— Спасибо тебе за все, Михаил, — сказал он. — Просто не знаю, как это ты… такой вырос.

Я ничего на это не ответил, руку пожал, а магнитолу положил на заднее сиденье. Обещал помочь Роме — помог, а дальше от него уже зависит.

В лагерь мы приехали поздно вечером. Прошел отбой, на территории «Искры» не было ни души, что только шло нам на руку. Рома заехал прямо в ворота, предварительно выключив фары.Припарковался у директорских дверей, заглушил мотор. Я вышел из машины, тихонько постучал. Послышались шаркающие шаги, а через мгновение дверь открылась, и на пороге появился заспанный Савелий Иннокентьевич.

— Мишка, а чего не спишь… — он осекся, увидев автомобиль и копошащегося в багажнике Рому.

— Всё как обещал. Телевизор принимайте, — улыбнулся я.

Директор хоть и знал куда мы поехали, все же словно бы не верил, что я серьёзно говорю. Спустился по ступенькам к машине, заглянул в багажник — и глаза его полезли на лоб.

— «Рубин» 714-й… –выдохнул он. — Где вы его урвали?

— Там, где урвали, больше нет, Савелий Иннокентьевич, — заверил Рома. — Михаила благодарите, это он сумел все организовать.

Директор покосился на меня с неподдельным восхищением во взгляде. Есть как есть, и не такое приходилось проворачивать в прошлой жизни.

— Ну чего встали, помогите, я не ишак, сам такую тяжесть не унесу, — Рома поплевал на ладони, готовясь тащить телевизор.

С горем пополам мы отнесли «Рубин» в комнату директора, поставили. Рома задерживаться не стал, пошел убирать автомобиль, чтобы ни у кого вопросов лишних не возникло.

Директор довольно закивал.

— Ну вы даете, ну услужили! Телевизор, конечно, другой модели, но это я уже сам как-нибудь отбрехаюсь от Аркаши! Спасибище, Михаил.

— Савелий Иннокентьевич, — я смёл с лица пионерскую улыбку и посмотрел на него вполне серьёзно. — Спасибо на хлеб не намажешь и в карман не положишь, мы с вами дашь на дашь договаривались, — напомнил я. — Свою часть я выполнил, теперь шаг за вами.

— Договаривались –значит, сделаем, — тоже со всей серьезностью ответил директор. — Я, Михаил, человек слова.

На том и расстались. Уже возвращаясь к себе в палату, я почувствовал резко навалившуюся усталость сегодняшнего дня. Прокравшись к кровати, я тут же забылся сном…

— Ребята, сегодня у нас знаменательная линейка! — вещала Тамара.

Весь лагерь собрался на утреннюю линейку. Пришли и помятые гости-футболисты, которые стали вести себя куда скромнее, чем вчера. Все-таки чудодейственные поджопники свою роль сыграли. Главной на повестке линейки была, безусловно, вчерашняя игра.

— Хочу от всей души поблагодарить всех участников вчерашней игры, — продолжала Тамара, держа в руках наспех заполненные дипломы для вручения игрокам. — Давайте поаплодируем нашим дорогим гостям из лагеря «Вымпел». Дипломы ребятам, занявшим почетное второе место!

Раздались совсем жиденькие аплодисменты. Я про себя подумал, насколько вообще можно применить слово «почетное» ко второму месту, когда их было всего два. Футболисты с опущенными головами вышли к Томе и получили каждый свой диплом. По-моему, единственным их желанием было поскорее смотать удочки и уехать из «Искры», но, как я слышал краем уха, автобус за ними должен был приехать не раньше полудня.

— Ну а теперь похлопайте нашим победителям, команде лагеря «Искра»!

Вот тут хлопали уже не вполсилы, а по-настоящему. Пацаны начали свистеть, а мы с ребятами, во главе с Савелием, вышли к Томе, как рок-звезды на красной дорожке какого-нибудь пафосного фестиваля. Старшая пионервожатая раздала дипломы, попросила нас построиться и никуда не уходить. Нам ещё предстояло получить главный приз.

— Победителей соревнования, как и обещал Савелий Иннокентьевич, ждёт главный приз!

Тома, произнося эти слова, смотрела на стулья из столовой. А на них, как на постаменте, накрытый простыней, стоял главный приз.

