Выражение жалости промелькнуло на хорошеньком личике Элли. Она кивнула в сторону примерочной.

— Я повесила кое-что для тебя, чтобы ты могла надеть. Если хочешь, можешь воспользоваться моим душем. — Она, казалось, на мгновение задумалась, наморщив нос. — Знаешь что? У тебя нет выбора. От тебя воняет, как из канализации.

— У тебя здесь есть душ? — Спросила я, впервые за долгое время преисполнившись надежды.

Водопровод в крытом фургоне? Надежда, возможно, и наполнила меня, но неверие соперничало с ней.

Элли фыркнула.

— Мы не дикари. — Она отмахнулась от меня и снова занялась косметикой. — Иди прими душ и переоденься, а потом мы поговорим, когда ты перестанешь напоминать существо, застрявшее на дне болота.

Черт. Наверное, все действительно было настолько плохо. Я подумала, что душ не повредит, даже если я не совсем доверяла Элли. Она казалась достаточно милой, хотя и немного резковатой, но до сих пор она была только приветливой, чего я не могла сказать о Теодоре и Баэле. По крайней мере, она не пыталась активно вывести меня из себя.

Я обошла беспорядок, который устроила Элли из одежды, обуви и других случайных вещей, разбросанных по комнате, как будто она одевалась в спешке. Остановившись у сложенной туалетной перегородки, я нервно оглянулась.

— Могу я спросить тебя кое о чем? — Я постаралась, чтобы мой голос не дрожал.

Она сделала паузу, полностью развернувшись на своем табурете и уделив мне все свое безраздельное внимание. Однако мне нужно было знать, и если она могла быть прямолинейной, то и я тоже.

— Ты мертва? — спросила я.

Этот вопрос тяжело встал между нами, но его нужно было задать. Если это действительно был настоящий Перекресток, то мне нужно было быть готовой столкнуться с невозможным.

Она моргнула, затем улыбнулась, розовые глаза сверкнули.

— Да.

У меня внутри все сжалось, а сердце бешено заколотилось, хотя большая часть меня ожидала ее ответа.

Элли была мертва. Так кем же это делало ее сейчас? Была ли она духом? Была ли она призраком? Зомби?

Мне нужны были ответы, но еще мне нужно было принять душ. Поэтому я просто кивнула и оставила все как есть.

Никто не смог бы описать, насколько божественным был этот дождик. Да, сам душ был всего лишь крошечной комнаткой в задней части фургона, в которой я едва могла развернуться, но это не имело значения.

Я, должно быть, вымыла волосы четыре раза подряд, прежде чем они показались мне хоть немного чистыми. Когда от меня перестало пахнуть мхом и кровью, я успокоилась.

Наряд ждал меня на вешалке за перегородкой, как и сказала Элли. Это было еще одно легкое, прозрачное платье, на этот раз темно-аметистового цвета с тонкими, похожими на нитки бретельками и асимметричным подолом, который ниспадал до лодыжек с разрезом по всей длине с одной стороны.

Это было красиво и на удивление удобно. У меня не было с собой лифчика, но, к счастью, моя грудь не была огромной, так что, вероятно, никто не обратит внимания.

Я пялилась на себя в зеркало пять минут подряд, настраиваясь на то, чтобы снова выйти на улицу и встретиться лицом к лицу с музыкой. По крайней мере, этот сон и душ немного прояснили мою голову.

Что мне нужно было сделать, так это найти кого-нибудь, кто мог бы сказать мне, зачем меня сюда привезли и кто. Если это был Легба…

Я покачала головой при этой мысли и рассмеялась про себя, склонившись над раковиной и упершись руками в столешницу.

— Папе Легбе ты не нужна, Мори, — прошептала я своему отражению. — Перестань обманывать себя. Ты даже не жрица…

Когда-то давным-давно я могла бы ей стать.

Мой обычно смуглый цвет лица казался бескровным, а темные круги под глазами делали меня похожей на персонажа Тима Бертона.

Я болезненно рассмеялась, внезапно представив себе Мертвую Невесту, бредущую через болотистые заросли в разорванном белом платье. Это звучало примерно так.

