В следующее мгновение я понял, что значит «искры из глаз посыпались».

— Раззудись плечо! — гаркнул Распятьев мне прямо на ухо. И тут же я почувствовал, как в районе солнечного сплетения зародилось настоящее, мать его солнце. Горячий, пульсирующий шар. Руки среагировали сами и сомкнулись в защитный барьер, который и принял удар. Быстро, но недостаточно быстро. На доли секунды опоздал, но иногда даже такие мелочи имеют значение.

Название твоего домашнего видео?

Дыхание сразу сбилось, и я хрипло закашлялся. Перед глазами заметались разноцветные круги. То, что осталось от раскаленного шара в груди, теперь растеклось по всему животу и жгло что есть сил. Как же паршиво, мать вашу.

— Витя! — донесся до меня голос Софы. Краем глаза, периферийным зрением я заметил мельтешение с ее стороны. Одна из тварей кралась к ней.

— Сзади! — крикнул я, и в эту же секунду тоннель осветила яркая вспышка. Длинная ледяная стрела вылетела из рук Софы и пригвоздила тварь к полу. Та затрепыхалась в предсмертных судорогах; из пробитого брюха показались влажные и вонючие потроха.

Праздновать, однако, было рано. Еще несколько таких же чудищ ползли к ней. Намеревались окружить. Как шакалья стая. Но сразу стало понятно, что врасплох они Софу не застанут — сейчас весь свет, который был доступен здесь, исходил от нее. Мягкое сияние с серебристым отливом окутывало ее с головы до ног. Красиво. И смертоносно.

Но мне она не помощница. Тогда рассчитывать остается только на себя.

— Да не дергайся ты, Ламберт. Все скоро кончится! РАЗМАХНИСЬ РУКА!

Распятьев возник у меня за спиной и ухватил за шиворот. Когти прорвали ворот рубахи и впились в кожу. Он резко наклонился, швыряя меня через себя. Наверняка маневр из гэбэшной школы, их же там точно учат техникам рукопашного боя. Судя по всему, товарищ комбриг собирался меня опрокинуть, а потом уже чем-нибудь острым прикончить.

Но не тут-то было. Его импульс от броска я использовал себе на пользу и приземлился на ноги в паре метров. Изящное сальто-мортале исполнил, конечно. Не хватало только, чтоб конферансье произнес “алле-оп”.

Приятное оно, чувство полного контроля телом. Раньше, когда смотришь по телевизору футбол или баскетбол, поневоле же отмечаешь возрастных игроков, как они двигаются тяжеловато. Где-то не успевают, где-то не дожимают. И пусть совсем ненамного, но этого хватает. Тело просто уже не может делать то, что когда-то было ему подвластно.

Я же, черт возьми, чувствовал, что могу сделать все и даже чуть больше. И собирался это на (не)живом примере показать.

Попробуем взять его нахрапом.

— А ловко ты это придумал, — отметил Распятьев. — Я так сразу и не понял!

София вертелась, как юла, уворачиваясь от острых клыков и не менее острых когтей. Тактику и стратегию боя она с прошлого раза поменяла — место ледышек заняла тонкая льдистая струна. Которой она пластала тварей, срезая мясо с туши прямо ломтями. Зрелище удивительно, конечно, но наслаждаться им мне было некогда. У самого полно забот.

Мы с Распятьевым стояли друг напротив друга. Хотя нет, неудачный оборот. Дружбу с такой пакостью никак водить нельзя. Скорее, человек напротив ублюдка.

— Ты откуда взялся? Мы ж тебя вроде как успокоили. И упокоили.

— Бить точнее надо, — осклабился упырь. — Ну, давай, сынок. Смелее, чего ты там мнешься и время тянешь. Покажи мне, что ты можешь. Из чего ты сделан.

— Да я лучше сам посмотрю, из чего ТЫ сделан, — выплюнул я и шагнул к нему.

Когда между нами оставалось не больше пары метров, я сконцентрировался. Выполнить все как по плану. Вложить кратковременно, но очень много энергии в ноги. Рывок! Я сорвался с места так быстро, что обычный человек даже бы и не понял. Даже замедленная съемка вряд ли зафиксировала. Но за это время я успел распределить энергию — направить в ударную руку, чуток в плечо, в кисть. Теперь финальный импульс — и получай, сука!

