— Он общается с вашим нынешним мужем?

— Да. Бывает у нас, праздники вместе отмечаем.

— И вы не хотели бы вернуть прежние отношения?

Она смотрит на меня так, будто я сказала какую-то дикость.

Елизавета Степановна фыркает.

— Я счастлива с Валей. — Твёрдо заявляет девушка. — Мне просто больно смотреть, как Слон закапывается в работу, не замечая, что жизнь проходит мимо него.

Фамилия у него необычная. И семейка странная.

— Хорошо, я поняла вас. Мы сделаем всё, что от нас зависит и постараемся наладить личную жизнь вашему мужчине. Для этого нам нужно будет подписать договор о неразглашении, и после того, как наши специалисты подберут подходящую кандидатуру «невесты», мы начнём операцию. По срокам сказать точно не могу, со всеми это происходит по-разному, кому-то требуется всего неделя, чтобы созреть, кто-то раскачивается гораздо дольше. Буду держать вас в курсе дела, и надеюсь на благотворное тесное сотрудничество.

Улыбаюсь своей отточенной дежурной улыбкой, как и всегда.

Рассматриваю фото мужчины, когда остаюсь одна.

Симпатичный. Взрослый. Странно, что никто не прибрал такого к рукам сразу после развода. На фото он не улыбается, просто смотрит вдаль, держа в руке солнечные очки.

Уже в тот момент меня посещает странное предчувствие и желание отказаться от этого дела.

Но кто меня спрашивает, хочу я или нет?

Я не могу выбирать объект сама, заказы распределяет мой шеф.

Игорь Леонидович, трижды счастливо женатый человек, умеет расставить всё на свои места, так, чтобы ты не сомневалась.

Обещал дать мне отпуск, если успешно завершу этот проект до Нового года.

Я год без отдыха уже батрачу, создавая новые ячейки общества, устала, если честно, напряжённый выдался период.

Я кем уже за это время только не была. Библиотекарем, водителем такси, начальницей ЖЭКа, парашютисткой… господи, вспомнить страшно…

А тут…

Всего лишь администратор. Да это вообще проще простого.

Но почему-то мне с самого начала так не кажется.

Может быть потому, что Слон этот, Евгений Дмитриевич… с первого взгляда, ещё до встречи с ним воочию на собеседовании… понравился мне, как мужчина.

И, как бы я не хотела задавить в себе эти чувства, к данному моменту они только прочнее закрепились во мне.

Расхаживание из одного угла комнаты в другой вряд ли может помочь делу.

Ещё и Илье пришлось врать, снова.

Да, у меня есть парень.

Он хороший, и пусть между нами не летают искрящиеся молнии, зато он не вмешивается в мою работу и не устраивает истерик, когда я не остаюсь у него на ночь.

Квартира, что осталась от бабки, у меня тоже действительно есть. Мне ещё не приходилось использовать её для легенды, но в этот раз сам бог велел — моя «героиня» из тех, кто живёт в такой вот бабушкиной однушке, и носит одежду из её же шкафа.

В деле Слона всё изначально пошло не так, как я это планировала.

Началось всё с того, что я понравилась коллективу, а тот понравился мне. Я не думала завязывать на временном месте работы тесные знакомства, но то, что несмотря на мой внешний вид, коллеги приняли меня и даже кинулись помогать «новенькой», удивило. Давно я не встречала такой сплочённости и дружелюбия.

Они, конечно, и на меня много чего скинули «по доброте душевной», но всё же, с моим уровнем производительности, это оказалось сущим пустяком.

Пришлось прижиться на время в бабулиной квартире, и это тоже не было существенной проблемой до появления там моей любимой тётушки, которая тут же заподозрила неладное. Тётя Света реально существует в моей жизни и это уже второй факт, который я раньше не использовала в своей работе.

Могу ли я рассказать близким о своей профессии и роде деятельности?

Если бы… было бы гораздо проще.

Она с трудом приняла моё желание переехать, ведь в её планах на эти квадратные метры было совсем другое.

Впрочем, мы с Ильёй давно уже вместе, и он несколько раз предлагал переехать к нему, только я вот почему-то всё тяну.

