— Он вообще знает о твоей к нему ненависти — и за что ты его собрался бить? — я усмехнулся детской непосредственности товарища.

— Не знаю…

— А то, что он Вике нравится, он знает? Как считаешь?

Сеня надулся, промолчал, сжал кулаки. Что тут скажешь, без Шмеля Шмеля женили, на оба вопроса ответ был отрицательным. Шмель был ни сном ни духом о таких страстях — симпатии Вики и ненависти Сени, его больше, кажется, интересовали зубные пасты и Черные руки. Поэтому то, что сделал толстяк, было как минимум нечестно.

— Я бы на твоем месте подошел к Димке и все рассказал. Так будет честно. Как ты сейчас поступил, так нормальные парни не поступают.

— Как-то без твоих советов прожил четырнадцать лет и дальше проживу, — выпалил Сеня, но все же опомнился: — Думаешь, надо?

— Ты себя на его место поставь и сам себе скажи — надо или не надо.

Сеня помолчал.

— Может, ты и прав, Мих.

— Прав — не прав, тебе с этим жить и с Шмелем общаться, — я решил закруглить тему, не особо-то и хотелось участвовать в подростковых разборках, пусть сами шишки набивают. — Меня-то ты зачем искал?

Сеня снова изменился в лице, переживая внутри себя целую бурю эмоций.

— Мое секретное место, где я хотел устроить Вике свидание, — зашептал он пересохшими губами. — Миха! Туда пошел этот баран!

— Шмель? — я удивился, потому что Димка прямо сейчас клеил энциклопедию вместе с Муравьем, а если бы он куда и пошел, то точно бы не прошел мимо нас.

— Да нет же! Ромочка, — выдал, кривляясь, толстяк.

— Роман Альбертович?

— Угу…

Я поставил руку в бок. Что-то Сеня слишком много хочет.

— Ну, может, он тоже об этом месте знает? Тебе-то что?

— Он там не один…

— Ну и ладно… С Аллой? Дело молодое…

— Он пригласил туда мою маму!..

— Прикинь, я там все для Вики приготовил, а Роман Альбертович…

— Можешь не объяснять, — оборвал я. — Нехорошо вышло.

— И я запрещаю ему общаться с матушкой! — с искренней обидой выпалил Сеня.

Я не ответил. Это толстяк еще не знает, что наш «ежик-матершинник», он же директор Савелий, за его мамкой и вправду приударил. И повариха, вроде как, не прочь. Хотя директору сложно отказать, и во флирте ничего такого нет.

А вот Рома… дает мужик, мало ему двух красавиц, надо еще найти третью. Да еще, блин, так нагло, на месте, где сын этой самой поварихи собрался Вике свидание организовать. Вот есть же мудрая житейская поговорка — не гадь там, где ешь. Роме неплохо было бы выучить это назубок. И больше на тренировках детей сосредоточиться. Не тренер, а кручу-верчу какое-то.

Я понимал, что Сене нужна поддержка, и он хочет, чтобы мы вместе поехали в тайное место для свиданий. Но мне не хотелось оставлять Шмеля наедине с хулиганами, которые с минуты на минуту вернутся с перекура. А там и вожатые подтянутся. Поэтому Сене я решил отказать.

— Погнали, тут мчать пять минут! — толстяк поднял велосипед.

— Да куда там, из-за твоих выкрутасов на нас Тамара насела, — я отмахнулся. — Я и вырвался на пять минут.

— Сдалась ей эта энциклопедия… такого добра про динозавров в библиотеке навалом.

— В библиотеке? — уточнил я.

— Так прямо перед началом смены завезли несколько энциклопедий. Там и трицератопсы, и рапторы, и тиранозавр Рекс! Я видел, как принимали, когда мы с матушкой приехали.

Сеня, судя по всему, неплохо разбирался в динозаврах, раз знал названия. Мы не успели продолжить разговор, потому что из-за угла корпуса вывернул Роман Альбертович собственной персоной. С охапкой полевых цветов наперевес.

— Не понял, — я повернулся к товарищу, — ты ж сказал, что он в тайном месте с твоей мамой?

— Ну-у… — протянул Сеня и ничего так и не смог сказать.

Во многом потому, что маршрут молодого ловеласа проходил через нас, и обсуждение всех конспирологических и иных теорий пришлось чуточку отложить.

Рома, судя по его слегка удивленной физиономии, тоже не ожидал нас увидеть.

