— Итак, друзья, пора кончать. Мы, кажется, все обсудили. Каждый знает, что ему следует делать. — И У Шве Тейн объявил совещание закрытым.

Уборка риса была в самом разгаре. Одни еще только жали, другие вязали снопы, третьи уже молотили. У Аун Бан работал в поле с утра до поздней ночи, не разгибая спины. Времени на сон почти не оставалось. Боевые занятия с крестьянами пришлось приостановить. Все было рассчитано до минуты: вставали в пять и до десяти утра носили снопы. Затем шли обедать. С полдня до пяти часов вечера укатывали рис бамбуковыми валиками, жали, вязали снопы. После ужина до глубокой ночи молотили. А утром все начиналось сызнова. Женщины поднимались значительно раньше, примерно в четыре часа утра. Они должны были приготовить завтрак до того, как проснутся мужчины, покормить их и проводить в поле. Сами они оставались дома, где тоже работы было невпроворот: приходилось молотить рис, провеивать его, готовить обед и ужин. Во время уборки урожая находилась работа даже детям: они пасли волов, молотили, выполняли многочисленные мелкие поручения.

Теперь Тхун Ину некогда было думать ни об Эй Хмьин, ни о Твей Мей. Тхун Ин и Эй Хмьин работали далеко друг от друга и видеться не могли. Девушка очень тосковала по нему, но о свидании не приходилось и мечтать.

Во время уборки урожая крестьяне запирали свои дома и переселялись в поле, в сторожки. Сама деревня становилась безлюдной, словно вымирала, но невдалеке от ее окраины крестьяне соорудили бамбуковые помосты, с которых провеивали рис. У Лоун Тхейн не успевал с уборкой риса и нанял помощника. Его поле находилось в непосредственной близости от деревни. Однажды дочь У Лоун Тхейна — Эй Лоун отправилась к колодцу за водой. Внезапно ее внимание привлек шум, доносившийся с противоположного конца деревни: лай собак, кудахтанье кур. Вслед за тем она увидела бегущего мальчугана.

— Эй, Ло Сан, — окликнула она его. — Что случилось? Куда ты мчишься сломя голову?

— Полицейские! В деревне полицейские! По домам шарят! — ответил, заикаясь от испуга, Ло Сан.

— Полицейские? Что им надо? — удивилась Эй Лоун.

— Не знаю. И у каждого винтовка, — крикнул Ло Сан и помчался дальше. Эй Лоун растерялась. Застыв у колодца, она обратилась в сторону, откуда появился мальчуган. Теперь и она увидела полицейских. Они шли, сгрудившись в кучу, с трудом отбиваясь камнями и палками от разъяренных деревенских собак. Когда полицейские приблизились к колодцу, один из них ткнул пальцем в ее сторону. Ее обуял страх. Бросив кувшин, она побежала прочь.

— Стой! Куда! Стрелять буду! — неслось ей вслед.

Эй Лоун побежала еще быстрее. Полицейские устремились за ней. Неожиданно она споткнулась и упала, но тут же вскочила на ноги и понеслась дальше.

У Лоун Тхейн увидел бегущую из деревни женщину и гнавшихся за ней полицейских.

— Ун Ту Хан, посмотри-ка, за кем это гонятся полицейские? — спросил он работника, находившегося на бамбуковом помосте.

— Да это же Эй Лоун! — испуганно воскликнул тот.

У Лоун Тхейн мгновенно сообразил, что дочь его попала в беду, и, схватив острый бамбуковый кол, которым подают снопы, бросился наперерез преследователям.

Сжимая в руках бамбуковый кол, У Лоун Тхейн преградил путь полицейским. Эй Лоун плакала, прячась за спину отца.

— Взять ее! — приказал командир. Один из рядовых сделал шаг вперед.

— Не подходи! Прошью насквозь, — крикнул У Лоун Тхейн, гневно сверкая глазами.

— А ты кто такой? Ну-ка отойди в сторону! — снова приказал командир.

— Это моя дочь. Что вам от нее надо? Чем она провинилась?

— Раз велю взять — значит, провинилась.

— Отец, я ничего дурного не сделала, — заплакала дочь.

— Что произошло? — допытывался У Лоун Тхейн.

— Не твое дело. Убирайся отсюда! — завопил вконец озверевший представитель власти. Эй Лоун вцепилась в отца и зарыдала еще громче.

— Не подходи! Убью! — внушительно чеканя слова, произнес У Лоун Тхейн.

— Брось палку, — строго приказал полицейский.