— Цветной телевизор «Рубин»! — Тамара сдернула материю, показывая во всей красе 714-ю модель. — Ура!

Я видел, как заблестели глаза у наших ребят и девчат при вида цветного телевизора. И как, наоборот, окончательно потухли взгляды у вымпеловцев. Аркадий же посмотрел на телевизор, потом перевел вопросительный взгляд на директора. Немая сцена не слишком затянулась, Савелий только отмахнулся — мол, объясню все потом.

Тома еще минут пять рассыпалась в комплиментах о мужестве нашей футбольной команде, а потом передала слово Савелию.

— Ребята, мы приготовили для вас сюрприз. Сегодня случится то, чего вы так долго ждали!

— Что ещё-то, –пробубнил себе под нос Лева.

— Сегодня у нас с вами последние выходные, а затем смена уже будет заканчиваться. Поэтому именно сегодня нами решено отметить последний день в лагере! Вас ждет прощальный костер и, конечно, родительский день! Родители приедут после обеда.

Неожиданно. До окончания смены действительно оставалось чуть меньше недели, и эти выходные были последними — не поспоришь. И, как ни странно, сюрприз удался. С линейки все уходили довольные, как слоны. Ребята хоть и были взрослые, но успели соскучится по родителям. Ну а прощальный костер — это уж всегда было вишенкой на лагерном торте.

Самые крепкие из ребят потащили телевизор, держа его вчетвером под Тамариным надзором. Остальные поплелись на завтрак.

— Миша, зайди-ка ко мне, — велел Савелий.

Прямо с линейки мы направились в комнату к директору. Сразу было заметно, что Савелий прибрался, исчез бардак с разбросанными вещами и пустыми бутылками. Но я, конечно, думал не об этом. Зачем он меня позвал, будет стараться съехать с темы? Но директор прошел к столу, взял оттуда лист бумаги и протянул мне.

Я ничего не стал говорить, пока не прочёл со всей внимательностью. Савелий тоже помалкивал, будто ожидал моей оценки.

Нов этот раз он не подвёл. Это действительно было коллективное обращение группы тренеров на имя спортивного общества «Динамо». В нем отмечалось, что мой тренер по боксу за «время работы в лагере „Искра“ внес неоценимый вклад в развитие детско-юношеского спорта…» — и дальше в том же духе. Написано было ровно так, как мы с Савелием договаривались — тренеры по достоинству оценили инновационные методики тренировок, и теперь рекомендуют их для внедрения. Внизу стояла подпись Савелия.

— Отправлю письмо сегодня же, остальные подпишут тоже, каждого прозвонил и лично договорился.

— Спасибо, Савелий Иннокентьевич, — теперь уж я от души пожал директору руку.

Все-таки, при всех своих недостатках, одного у директора было не отнять — слово он действительно держал. Теперь оставалось надеяться, что когда в Динамо получат письма, подписанные тренерами, то будет принято правильное решение.

Прощальный костер разгорелся, поднимаясь все выше. Настроение у всех было отличным. Как и анонсировал директор, в обед приехали родители. Понятно, что каждый привез с собой гостинцев, которые тотчас пошли по рукам. Мне довелось попробовать сушеные бананы, вяленого рыбца и даже немецкие леденцы. Ребята предсказуемо проводили весь день в компании родителей. Без почётных гостей остались только я и Лева. Поэтому мы оба сидели немного отстраненно от остальных. Мои родители звонили через Тому днем и предупредили, что не приедут ввиду занятости отца, который не смог договориться о ещё одном отгуле (намекали, видно, что уже один раз сорвались сюда по письму). А вот Леве никто даже не позвонил:

— Не смогли, наверное, приехать, — пожала плечами Тамара, хотя Лев у нее ничего и не спрашивал.

Сейчас мы дожидались, пока костер как следует разгорится, чтобы всем скопом выстроиться вокруг него. Лева показался каким-то грустным. Он сидел прямо на земле и что-то выводил палкой в пыли. Причину его грусти я раскусил сразу же — пацан то и дело поглядывал на Яну, в которую был влюблен, а та в свою очередь поглядывала на меня.

— Ну че, Лева, — позвал я его. — Ты долго еще на меня дуться будешь? Бабы бабами, а нам еще вместе в «Динамо» ехать, там-то никакой Яны уже не будет.