— Ты не потеряешь меня, — Аина крепко обняла парня, и поклялась, что больше ни за что и никогда не позволит ему пройти через это снова.

Глава 18.

После обеда Рен отвел девушку в сад, располагающийся рядом с замком, и Аина, уже ничуть не удивляясь, заметила, что всё здесь ей знакомо: фигурно постриженные липы и клёны, высокие пики туй, мощёная тропинка, ведущая к летней беседке из светлого дерева, журчащая речка внизу. Они спустились туда по небольшой старенькой деревянной, поросшей ярко-изумрудным мхом лестнице. Чистая прозрачная водная лента, где просматривались тёмно-зелёные водоросли, струилась между покрытыми красноватым лишайником бережками, на которые спускались тонкие длинные ветви плакучей ивы, стремящиеся дотронуться до речной глади. Узкие листья дерева, кружась в полёте, падали в реку и медленно плыли вперёд, точно маленькие кораблики, кто-то из них отставал, кто-то догонял и обгонял.

— Красиво, — с умилением провожая глазами путешествующие листики, сказала Аина.

— Ты очень любила это место, — предался воспоминаниям Рен, подходя к одиноко стоящей неподалёку лавочке. — Ты долго смотрела на реку, на водоросли, направляемые её течением.

Девушка улыбнулась, она действительно это помнила, как и то, что этим изящным водоёмом была не Чернь, это была река Лебедь. Когда-то давно, она была такая же большая, как Чернь, но со временем та стала мелеть, и остался лишь небольшой её приток.

— Рен, почему у Черни такая мрачная репутация? — задалась неожиданным вопросом Аина.

— Не уверен, что ты хочешь это слышать, — парень посмотрел на красную прибрежную растительность.

— Всё равно расскажи, — попросила девушка, садясь рядом с ним.

— Хорошо, — вздохнул Рен, повернувшись в её сторону. — Ты уже знаешь, что Паниторы сжигали ведьм и колдунов на поляне перед своим особняком?

— Да, Карина рассказала, — кивнула Аина, вспомним довольно мрачный разговор со своей одноклассницей.

— Так вот, когда тела осуждённых сгорали, они не исчезали же, даже не смотря на эксклюзивную формулу инквизиторского огня, от них оставался прах, который Паниторы сбрасывали в Чернь.

Глаза Аины округлились от шока, дыхание сбилось, пальцы стали подрагивать. Всё существо внутри заполнила какая-то беспомощность и слабость. Увидев состояние возлюбленной, Рен сразу же почувствовал вину.

— Зря я тебе это рассказал, — он покачал головой. — Нужно было что-нибудь придумать, соврать.

— Нет, — резко, точно удар плети, произнесла девушка. — Я должна это знать.

Но ужас пробирал её до самых костей, въедался в сознание.

— Иди ко мне, — парень притянул Аину к себе, та спрятала лицо на его груди.

— С тобой никогда такое не случится, никогда, — Рен поглаживал её по голове одной рукой, прижимая к себе другой. — Я сумею тебя защитить.

***

Вечер. Дворцовая площадь Мракгарда. Под большим навесом располагалась ярмарка, бесплатно угощающая всех, кто пришёл на праздник в старинных костюмах. На прилавках лежали запеченные яблоки, яблоки в карамели, вишнёвые и мясные пироги, булочки с корицей. Из напитков здесь были глинтвейн с алкоголем и без, чай, компот. Также было тут и варенье — из груш, яблок, смородины, клубники, вишни, персиков. Люди на площади пестрели роскошными яркими и нежными бальными платьями в дуэте со строгими чёрными и светлыми фраками.

Рен и Аина стояли в очереди за вишнёвыми пирогами. На праздник парень надел чёрные брюки, белую рубашку, дополняемую белым платком-галстуком, чёрный жилет и чёрный фрак, Аине его образ напомнил мудрого ворона.

— Тебе идёт, — одобрительно вскинув брови, произнесла она.

— Благодарю вас, Аина, за столь лестную оценку моего наряда, — Рен сделал полупоклон.

Девушка звонко рассмеялась, прикрыв рот веером. Пока они шли на площадь, парень успел рассказать много подробностей про светский этикет ХIХ века, оказывается в реальности он несколько отличался от литературного.

