пороге, сообщил он.

— Я за цветным телевизором пришел, — Рома слово в слово произнёс то, что я велел. — Как договаривались.

— А у нас цветных телевизоров не… — продавец запнулся, разглядел торчащую из нагрудного кармана корочку, сглотнул. — Я думал, есть время до завтра.

— Сегодня надо, — напирал Рома.

Продавец покосился на меня, видимо, пытаясь смекнуть, что тут делает подросток. Но задавать вопросы не решился.

— Пройдемте!

Он завел нас за прилавок и оттуда — в подсобку. Там на полке стояло сразу несколько цветных ламповых «Рубинов».

— Вот, есть 401-я модель, а вот уже новее, этого года — 714-я, — озвучил он.

Я хорошо знал обе. Огромные ящики весом под семьдесят килограммов.

— Выбирайте, все понимаю, юбилей. И нехорошо получилось как…

Рома незаметно покосился на меня. Я сделал вид, что «моя твоя не понимать». Потом, конечно, придется вскрываться и рассказывать Роме, но пока — меньше знаешь, крепче спишь.

— Вот этот пойдет, да, дядь Ром? — я указал на новенький «Рубин» 714-й модели.

— А сколько стоит? — недоверчиво спросил Роман.

— Это… подарок Иван Иванычу на юбилей! Лично от нас с братом… — замялся продавец, подбирая слова. — Передавайте Ивану Иванычу мои лучшие поздравления! Сейчас я все упакую в лучшем виде.

Продавец начал упаковывать телевизор, а я вышел из-за прилавка. Потом Рома, у которого от происходящего глаза уже были навыкат, и продавец вытащили совместными усилиями телевизор и кое-как отволокли в багажник. А когда продавец вернулся, я ткнул пальцем в магнитолу, АМ-301, тоже, кстати, с прилавка убранную.

— В какую цену?

Я увидел, как снова бледнеет лицо продавца, видимо, посчитавшего, что магнитолу тоже придется дарить на юбилей. Пришлось успокоить, что за это я заплачу деньги. Ну а пока Рома укладывал телевизор в багажник, я расплатился с продавцом.

— А вы кто Иван Иванычу? — набрался смелости спросить продавец.

— Внук, — ляпнул я первое, что в голову пришло, забирая магнитолу.

— Так ему же и сорока пока нет… — промямлил продавец.

— А я двоюродный! И вот возьмите триста рублей.

— Что вы? — всплеснул руками продавец. — Этол подарок!

— Мне велено заплатить, ничего не знаю. Держите деньги!

Ошарашенный продавец взял купюры, так и не поняв, почему ему приказывает подросток. И почему ему Иван Иванович доверил доставку телека.

Не давая продавцу шанса опомниться, я вышел из магазина, сбежал по лестнице к автомобилю.

— Едем! Не будем задерживаться, — выдохнул я.

От автора:

Друзья! У нас с соавтором вышла новинка в жанрах АИ и НАЗАД в СССР! Роман про студенчество!

Я погиб, а мое сознание перенеслось в прошлое. На дворе 1978-й год. СССР в самом расцвете, а я семнадцатилетний абитуриент. Впереди вступительные экзамены и жизнь в общаге. А не начать ли с чистого листа? Встречай меня, студенческая жизнь! https://author.today/work/366949

— Так, — бледный как простыня, Рома нервно стискивал руль. — Что это было?

— Небольшое театральное представление, — давя зевок, ответил я.

— Ты понимаешь, что мы… блин… — Рома покачал головой. — Мы присвоили этот телевизор! Он не наш! А если он заявление напишет⁈

Я удобнее расположился на пассажирском кресле и смерил тренера взглядом.

— Нет, Роман Альбертович, мы просто приняли те правила, в которые играют эти люди. Годами, а мы просто… ну, не упустили момент. И поверьте, никто из них не станет писать заявление.

— Мне бы твою самоуверенность, Михаил.

До лагеря ехали с ветерком. По пути я все же рассказал Роме, как воспользовался нежданно представившимся шансом. И как не стал переубеждать этих нехороших людей, потевших от страха при виде красной корочки. Рома все же успокоился и даже нехотя согласился с моими доводами.

— М-да, прав ты, конечно, Михаил. Вот чего, спрашивается, людям не хватает, чтобы жить спокойно, когда государство всё для них делает, — он вздохнул и кивнул на магнитолу в моих руках. — А это что?

Я позволил себе секндочку помолчать ради собственного удовольствия.

— Это, Роман Альбертович, то, что ты подаришь отцу Аллы, когда он в конце смены приедет за дочерью, — я похлопал по магнитоле, вытащил, чтобы показать тренеру. — Ну и заодно обсудишь те недопонимания, которые между вами произошли.

— Э… я подарю? А откуда ты знаешь, что ему нужна магнитола?

Ну я и рассказал про разговор с Аллой в тот день, когда девчонка плакала в медчасти, пока Рома обхаживал других. Алла тогда сказала мне в ответ на песню под гитару, что обожает музыку и что эту любовь ей привил отец.

— И сказала, что у него сломалась любимая магнитола… — закончил я рассказ. — Так что, Роман Альбертович, не благодари, ты хороший спортсмен, и каждому человеку нужен второй шанс. Но перед девчонкой извинись обязательно, человек ты тоже хороший.

Роман внимательно выслушал, не ответил. Видимо, задумался крепко. Некоторое время ехали молча, а потом Рома протянул мне руку.