Выпустив его изо рта, я медленно поползла вверх по его телу, останавливаясь, чтобы нанести несколько медленных поцелуев на его кожу, задерживаясь на каждом проколотом соске и перекатывая их между губами. Его руки были сжаты по бокам, как будто он изо всех сил сдерживался, чтобы не запустить пальцы в мои волосы. Не то чтобы я возражала.

Я устроилась на его бедрах, чувствуя, как его длина прижимается ко мне. Было трудно не тереться об него и не получать собственное удовольствие в этот момент. Вместо этого я подняла его в сидячее положение, а затем медленно обхватила ногами его бедра, пока действительно не оказалась у него на коленях.

Он поцеловал меня, и я позволила ему это. Я чувствовала исходящее от него напряжение, сдержанность. Его руки скользнули вниз по моей спине, оставляя после себя покалывающее тепло.

Мои бедра начали колебаться, скользя по его члену и исторгая глубокий, гортанный стон с его губ в мой рот. Я улыбнулась ему, зарываясь пальцами в волосы у него на затылке и крепко сжимая их.

Теперь мы двигались быстрее, мы оба стонали от трения между нами. Мое тело уже было податливым и готовым для него. Баэль отпустил мои губы и отстранился, глядя мне в глаза с чем-то похожим на искреннее недоверие в своих.

— Ты такая чертовски красивая, — сказал он, снова переводя взгляд на мой рот, как будто не мог ничего с собой поделать. — Я мог бы смотреть на тебя часами и каждое мгновение находить что-то новое, что очаровывало бы меня.

Наклонившись вперед, он провел языком по моей нижней губе, заставляя мои бедра покачнуться в ответ.

Мне нужно было, чтобы он был внутри меня. Мне нужно было это прямо сейчас, и я не могла больше сдерживаться.

Приподняв мои бедра, я почувствовала, как Баэль обхватил мою задницу и приподнял меня, пока я вводила его член в себя. Медленно он усадил меня на себя, и я не торопясь опустилась, закатив глаза, когда он широко растянул меня. Лоб Баэля коснулся моего, и его глаза были закрыты, когда он задрожал, снова сдерживая себя изо всех сил.

Я уже много лет не была такой полной. После того, как я села и почувствовала этот проколотый кончик глубоко внутри себя, я начала двигаться. Я двигалась на нем вверх и вниз, медленно, нежно. Его дыхание на моей шее было прерывистым, и пот выступил бисеринками на нашей коже там, где мы были прижаты друг к другу.

Его руки снова были в моих волосах, когда я ускорилась, извиваясь на его коленях немного сильнее, чем раньше, нуждаясь в том, чтобы почувствовать давление. Его бедра начали двигаться вверх, говоря мне, что он быстро проигрывает битву со сдержанностью, но мне было все равно. Это было слишком приятно, чтобы беспокоиться, и я хотела быстрее.

Баэль, должно быть, понял, потому что за считанные секунды перевернул меня на спину еще глубже на матрасе, вообще не выходя из меня. Он, не теряя времени, вошел глубоко, прежде чем прижаться ко мне тазовой костью. Волны удовольствия прокатились по мне, и это было глубже и основательнее, чем я когда-либо испытывала.

Его длинные светлые волосы коснулись моей груди, когда он толкнулся сильнее, не сводя с меня глаз. Он тихо ругался при каждом толчке, и иногда все его тело дрожало, как будто он вот-вот воспламенится.

То, как он смотрел поверх меня, было воплощением красоты. Его мускулы перекатывались под загорелой кожей, а татуировки, казалось, плавно двигались, когда свет свечей отражался от каждой четкой линии и изгиба. Выражение его лица было почти диким, глаза горели потребностью и ненасытной похотью.

Как бы сильно мне ни нравилась та его сторона, которая любила его загадки и фокусы, я не могла отрицать тот факт, что еще много лет буду видеть именно этот образ в своих снах. Каким-то образом я знала, что этот человек будет преследовать меня.

За окном фургона прогремел гром, и начал усиливаться ветер, слегка раскачивая его. Та летняя гроза настигла нас, и каждый раз, когда он входил в меня, дождь лил все сильнее.