Мой кулак врезался в челюсть Распятьева. Упырь отлетел на добрую тройку метров, но сгруппировался и встал на ноги. Когда он поднял голову, я увидел, что попал действительно на совесть. В нижней челюсти недоставало клыков, теперь на их месте зияли дыры, а сама челюсть была свернута набок. С тошнотворным хрустом он ввернул ее на место. Сплюнул кровью.

— Ладно, Ламберт. Поигрались и хватит.

Он выставил руку в сторону тоннеля, куда Катька ушла со своими птенцами, и зловеще ухмыльнулся. Твари (те, что еще не попали под Софкину мясорубку) навострили уши.

— Взять их! — гаркнул Распятьев и раскинул руки в стороны, от чего его плащ слетел на землю. Вот теперь я точно поверил, что они с тем шизанутым франтом, которого я в бункере размотал, из одной семейки. Оба любят дешевой театральщины напустить, тьфу.

Я потер ладони. В грудине неприятно пекло после упыриного удара, но это ощущение глохло напрочь под напором той ярости, которая кипела у меня внутри. Чесслово, хотелось бы за ноги его схватить и со всей дури в угол впечатать, чтоб мозги наружу полетели. Жаль только, что углов подходящих в поле зрения нет. Да и поди ухвати его, бугая такого.

Софа тем временем разделалась с тварями, что ее окружали. Теперь только их лапки мелко дергались. Чаще всего отдельно от тела. Мне казалось, что после такого она устанет, как это раньше бывало, но ничего подобного — льдистая нить втянулась в ладонь, а сияние в яркости не потеряло.

— Кого ты тут брать собрался? — спросила она, указывая останки тварей. — Это тебе не это. Усек?

Честно говоря, иногда от Софкиных перлов мне фейспалмом хотелось себе лицо разбить, но не сейчас. Некогда.

Распятьев нахмурил брови.

— Какая… глубокая мысль!

— Это все? — спросил я Софу негромко.

— Больше не видела.

Я одобрительно кивнул. Теперь танцуем танго втроем и сердце в такт стучит. То, что случилось далее, мне приходилось только в фильмах видеть. Боевиках, на которых зал всегда был набит битком, потому что людям хотелось посмотреть, как добродушные крепыши вражин раскидывают. Сейчас я сам стал главным героем такого боевичка.

Мир превратился в темную круговерть с запахом крови. На нашей стороне было численное преимущество, но оно оказалось формальным; после того как он стероидами закинулся, Распятьев стал один стоить нас двоих. Я налетал на него, наносил удары, но попадал в блок, либо вовсе по воздуху. Софа зажимала его с другой стороны. Ее колкие ледяные снаряды отщипывали от упыря кусочки смрадной плоти.

Мы теснили его к стене. Я увернулся от прямого хука мне прям в морду, нырнул под руку и со всей дури заехал в живот. Вот тебе, братец, отведай уличных фишечек. Распятьев такого не ожидал, но сориентировался быстро — сцепил руки и ебнул мне по спине. Я рухнул на колени, а следом получил крепкий пинок ногой. Барьер выставить успел, но все равно швырнуло меня будь здоров.

Я боком проехался по земле, вздымая пыль вокруг. Ощущение обдираемой кожи о шершавый камень — непередаваемые.

— Слабо, Ламберт. СЛА… — закончить ему не дали. Ледяная стрела пронеслась мимо и оцарапала висок. Выступила черная кровь.

— Ловко. Но не-до-ста-то-чно, — процедил Распятьев сквозь зубы.

Он сорвался с места, и стало понятно, что этот мудила не шутит и не хвастается. Ледяные снаряды Софа запускала умеючи и летели они точно в цель… но не поражали ее. Все на те же доли секунды, крошечные, но такие важные доли, упырь оказывался впереди.

Я оперся на землю под ногами. Ладонью коснулся земли и твердого крошева под собой… и в голову пришла мысль. А будет ли товарищ комбриг столь же ловок, если ухудшить ему видимость? Упырь или нет, но окружающий-то мир все равно воспринимает по-человечьи. Глазами, то есть.

Я набрал полную пригоршню земли. Когда дистанция между нами сократилась, я выбросил руку вперед, от чего все набранное добро полетело прямо в рыло упыря. Он замахал руками, зарычал и… затормозил. Даже пошатнулся, кажется..

Только этого я и ждал. Подорвался с места как ошалелый и кинулся на него. С воплем, с которым, наверное, шли в лобовую наши пращуры в Великую Отечественную.