Я знаю, чем это закончится.

Снова будет уговаривать меня вернуться.

— Ты, конечно, взрослая девушка. Хочешь самостоятельности. Да что там, в твоём возрасте девки уже давно замужем и рожают! Но ты же сама понимаешь, что пока не готова сама за себя отвечать!

Мне не нравится её настрой, и вообще, в принципе, присутствие тёти сейчас в моём доме.

— Я же не говорю тебе, что мы должны эту квартиру сразу продать. Просто на то время, пока ты не определишься в жизни, не найдёшь нормальную работу и мужика, живи с нами. А здесь ремонт сделаем, и сдавать будем. Ну, подумай, так всем лучше будет!

Под «всеми» она, видимо, имеет ввиду себя и дядю Вадика. Потому что моё мнение абсолютно не сходится с её. Лучше уж сидеть на одних макаронах.

— У меня есть работа. И мне тут нравится.

— Как вообще может нравиться жить в такой дыре? — Она проводит рукой, указывая на обшарпанность квартиры. — И не смеши меня. Работа у неё…

Я отворачиваюсь, наливаю себе воды. Хоть бы быстрее ушла, молю про себя. Но мои молитвы сегодня «там» никто не слышит. Потому что катастрофа только набирает свои обороты.

— Мне кажется, или кто-то стучится? — Раздаётся голос за спиной.

Я вскидываюсь.

— Не знаю. Не слышно, вроде.

И тут же раздаётся стук. Отчётливый, но не слишком громкий.

Я, растерянная, снова иду к двери.

Наверное, опять подписи собирают, третий раз уже в этом месяце.

— Добрый вечер, Полина Сергеевна.

И нет. Это не за моей подписью.

По крайней мере, не за той, о которой я подумала.

Это, как подтаявшее мороженое в шикарной обёртке из серого зимнего пальто с меховым воротником, видение. Настолько эфемерное и нереальное, что мне становится не по себе.

Если не считать то, что происходит, бредовой галлюцинацией, значит за моим порогом сейчас стоит Евгений Дмитриевич.

Что-то за моей спиной с громким стуком падает, и я сама чудом не грохаюсь в обморок.

Даже слова не могу произнести, только пялюсь на него во все глаза.

— Я нашёл ваш кошелёк на стойке, и решил… Как же вы купите вино, если у вас не будет денег… поэтому, вот.

Директор протягивает мне мой коричневый, видавший виды, кошелёк и бутылку вина. Я принимаю их дрожащими руками.

— Здрааавствуйте! — Раздаётся рядом, над ухом.

Ну, всё.

Теперь я точно спрыгну с моста, потому что ничего не может быть хуже, чем эта ситуация.

Потому что, тётя Света в жизни не упустит шанса опозорить меня и указать на моё место.

Особенно перед таким мужчиной, как мой начальник.

Евгений

Кажется, ничего в этой жизни не способно было меня удивить.

Ни претензии клиентов, иногда абсолютно абсурдные, ни развод с женой по её инициативе, ни уход ценного сотрудника из моей фирмы почти перед самым новым годом.

Я привык расценивать ситуации со стороны их выгоды, а не убытков.

Но появилась она.

Человек, с абсолютной способностью каждый раз ставить меня в тупик.

Своим поведением, внешностью, а теперь ещё и странными родственниками.

Я много повидал на своём веку людей: корыстных, завистливых, наглых. Но в этой дамочке сочетается всё сразу. И хотя она сказала не более трёх-четырёх фраз, я уже для себя выводы сделал.

— Простите, что у нас только кофе… — Женщина, назвавшаяся Светланой, шустро пристраивает чайник на плиту. — Полиночка такая рассеянная, вечно всё теряет! Ну, вот, как можно было кошелёк оставить, где была твоя голова?

Она рассеянно смеётся, будто пошутила, а я ловлю эмоции Платоновой. Уж больно она бледная, и молчит, отстаиваясь в сторонке.

Со мной обычно пререкается, а тут, как воды в рот набрала.

Зачем я тут сижу? На этом скрипучем стуле, в помещении, размером со спичечный коробок, гордо именуемом кухней?

Кто бы знал…

У моей подчинённой было такое выражение лица, когда она меня увидела, будто я обнаружил какую-то страшную тайну и влез туда, куда не следует.