Несложно было изображать перед Евгением Дмитриевичем бедную овечку или кусающуюся бешеную мартышку, он в принципе одинаково воспринимал и то и другое моё амплуа.

Например, прыжок со стремянки мне дался почти идеально, главное было верно рассчитать траекторию. Или же юбка, накануне распоротая и наживуленная грубыми стежками. Даже поцелуй, заранее спланированный и заготовленный, тщательно отрепетированный на большом игрушечном медведе. Ничего не составило большого труда. Он сам мне во многом помогал.

Но я до сих пор помню прикосновение его ладони в маленькой прихожке, совершенно неуместное и нелогичное в нашей ситуации. И то, как его руки не хотели отпускать меня, свалившуюся на него неуклюжей тушкой.

Можно всё это списать на стресс.

На злость. И то, что раньше Слон никогда не оказывался в таких нелепых обстоятельствах.

Но… то ли я совсем с ума сошла, то ли действительно в этих действиях было что-то такое…

И мне нельзя об этом даже думать!

Мои потуги должны быть направлены на то, чтобы вызывать у него злость и отвращение, но никак не симпатию!

Значит, нужно придумать что-то ещё…

Мои метания прерывает стук в дверь.

Настойчивый.

Вряд ли Света соблаговолила прийти в столь поздний час. В это время она обычно лежит на диване с тканевой маской на лице, размазывая увлажняющий крем по всем доступным участкам тела.

Я открываю, не задумываясь.

Не нужно и гадать.

Но почему я так уверена была, что это он?

— Показывай.

С порога.

Ни привет, ни здрасьте.

— Что?

Закрываюсь руками, обхватывая себя, в попытке защититься от его напора.

Заходит.

Быстро разувается.

Отодвигает с пути.

— Где они? — Всё так же требовательно.

— Кто?

Я изображаю имбецилку, пытаясь сохранить при этом невозмутимость.

Евгений Дмитриевич проходит в комнату без разрешения и раскрывает створки шкафа.

— Давай, доставай. — Бормочет, перебирая вещи, сложенные стопками. — Где-то же они должны быть!

— Да что с вами? — Кидаюсь на защиту шкафа. — Что вы ищете?

— Ну где-то здесь же должна быть нормальная одежда… — Его глаза горят и не внушают сейчас ничего хорошего. — Где она? Или у тебя только один комплект, на все случаи жизни? Доставай! Я хочу их видеть!

— Успокойтесь, Евгений Дмитриевич! — Повышаю голос. Не даю ему вышвырнуть очередную стопку белья на пол, хватаясь за рукав пальто — Прекратите это! Что вы себе позволяете?

— Что? Что я себе позволяю? — Он поворачивается ко мне, и я пытаюсь судорожно вспомнить, где переборщила, вызвав такую неприкрытую агрессию.

Становится страшно.

— Ты. — Тычет в меня длинным указательным пальцем, и сердце уходит в пятки. — Ты обвела меня вокруг пальца…

Слон прищуривается и делает в мою сторону шаг. Его переносица распухла, и от этого лицо выглядит ещё более перекошенным.

— Прикидывалась бедной родственницей. Водила меня за нос… Я сразу почувствовал что-то не то. — Качает этим же самым пальцем несколько раз в мою сторону. — Думала, меня можно обдурить? Я требую объяснений, Полина. И будет лучше, если ты сразу всю правду расскажешь.

Сглатываю.

Настроен он серьёзно, но если сейчас расскажу ему всё, как есть, то не видать мне отпуска. И работу придётся искать другую, скорее всего.

И Игорь Леонидович меня четвертует, не глядя.

Вот, как чувствовала, что он сегодня сюда припрётся. Всё-таки неплохой психолог из меня, зря никак не повысят в конторе до аналитика.

Но что делать сейчас, абсолютно не знаю.

Ещё вот, как держать себя в руках и не спалиться, когда он такой свежий и загадочный с мороза, в бабушкиной комнате, словно вырезанный из журнала и приклеенный нежной рукой пубертатки?

— Простите. Я не понимаю, почему вы злитесь.

Решаю включить дуру, это иногда помогает.

Видимо, не в этот раз.