— Здрасьте-мордасти, — выдал он. — А ты к кому, мальчик?

— А… Вячеслав Дмитриевич здесь больше не работает? — спросил тогда я.

Мало ли, поменялось что, и Слава взял напарника. Хотя это и сложно было представить — он всегда работал один.

— И не работал никогда, — мастер снял очки, к которым была прикреплена лупа. — Ты что хотел?

Он с любопытством взглянул на бумажный сверток в моих руках. Мне захотелось немедленно отсюда свалить — как будто, если я приду завтра, Слава магическим образом тут появится. Так. Ситуация, конечно, теперь другая, и мой план с бартером может не сработать, но не попробуешь — не узнаешь. Кстати… я только сейчас заметил, какую микросхему паяет мастер. На полу у него стоял точно такой телевизор, какой лежал у нас в багажнике. Значит, чинит-таки, ну, это хоть радует.

— Да брат послал узнать, у вас ремонт в какую цену и сроки, — пояснил я.

— А что ремонтировать хочет брат? — уточнил мастер.

Я не успел ответить, потому что со стороны входа послышался скрип открываемой двери и звон колокольчика.

— Марк Леонидович, здравствуйте, — мастер мигом переключил внимание на мужчину, зашедшего в мастерскую. Да и голос у него поменялся.

Я тоже оглянулся и увидел стоящего в дверях мужичка, одетого в по официально серые брюки и белую, чуть с желта, рубашку. На его руках красовались «Командирские» часы, но была еще одна, более значительная деталь. Ее я тоже сразу подметил — из нагрудного кармана его рубашки как бы невзначай выглядывала красная корочка удостоверения.

— Мальчик, ступай, потом придешь и поговорим, — совсем «отменять» свой вежливый тон мастер не стал, но произнёс с намеком, мол, не до тебя, пшёл.

Марк искоса на меня взглянул, но взглядом не зацепился, пошел к мастеру. Я остался не при делах, со свертком под мышкой. Нехорошо получалось, блин. План с ремонтом у Славика начисто провалился. Надо срочно выдумывать план «Б». Я думал, что знаю здесь всё наперёд, и это моё, как говорится, конкурентное преимущество, а вот поди ж ты. На будущее будет уроком. Я зашагал к выходу и думал уже спускаться к Роме, чтобы сообщить, что нам придется поискать другую мастерскую. Например, в Северном жилом массиве, там был дом быта «Орбита», и можно съездить туда…

— Ну что, Ефим, «Соньку» Иван Иваныча починил? — Марк не стал дожидаться, пока я выйду.

Он оперся о перегородку, разделявшую комнату пополам, и кивнул на стоявший на полу цветный импортный телевизор.

— Да тут такое дело, Марк Леонидович, запчастей на это добро нет…

Мастер начал взахлеб рассказывать, что обзвонил все мастерские Ростова, но, поскольку телевизор дефицитный, ничего не нашлось. А «буржуйскую» технику, как нашу советскую, так просто не починишь.

Клиента, однако, не проняло.

— А это чьи проблемы, Ефим? Иван Иваныч юбилей завтра празднует, уважаемые люди придут, а товарищ полковник уже обещал, что будет фильмы по цветному телевизору показывать.

Эти слова я уже слушал по ту сторону двери. Из мастерской я вышел, но разговором определенно заинтересовался.

— Марк Леонидович, я попробую запаять, — клятвенно заверил мастер своего гостя.

— Не попробуешь, а сделаешь, Ефим, а то ведь нехорошо получается, — тон Марка с корочками стал уже откровенно тяжелым. — Иваныч телевизор на прошлой неделе взял где? У твоего брата в комиссионке. И он сразу сломался. Доверие, понимаешь, после такого как-то подтачивается, — цокнул он языком.

— Сделаю, — проблеял мастер.

Марк хлопнул по перегородке ладонью и резюмировал:.

— Завтра утром я приеду за телевизором, и не дай бог он не будет работать! Вы с братом сами же дадите мне другой.

