— Простите, пожалуйста. — Умирающим лебедем бормочет Платонова.

— За что?

Поднимает на меня глаза, и я понимаю, что мы стоим слишком близко. В этом всё дело.

— За это представление. — Снова смущается и прячет взгляд.

— Да, перестаньте. — Успокаиваю. Нашла о чём переживать. — Вы ещё моих родственников не видели, ваша тётя, по сравнению с ними, ангел во плоти.

Полина улыбается одним уголком губ.

— Спасибо вам.

— Да не за что. Как вы до дома-то добрались без денег?

— У меня мелочь была, я на автобусе поехала.

— Ясно.

Обуваюсь и выпрямляюсь, пока Платонова терпеливо ждет.

— Доброй ночи, Полина Сергеевна.

— Доброй ночи, Евгений Дмитриевич.

Зачем-то беру её за руку и пожимаю легонько. При этом, девушка, кажется, вовсе не дышит.

— Не переживайте ни о чём. Завтра я жду вас в хорошем настроении.

Отпускаю и выхожу из квартиры.

Конечно, это было лишнее.

Да. Чёрт, я знаю.

Теперь понадумает там себе всякого, а потом расхлёбывай…

Но это было приятно.

Девичья рука почему-то очень удобно легла в мою ладонь и окатила теплом. Причем, с ног до головы.

Так…

Проветри мозги, Женёк, тебя понесло куда-то!

И молчи.

Молчи, внутренний голос, тебя я слушать сейчас не желаю.

Полина

Раньше я думала, что два обычных утра не могут разительно друг от друга отличаться. Тем более, что ничего особенно примечательного сегодня вовсе не случилось.

Всё произошло вчера.

Я просыпаюсь с блаженной улыбкой на лице за двадцать минут до будильника. Потягиваюсь, вспоминая вчерашний вечер.

Он держал меня за руку…

От этой мысли в голове происходит такая вспышка, что аж зарываюсь лицом в подушку.

Может ли кто-то быть более счастливым, чем я в этот момент?

Вряд ли.

Конечно, Евгений Дмитриевич вёл себя вполне сдержанно и своим поведением, в присутствии тёти, ничем не выдал какой-либо симпатии ко мне. Но вот этот жест… И сам факт, что приехал, привёз мои вещи и даже вино…

Штирлиц ещё никогда не был так близок к провалу. Я ему точно нравлюсь!

Почему-то начальник не хочет пока это признавать и открыто афишировать, но я знаю, видела вчера в его глазах, будто невольное обещание о большем. Просто ещё время не пришло.

Ох…

Эти мужчины такие странные…

Зачем же ждать, пока мы состаримся?

Нужно как-то аккуратно подтолкнуть Евгения Дмитриевича к более решительным действиям, а для этого у меня где-то в недрах шкафа висит сногсшибательная артиллерия в виде приталенного брючного костюма с расцветкой под крокодилью кожу. Качество у него хорошее, и тётя надевала его крайне редко, берегла на особый случай, в один из которых они и познакомились с дядей Вадиком.

Рисую на глазах аккуратные неяркие стрелки карандашом, как учила Сабина Малышева в своём бьюти-блоге, курс которой я пересмотрела до дыр, ресницы чуть подкрасить тушью и вот: из зеркала на меня смотрит чудо-женщина провинциального розлива. Волосы уложить красиво не успеваю по времени, поэтому заплетаю их просто в косу. Жаль, конечно, надеюсь это не испортит общий эффект.

В метро на меня всю дорогу пялится молодой человек с бородой и серьгой в ухе, но я старательно отвожу взгляд. Раньше как-то не замечала интереса со стороны мужчин в свою сторону. Значит, утренние усилия были приложены не зря.

— Доброе утро! — Оповещаю всех уже пришедших в офис о своём приходе.

Начальник, ожидаемо появится позже, я, и ещё несколько человек, всегда приходим первыми.

— О… Это кто у нас сегодня такая красотка? — Удивлённо поднимая брови, встречает меня Кристина-дизайнер в коридоре. — У тебя сегодня день рождения что ли?

— Нет. — Мнусь, смущаясь. — Просто настроение хорошее.

— Ааа… Понятно. — Улыбается, как-то натянуто. — Шикарный пиджак.

— Спасибо.

Все девчонки из нашего офиса отвешивают мне комплименты, даже Сева-водитель не проходит мимо.