Подошла очередь, и Аина с Реном взяли свои порции угощений. В стороне располагались многочисленные столики, незамысловатые, но весьма удобные. Влюблённые сели напротив друг друга.

— Желаете взять напитки? Глинтвейн, чай, компот?

У их столика возник щуплого телосложения официант, молодой, с жидкими каштановыми волосами до плеч, и тёмными, точно у жука, глазами. Костюм его костюм также был схож с одеждой позапрошлого столетия.

— Что ты хочешь? — спросил Рен у девушки.

— Глинтвейн — безалкогольный, если можно.

Официант кивнул, записав заказ в свой блокнот.

— И чёрный чай, обычный, без сахара.

Удовлетворённый сделанным выбором гостей, молодой человек ушёл за напитками.

— Не знала, что тут есть обслуживающий персонал, — удивлённо произнесла Аина, принимаясь за пирог.

— Наверное, хотят с точностью повторить обстановку прошлых веков, — предположил парень. — Я не был здесь с 1836 года. Тогда тут тоже были официанты. Почти ничего не изменилось, — с ноткой меланхолии сказал Рен.

— Тогда твоей спутницей была Карина? — немного строже, чем хотела, спросила Аина.

— Да.

— И после того случая…

— Да.

— Почему же сегодня ты пошёл? Наверное, этот праздник ассоциируется у тебя с плохими воспоминаниями?

— Да, я бы хотел навсегда оставить то время в прошлом, — грустно кивнул он. — Но я, подумал, что тебе здесь понравиться. А с тобой, тени прошлого исчезают, и я вижу только свет будущего.

В груди Аины разлилось тепло, только уже не от глинтвейна. Она видела грусть, призраком притаившуюся в глазах Рена, но её затмевало другое чувство — любовь. Оно так ясно читалась во взгляде парня, словно он кричал об этом на весь мир. В нём было столько тепла, добра и света, что это чувство казалось чем-то священным, небесным, не тронутым порочной сущностью человека, оно было чистым, как прозрачный кристалл, несокрушимым, как самая крепкая скала и всемогущим, как сама Вселенная.

«Неужели это чувство мы сама создали? Этот свет? Быть может, я всё же не такое зло, как считает Влад?»

Через пятнадцать минут мер города произнёс поздравительную речь и объявил о начале бале.

— Позвольте пригласить вас на танец, госпожа Орехова, — почтительно улыбнувшись, произнёс Рен, снова сделав полупоклон.

— С превеликим удовольствием, граф, — милой улыбкой ответила ему Аина, присев в реверансе.

Их руки соединились, взгляды пересеклись, и влюблённые закружились в быстром танце, словно пара золотых мотыльков, порхающих ночью в свете фонаря. Мелодия вальса лилась рекой роскоши, величия балов ХIХ века, оживляя те далёкие, навсегда канувшие в небытие времена, ставшие лишь страницам в огромнейшей истории мира. Изысканность скрипок, словно олицетворяла хрупких дам в нежных платьях с застенчивыми улыбками, а суровость контрабасов изображала строгих галантных кавалеров в чёрных костюмах. Гнусавые саксофоны прибавляли музыке торжественности, стук барабанов диктовал ритм, а песня клавиш фортепиано соединяло всю игру инструментов в одну дивную, прекрасную мелодию вальса. Вот прозвучали заключительные ноты, и музыка остановилась.

— Спасибо за танец, — наклонившись, Рен поцеловал тыльную сторону руки девушки.

Её глаза так и светились от счастья, а улыбка не сходила с лица.

— Спасибо, что привёл меня сюда, с детства мечтала побывать на балу! — с благодарностью произнесла Аина, и с беспокойством, добавила. — Я нигде не ошиблась?

— Нет, ты восхитительно танцевала, — блеск в графитовых глазах Рена, подтверждал правдивость его слов.

По навесу мерно застучали капли дождя, в воздухе почувствовалась прохлада.

— Тебе не холодно? — заботливо поинтересовался парень.

— От чашечки глинтвейна я бы не отказалась, — потерев рукой левое плечо. Ответила Аина.

— Хорошо, тогда…

— Аина.

Холодный, будто всегда угрожающий голос с примесью самодовольства.

Девушка обернулась. Конечно же, перед ней стоял Влад. Инквизитор облачился в кремовый костюм с белой рубашкой и белым галстуком, всё это отлично подходило его ледяным глазам и светлым, уложенным волосам.