Я вышла из ванной и обнаружила Элли у плиты, наливающую в две кружки дымящийся чай. Она зажгла благовония на столике у кровати, и теперь в комнате пахло сандаловым деревом.

Это был уютный маленький фургончик, и в нем мне должно было быть спокойнее. К сожалению, это только усилило мою настороженность, что вот-вот случится что-то плохое, если я ослаблю бдительность. Возможно, это было именно то, что Теодор и Баэль планировали все это время.

Я просто продолжала представлять всех этих серых людей снаружи, бесконечно ожидающих в очередях, которые приведут их только к чему-то гораздо худшему.

Как они умерли? Что они сделали в жизни, что привело их сюда?

В детстве мне рассказывали о Перекрестках, но в моей голове они всегда были скорее символическими. Это была аллегория о выборе, который вам придется сделать в жизни.

Но это… это было то, чего я не могла представить и за миллион лет. Физическое, буквальное место, куда души приходили, чтобы узнать, что произошло дальше. Это было леденящее душу зрелище.

Элли, не поднимая глаз, протянула мне кружку. Я с благодарностью взяла ее, наслаждаясь теплом, исходящим от керамики. Он пах пряно и сладко, так что я слегка пригубила.

Возможно, это была плохая идея — принимать еду или питье от этих людей, но я уже была здесь, и, если я не хотела умереть с голоду, рано или поздно мне нужно было сделать решительный шаг.

— Ты выглядишь лучше, — сказала Элли.

Она сидела в плюшевом кресле напротив меня, поджав ноги под себя, как крендель, и все это время твердо держала свою полную кружку. Я последовала его примеру и снова села на диван, на котором проснулась.

— Спасибо, что позволила мне привести себя в порядок. — Я знаю, это странно. На самом деле, это было за гранью странного.

Она изучала меня прищуренными глазами, которые были знающими и проницательными, но не недобрыми. Ее лицо было накрашено и броско, с черными губами, крылатым карандашом для глаз, который почти касался висков, и маленькими драгоценными камнями, приклеенными к щекам на месте ямочек.

— Как тебя зовут, девочка? — спросила она. Ее ногти звякнули о кружку.

— Мория-Мори, но можешь называть меня Мори.

Черт возьми, что со мной не так? Как я могла вдруг стать таким неуклюжей идиоткой?

Казалось, Элли сдерживает ухмылку.

— Баэль должен быть здесь в течение часа. — Она взглянула на старые часы на стене. Они даже не тикали, что было странно. — Хотя, доверять Сент-Клеру в соблюдении графика само по себе потребовало бы чуда, так что удачи в ожидании.

Куда, черт возьми, он вообще сбежал? Он просто бросил меня здесь и исчез.

— Элли, я не пытаюсь быть грубой, но что, черт возьми, это за место на самом деле? Совсем не таким я себе представляла Перекресток.

— Так, значит, он рассказал тебе о Перекрестке, — сказала она, удивленно приподняв бровь.

— По крайней мере, я заставила их сказать мне хоть что-то. Но заставить их говорить без скрытых мотивов и загадок, по-видимому, невозможно.

— Они?

— Баэль и Теодор.

Что-то похожее на удивление промелькнуло в ее глазах, но тут же исчезло. Она поставила кружку и откинулась на спинку стула.

— Ну, тогда я бы сказала, что ты в хороших руках.

— Это спорно, — проворчала я, затем съежилась. — Извини, я не пытаюсь быть такой стервозной. Я даже не знаю тебя.

Она закатила глаза, отмахиваясь от меня.

— Не беспокойся о том, что обидишь меня, дорогая. У меня кожа толще, чем у большинства, и я бы посоветовала тебе развивать это как можно быстрее. Но я хотела бы дать тебе несколько советов, если ты не возражаешь. — Она не стала ждать, пока я дам ей добро. — Я знаю, что ты напугана и сбита с толку. Любой в здравом уме был бы напуган. Но что бы ты ни делала, не позволяй карнавалу увидеть это.

— Что ты имеешь в виду? — Она говорила о карнавале как о живом, что было безумием. — Должна ли я бояться за свою жизнь, Элли?