— Ну ты даёшь, ляля. Я ослеп от такой красоты!

Он всегда надо мной подшучивает. Но по-доброму, не то, что шеф.

Моё настроение держится на отметке «прекрасно» всё это доброе утро, я бодро расфасовываю документы по папкам, разбираю почту, креплю стикеры к «особо важным» делам, как учил директор.

Даже поливаю несчастный фикус. Пусть он тоже порадуется вместе со мной.

Евгений Дмитриевич заходит в офис, в тот момент, когда я передаю пакеты курьеру. Шустрый парень, лет двадцати, внимательно слушает, строя маршрут, а я отвлекаюсь на появление начальника.

Моё настроение тут же падает вниз.

Шеф приходит не один, с ним длинноногая эффектная брюнетка в шубке, из тех, кто не носит шапку зимой, чтобы не испортить причёску. Она чирикает, как синичка, улыбаясь ровными белыми зубами, и постоянно дотрагивается до нашего шефа, будто помечая территорию.

Евгений Дмитриевич тоже улыбается своей голливудской улыбкой, и проходя мимо ресепшна, бросает лишь «Приветствую», адресованное нам с курьером.

Он приобнимает свою спутницу за талию и сразу провожает в свой кабинет, закрыв дверь.

Никаких «Доброе утро, Полина Сергеевна». Даже не взглянул на меня толком, был слишком занят этой красавицей с которой приехал, возможно на одной машине… и даже из одной квартиры…

Я уже не маленькая девочка, и прекрасно понимаю, что такие взгляды и прикосновения чужие люди друг другу не раздаривают.

У меня лёгкие сжимаются до размеров маленькой точки, не имея возможности расправиться. Курьер что-то говорит, а я не слушаю, и не обращаю на него внимания, поэтому он уходит, и я даже не сразу понимаю, что осталась одна.

Всего лишь одно пожатие руки сделало меня самой счастливой на свете, а он так безжалостно растоптал и уничтожил это своим равнодушием.

Дура.

Только отчаянная дура могла поверить в то, что между нами что-то может быть, кроме рабочих отношений!

Мне снова хочется реветь, но я не позволяю себе. Наоборот, чтобы не жалеть себя, зарываюсь в работу с головой. Перезваниваю клиентам, разбираю бумаги, мечусь между складом и типографией, чтобы не думать, не думать, не думать…

Мы обедаем с девочками на кухне, я жую гречку, которую вчера принесла, но не успела съесть ввиду аварийной ситуации с юбкой. Они болтают и смеются, я пытаюсь поддержать разговор, но не слишком привлекать к себе внимание.

В бегах и интенсивной работе, пропускаю тот момент, когда фифа в шубе покидает наш офис, она могла просидеть у шефа до обеда, или уйти сразу, для меня существенно это ничего не изменит.

Он даже не выдал мне привычных указаний, и ничего не прокомментировал по поводу незаконченного украшения офиса. Коробка с игрушками так и стоит у меня под стойкой.

— Полина Сергеевна, зайдите, пожалуйста ко мне. — Тон ровный, ничего не выражающий, снова возникший из ниоткуда, как, впрочем, и всегда.

Я бываю в его кабинете не часто, но после таких посещений, обычно работы прибавляется раза в полтора.

Одёргиваю пиджак, прежде чем переступить порог.

На шефе сегодня коричневый кардиган и классические брюки, он всё так же безупречен и холоден. Будто не с ним мы вчера стояли в тесном коридоре, прощаясь.

Евгений Дмитриевич садится за стол и кладёт на него руки, сцепленные в замок. Я остаюсь стоять у двери, как школьница у классной доски. С таким выражением лица, как у него, обычно не сообщают хорошие новости.

— Как у вас дела? — Спрашивает, и этот вопрос ставит меня в ступор.

— Нормально. — Голос похрипывает, видимо, от волнения.

— Больше не хотите уволиться?

Он что, всё-таки собрался меня уволить?!

Паника.

Руки сразу начинают трястись, щека почему-то тоже подёргивается.

— Присядьте, Полина Сергеевна. — Кивает на стул напротив себя.

— Н-нет… спасибо… — У меня предобморочное состояние, даже учитывая, что я ему не нравлюсь, как девушка, работа эта мне нужна, и вчерашний порыв был обусловлен скорее неприглядной ситуацией, чем реальным желанием уйти.