Он развернулся и зашагал на выход. Я тотчас отошел от двери, туда, где метрах в пяти перед лестницей на небольшом постаменте стоял бюст Ильича. Сделал вид, что заинтересовано рассматриваю его. Сработало, Марк вышел из мастерской и, не обращая на меня внимания, спустился по лестнице. Я подметил, что он при всем совсем внешнем спокойствии тоже нервничает, выдавали ходящие на скулах желваки. В чём сыр-бор, я смекнул сразу. Судя по всему, мастер с своим братцем, работающим в комиссионке, был нечист на руку, а занимались они торговлей техники из-под полы. Весьма распространенное явление для этого времени, когда лучший товар комиссионщики прятали под прилавком. Ну и продавали либо через сарафанное радио, либо своим. А чаще всего крышевали подобную схему нечистую на руку менты БХСС, например, как этот Марк и его начальник Иваныч.

Дверь за собой Марк закрыл не до конца, поэтому я услышал, как перепуганный до чертиков Ефим тут же позвонил своему брату.

— Данил, к тебе в комиссионку уважаемый человек зайдёт, надо бы ему замену найти вместо того самого телевизора.

Мастер положил трубку и с протяжным «фу-у-у-ух» пошел закрывать дверь. Но наткнулся взглядом на меня.

— Эй, мелкий, ты чего там лазишь?

— Да вот бюстом Владимира Ильича залюбовался, — ответил я.

Выразительно сказал, чтобы он понял, что поговорить нам всё-таки надо бы. Мастер покряхтел, почесал ещё раз макушку, видно, прогоняя стресс, и переспросил:

— А ты чего хотел, напомни?

— Да на запчасти телевизор сдать, — я кивнул на разобранную «Соньку» за спиной мастера. — Вон такой. Принимаете?

Ефим аж вздрогнул, снова поскреб макушку и облизал пересохшие губы.

— Прямо вот такой? — прошептал он, затаив дыхание.

— Угу.

— Так а телевизор где? — с предвкушением спросил мастер, как будто не он пять минут назад меня разве что не выгнал.

— Да внизу, брат стережет.

— Неси!

Через несколько минут мы с Ромой затащили телевизор в мастерскую.

Мастер аж сглотнул, убедившись, что модель у телевизора и правда нужная.

— Сколько возьмете за запчасти? — спросил я, складывая руки на нашу «Соньку».

Мастер тотчас включил режим «спеца». Походил вокруг телевизора с важным видом. Даже для солидности очки с лупой надел.

— Вам насколько срочно надо? — поинтересовался он.

— Сегодня, — крякнул Рома.

— Ну, сами видите, экран разбит, а при сломанном экране определить, какие у него повреждения внутри, не получится… — завел он старую песню. — Если хотите сегодня продать, то я могу купить его по цене металлолома. Ну или оставляйте телевизор, я на следующей неделе разберу, посмотрю…

Специфику работы таких вот ушлых мастеров я хорошо знал, приходилось сталкиваться. Девиз у этих молодчиков был простой: не обманешь — не проживешь. Такие скупали запчасти за бесценок, а потом продавали втридорога. Или еще хуже, снимали с техники, которая поступала в ремонт, дорогие запчасти, а взамен ставили дешевую залипуху. Скорее всего, наш телевизор, оставь мы его в мастерской без присмотра, ждала бы как раз такая участь. Ефим снял бы необходимые микросхемы с нашей «Соньки» и поставил бы на «Соньку» Иваныча. Ну а нам бы сказал, что «вскрытие» показало, что пациент «мертв».

— И сколько же дадите?

— Ну-у… давайте посчитаем предварительно, — предложил мастер.

Он взял какой-то справочник и счеты.

— Меди тут с полкило наберется, алюминия граммов двести будет…

Сделав нехитрый расчет, мастер вытащил карандаш, торчавший за ухом, и написал сумму на клочке бумаги. Не называя цифру, показал нам, как будто вслух сказать постеснялся. На листке было написано: десять рублей.

Вот только он не знал, что по ценам я был в курсе, например, «Рубин 401−1», один из первых цветных телевизоров, в это время стоил 1200 ₽ А импортная техника, которую вообще не найти днем с огнём, стоила в два и даже в три раза дороже. Цветные телевизоры, априори стоившие, как годовая зарплата, мог позволить себе далеко не каждый. Импортные — так тем более. Поэтому сумма, написанная на клочке, была явно рассчитана на то, что мы с Ромой — просто болваны, которых можно обуть.

— Понимаю, — протянул мастер, — деньги небольшие, но можете оставить телевизор и прийти позже после диагностики, — расплылся он в улыбке.

— А тогда на какую сумму можно будет рассчитывать? — уточнил Рома.