— Не брошу. Вы не имеете права арестовывать мою дочь. Это беззаконие.

Прогремел выстрел. У Лоун Тхейн выронил бамбуковый кол. Из руки потекла кровь.

— Взять его!

— За что? — спросил растерянно Ун Ту Хан.

— Он напал на нас.

— Это неправда. Вы преследовали его дочь, ранили его, а теперь незаконно арестовываете.

— Отпустите отца, — со слезами молила Эй Лоун.

— Мы его отпустим, если ты пойдешь с нами.

— Вы не имеете права! Мерзавцы! Сукины сыны! Не держите меня! — кричал У Лоун Тхейн, пытаясь освободиться из рук полицейских.

Тогда они связали ему руки веревкой.

— Не сопротивляйся, старик, хуже будет, — прорычал страж закона и ударил У Лоун Тхейна прикладом в спину. Ун Ту Хан хотел было поднять с земли бамбуковый кол, но, наступив на него ногой, полицейский крикнул:

— Не трожь палку. Это вещественное доказательство. Пригодится.

— Пошли! — сказал командир, грубо толкнув У Лоун Тхейна вперед.

— Ун Ту Хан, продолжай работу без меня, — попросил У Лоун Тхейн, повинуясь приказу полицейских.

— Не беспокойся, все будет в порядке.

Эй Лоун, теряя сознание, стала медленно опускаться на землю. Тем временем прибежала взволнованная мать Эй Лоун и принялась хлопотать над дочерью.

— Вы останьтесь здесь, тетушка До Эй, а я сбегаю за людьми, — сказал Ун Ту Хан, когда девушка немного пришла в себя.

Ун Ту Хан добежал до ближайшей полевой сторожки и рассказал о случившемся. Схватив колья, крестьяне бросились было догонять полицейских, но тотчас сообразили, что вчетвером им не справиться с вооруженным отрядом. Решили обежать еще несколько сторожек и собрать людей. Но для этого требовалось время, и, когда набралось человек двадцать, уже стало темнеть. Захватив колья, ножи, тесаки, копья, крестьяне отправились в деревню Вачаун. Никого там не обнаружив, они пришли к Ко Шве Чо.

— Куда это вы собрались? — удивился тот, увидев толпу вооруженных крестьян.

— Здесь полицейские не появлялись? — спросил Ун Ту Хан.

— Какие полицейские? В чем дело? — недоумевал Ко Шве Чо.

— Они арестовали У Лоун Тхейна.

— За что?

— Ни за что. Пришли, арестовали и увели. Мы решили догнать их и освободить старика.

— Да… — протянул расстроенный Ко Шве Чо. — Здесь их не было. Значит, они пришли со стороны Юатикоуна и возвращаются той же дорогой. Другого пути нет. Надо торопиться. Может быть, еще успеем догнать их, — сказал Ко Шве Чо, снимая со стены тесак. — Хорошо бы сообщить о случившемся У Аун Бану.

— Мы не успеем. Его поле далеко, а время не терпит…

— Ну ладно. Пошли.

К вооруженным крестьянам присоединились чины — друзья Ко Шве Чо. Когда, переправившись через реку, они достигли противоположного берега, солнце уже скрылось за горизонтом. Пересекли поле и вошли в лес. По мере продвижения в глубь леса, он становился все гуще и гуще, а дорога превратилась в узенькую тропку, которая вела к небольшой деревеньке — Юатикоун. Неожиданное появление незнакомых людей растревожило деревенских собак и вызвало невообразимый переполох среди ее немногочисленных жителей. Крестьяне остановились у крайней хижины.

— У Пхоу Лю! Это я, Ко Шве Чо.

— А, Ко Шве Чо! Заходи, заходи, — послышался в ответ слабый старческий голос. В хижине тускло светила коптилка. В темном углу, уткнувшись в одеяло, лежал человек.

— Что с тобой, У Пхоу Лю? — спросил Ко Шве Чо.

— Болею я.

— В вашу деревню не заходили полицейские?

— Заходили. Все вверх дном перевернули. Требовали кур, рисовой водки. А потом потребовали женщину для начальника. Но наши женщины попрятались в лесу, и они так разбушевались, что некоторых наших ребят даже избили.

— Значит, изрядно нализавшись у вас, они пришли в Ушикоун и пытались насильно увести с собой дочь У Лоун Тхейна. А когда он оказал им сопротивление, они ранили его в руку и арестовали.

— Я знаю. Наши люди видели, как его вели.