— Не понял, Михаил, — тренер, сам не зная, повторил мои слова, — а чего ты тут торчишь, если тебе велено книгу чинить? — он повернулся к Сене и, подмигнув, взъерошил толстяку волосы свободной рукой. — Рассказали тебе, что твои корешки натворили?

Сеня попытался увернуться, нахмурился. Факт того, что тренер по легкой атлетике пытается что-то получить от его матери, толстяку явно не нравился.

— А я, Роман Альбертович, воздухом вышел подышать. Как раз обратно иду, — сказал я.

— Подышать — дело хорошее…

Рома вдруг запнулся и уставился мне за спину. Я обернулся, чтобы понять, чего он там разглядел, и увидел в сотне метров от нас Тому. Та вышла из штаба с большой коробкой в руках и пошла в соседнее здание.

— Подержи-ка! — Рома всучил Сене свой букет.

Пацан растерялся и от цветов отмахнуться не успел.

Сам тренер мило заулыбался и приветственно помахал рукой. Тамара задрала нос, фыркнула и демонстративно отвернулась. Высокие отношения, ничего не скажешь. Цветы, что ли, для нее? Или опять голову морочит девчонке.

Как бы то ни было, Тома занырнула в здание, кое-как открыв дверь ногой. А Рома со вздохом вытер проступившую на лбу испарину.

— Так, молодежь, — он взглянул на часы. — Через пять минут я вернусь и проверю, как вы книгу заклеили. Это тебя касается, Миша. А ты, Сеня, надень головной убор, если не хочешь получить солнечный удар.

Тренер забрал цветы и торопливо пошел дальше ускоренным шагом. Явно боялся снова наткнуться на старшую пионервожатую, если та выйдет на улицу. Правильно делает, что боится. Тамара, как поймет, что Рома ее вокруг пальца водит, быстро его остепенит.

Но сейчас тренер явно не думал о рисках, и происходящее ему явно нравилось. Интересно, куда он теперь пойдет с букетом-то? Я думал, что путь Ромы будет лежать к медчасти и Аллочке, но тот зашагал в противоположную сторону.

— Ему бы я морду набил! — процедил Сеня, набычившись. — Мих, у нас сегодня будет тренировка⁈ Покажешь парочку приемчиков из бокса?

— После отбоя приходи, как раз жара спадет, — кивнул я.

Заниматься в пекло смысла не было, так сердечко можно быстро посадить, учитывая, что наша площадка — под открытым небом. А вот после отбоя станет прохладнее, и тренировка будет в удовольствие. Естественно, что пропускать я ничего не собирался.

— Замазано, буду как штык! — подтвердил толстяк.

Глянь-ка, вот и мотивация нарисовалась у человека.

— А про маму и Романа Альбертовича — тебе, наверное, показалось? — примирительно сказал я.

— Ну-у… может, действительно показалось…

А я про себя подумал, что за этими шалопаями-взрослыми надо будет ещё приглядеть. Но пока не до них.

— Ладно, Сень, ты, главное, со Шмелем переговори. Я ему ничего говорить не буду, но поступил ты неправильно. И лично я бы за такие дела дал в морду.

Я пошел к корпусу, самое время было проведать, как там успехи у Шмеля. Потому что если Тома вернется, а ничего сделано не будет, у старшей пионервожатой включится режим берсерка. И может уже и не выключиться.

Внутри нашей палаты стояла подозрительная тишина, обычно не предвещающая ничего хорошего. Шмеля, Муравья и некоторых других пацанов-легкоатлетов я застал сидящими могучей кучкой на кровати Шмеля. Остальные ребята лежали на кроватях и с интересом наблюдали за действом, вернее, его отсутствием.

— Блин, ты куда свалил? — вопрос Шмеля застал меня на пороге.

— Приспичило, — брякнул я первое пришедшее в голову.

— А-а-а, я и думаю чего ты вылетел, выпучив глаза!

Остальные захихикали. Я же окинул палату взглядом, ища энциклопедию, но не нашел. Зато заметил на тумбочке открытый тюбик с клеем. Значит, заклеили-таки, ну и слава богу.

— Ну, вы справились? — уточнил я.

— Обижаешь! — хмыкнул Муравей. — Все сделано в лучшем виде по оригинальной авторской методике!

— И где энциклопедия? — я снова оглядел палату.

— Под прессом! — Шмель затыкал указательным пальцем под матрас. — Завершающая стадия! Просто Муравей слегка переборщил с ПВА.