С приливом энергии я запустила пальцы в его длинные волосы и дернула назад, вызвав у Баэля стон, похожий на рычание. Он мрачно улыбнулся, и я толкнула его в грудь. Он подтянул меня к себе, пока я снова не оказалась верхом на его бедрах, его сильные руки крепко обхватили меня, прижимая нас друг к другу.

Наши стоны смешивались с раскатами грома, и пот покрывал нашу кожу. Я хотела попробовать каждый дюйм его тела. Я нуждалась в этом.

Мои движения стали неистовыми по мере того, как я приближалась к грани здравомыслия. Я теряла контроль над собой, по мере того как скакала на нем все быстрее, прижимаясь к нему именно так, как мне это нравилось, и вскоре я уже видела звезды за закрытыми веками. Мои пальцы впились в его обнаженную спину, когда мое тело начало трястись.

Но потом я это почувствовала.

Присутствие в комнате, которого раньше там не было.

Я сразу почувствовала перемену в Баэле. Он замер, но не оттолкнул меня. Открыв глаза, мое сердце подскочило к горлу, когда все свечи в комнате разом погасли, оставив нас в кромешной темноте.

Вот тогда-то я и увидела его. Ударила молния, осветив фургон ярко, как днем.

Теодор сидел в кресле с высокой спинкой в другом конце комнаты, положив одну руку на трость, а в другой сжимая зажженную сигару. Потребовалось мгновение, чтобы уловить исходящий от него запах, но когда это произошло, он заполнил все пространство.

Его глаза были абсолютно черными, а ноги небрежно расставлены, как будто он стоял там уже некоторое время, довольный просмотром шоу. Он был в той же одежде, что и раньше, только в тех же брюках и подтяжках, и его темная грудь отражала каждую вспышку молнии, как будто он был освещен изнутри. Скелет, скрывающийся под темной кожей, подсвечивался с каждой электрической вспышкой, и этого должно было быть достаточно, чтобы заставить меня бежать.

Это был дух Перекрестка. Это был жнец душ, о котором меня предупреждали. Так почему же при виде него мое сердце учащенно забилось, а бедра сжались?

Я продолжала двигаться, оседлав Баэля еще быстрее, удерживая взгляд незваного гостя. Теодор вертел сигару в своих чувственных губах, наблюдая за каждым моим движением, и каким-то образом это заставило меня пошатнуться.

Осознание того, что он наблюдает за нами, творило с моим телом сумасшедшие вещи. Баэль тоже это чувствовал. Он снова начал двигаться, входя в меня еще сильнее, чем раньше, выругавшись себе под нос.

Мне было интересно, о чем он думал. Он разозлился, что Теодор заявился без приглашения? Я не уловила этого чувства. На самом деле, присутствие Теодора, казалось, еще больше подталкивало Баэля к тому, чтобы доставить мне удовольствие.

Он жестко трахнул меня, и я трахнула его в ответ. Я стонала, мои ногти впивались в кожу его спины, и все это время мои глаза не отрывались от глаз Теодора.

Я кончила жестко, когда снова ударила молния. Закрыв глаза, я откинула голову назад, крепко сжимая ногами бедра Баэля.

Он последовал за мной в это забытье, немедленно успокаиваясь, пульсируя глубоко внутри меня. Затем он протянул руку и зажал мое лицо между ладонями.

Его поцелуй был обжигающим и почти болезненным, но мне нужно большее. Я впилась в его рот так, словно это было последнее, что я когда-либо пробовала.

Когда меня пронзили толчки и я изо всех сил пыталась отдышаться, я открыла глаза и обнаружила пустой стул и тени. Во-первых, никаких признаков того, что Теодор когда-либо был там.

Но он был там. Я знала это, и Баэль тоже.

Вопрос оставался открытым.

Почему?

Кровь. Я ощутила ее вкус во рту и почувствовала, как она скользит по моей коже. Повсюду. Так много крови.

Крик разорвал ночь, и все это было слишком знакомо. Кричала бабушка Энн, хотя и не от страха. Нет, это была… агония. Что-то было не так.

Ее голос эхом отдавался в моей голове снова и снова, как будто ее крик предназначался для того, чтобы я услышала, но с каждой секундой он отдалялся.