Это было предупреждение. В лучшем случае слабое, но я понял, что это такое.

— Тогда скажи мне, Калфу, — сказал я с раздражающим акцентом, — ты когда-нибудь планируешь рассказать Мории о ее бабушке? Или тебе действительно нравится смотреть, как она страдает?

Тео сверкнул глазами.

— Я ничего ей не должен, и меньше всего объяснений, почему я делаю то, что делаю. Аннет пришла ко мне, а не наоборот.

Фыркнув, я просто покачал головой.

— Она никогда не простит тебя, когда узнает. И я не буду ее винить.

— С каких это пор тебя это так чертовски волнует? — Огрызнулся Тео, немного потеряв самообладание. — Только не говори мне, что одна ночь между ее бедер внезапно сделала тебя другим мужчиной.

Хотя он пытался замаскировать это под безразличие, я знал, что он завидует. За все годы, проведенные на Перекрестке, я ни разу не видел, чтобы он предавался физическому удовольствию. Здесь было много перспектив на выбор. И я сам один или два раза сдавался, но Теодор, казалось, был выше всего этого.

С Морией что-то было по-другому. Он был зациклен на ней так, как я и не подозревал, что это возможно для такого древнего духа. Однако сделка, которую он заключил с Аннет Лаво, еще долго будет преследовать его, и он это знал.

— Так я и думал, — пробормотал он, как будто выиграл какое-то противостояние между нами. — Держи рот на замке, Баэль. У меня все под контролем.

— Верно, — сухо сказал я. Затем я ухмыльнулся и встал. — Ну тогда, что ты скажешь, если мы нанесем визит нашей грустной девочке и посмотрим, сможем ли мы убедить ее покинуть эту комнату. Ты прав — серые лица становятся все более беспокойными.

Я почти почувствовал, как его глаза закатились, но они были темными, как мрамор, поэтому я не мог сказать. Он встал рядом со мной и кивнул один раз, прежде чем исчезнуть в мгновение ока.

Я бросил на Лафайета ошеломленный взгляд, на который он только вытянул свои длинные конечности и снова заснул, полностью игнорируя нас. Затем, испытывая предвкушение увидеть ее снова, я последовал за ней.