Поэтому, я и остался. Ну, из интереса чисто.

Нечасто в моей жизни такие вечеринки происходят. Да и дома всё равно сегодня никто не ждёт.

Я принял приглашение на кофе, хоть и понял позже, что эта бурда, которую мне Светлана заварила, больше напоминает какое-то зелье, чем мой любимый ароматный напиток.

Полина отправила бутылку с вином, что я принёс, в ящик стола с оторванной ручкой.

— Надеюсь, хоть с ванной проблем не возникло? — Спросил я её ещё у входа, когда разувался.

— Воду горячую отключили. — Промямлила девушка в ответ, пряча глаза и отворачиваясь.

Это были единственные слова, сказанные ей пока что за весь вечер.

Зато без умолку болтает тётушка. Мы, наконец, разобрались в родственных связях, и я даже пополнил сведения о положении дел в жизни своей подчинённой. Как будто мне своих проблем мало.

Оказывается, наш «синий чулок» является счастливой обладательницей этих шикарных хором, которые, естественно, использует не по назначению, (занимая в единственном лице такую площадь), из последних сил пытаясь свести концы с концами, недальновидно и глупо отвергая помощь и бескорыстное покровительство своих единственных вменяемых родственников в лице Светланы и её мужа Вадима, которые опекали и содержали девочку до скоропостижной смерти всеми любимой бабули, чьим наследием эта квартира и оказалась.

Интересно…

Хмыкаю в бокал с отравой, делая вид, что заинтересован в восстановлении справедливости.

Кто я такой, чтобы лезть в наследственные дрязги чужой семьи? Но выслушал всю эту тираду внимательно. Я вообще умею слушать, это довольно полезное качество.

Полина Сергеевна, притихшая, всё так же молча, подпирает стенку, нервно перебирая пальцы.

На ней надет розовый спортивный костюм, и это кажется мне необычным.

Потому что на работу она предпочитает носить одежду тёмных и неярких расцветок, типа грязно-коричневого и убийственно-серого.

Лицо у Платоновой будто восковое, волосы заплетены в простую косичку, но такой стиль идёт ей намного больше, чем тот, в котором я её вижу каждый день.

— Вы понимаете меня? — Отвлекает от созерцания моей сотрудницы Светлана. — Она же так себя в гроб загонит! Полина, вот что ты молчишь?

— У меня всё хорошо. — Тихо выдавливает девушка, глядя на меня из-под бровей.

Наконец-то заговорила, а то я уже волноваться начал.

— Я очень рада была тебя видеть, тёть Свет, но тебе домой не пора?

У тётки даже захлопывается челюсть.

Я отставляю свою кружку.

Слава богу, не придётся больше пить эту дрянь.

— Я тоже, пожалуй, пойду.

— Ну что вы! — Тут же подскакивает тётка. — Вы ещё посидите! А я пойду, конечно, меня и так Вадик уже в машине заждался.

Интересная семейка.

Любящий дядя даже в квартиру не поднялся, чтобы племянницу уговорить вернуться.

Светлана резво собирает свои пожитки в виде норковой шубы и сумки из дорогой кожи, а я только сейчас замечаю, что всё это время она была в сапогах.

Хмыкаю почему-то, и ловлю на себе испуганный взгляд Платоновой, которая интерпретировала мой смешок по-своему, даже не берусь представить, как.

Несмотря на увещевания энергичной Полининой родственницы, поднимаюсь тоже.

Зачем-то ещё раз осматриваю тесное помещение. Да уж…

Сразу видно, что ремонт эта квартира видала ещё в начале прошлого века, здесь даже пахнет старостью и неуютом.

Мы встречаемся с девушкой у входной двери, в тесном пространстве, и я улавливаю её личный запах, совершенно чужой для этой квартиры. Почему-то, хоть и на какую-то секунду, задумываюсь, каково бы это было — прижать её к стенке, посмотреть на реакцию, и ощупать талию, сначала поверх этой кофты, а потом и под ней…

Какая-то она другая сейчас.

И этот розовый костюм ещё…

Развеиваю наваждение сразу же, злясь на себя за такие мысли.

И о чем я только думал, когда вбивал адрес подчинённой в навигатор…

Просто хотел помочь.

Ага.