А мне-то почем знать? Темнота сплошняком. Хорошо хоть вой и уханье тех тварей как-то тише сделали. Видать, металл в решетке люка на совесть отлили и приварили так же. Не поддавался.

И ты не поддавайся.

— Встань, — бросила Софа, — не ленись. Тут дальше не так покато, пойдем, не то всю жопу в кровь обдерешь.

А ведь она права — камни стали менее скользкими. Хотя по идее должно было выйти наоборот. Кое-как ухватившись за стенки (благо размаха рук достало), я затормозился и поднялся на ноги. Стоять пришлось на полусогнутых, еще и голову в плечи вжать. Наверняка сейчас я здорово напоминал горбуна из книжки про собор Парижской Богоматери. Помню ее из советской библиотеки всемирной литературы. Интересная штука, но уж больно водянистая — автор так любил про эту церковь болтать, что об одной архитектуре страниц тридцать наколотил. Вот и женился бы на этом соборе, устраивал бы ШПИЛИ-ВИЛИ.

Я захохотал, отчего Софа подскочила на месте. Посмотрела на меня как на дурака.

— Ты нормальный?

И пальцем у виска крутит. А я ничего не могу с собой поделать — в минуты сильного стресса будто смешинка в пасть залетает, всякую ерунду начинаю плести, чтоб абстрагироваться.

— Ничего, — шикнул в ответ, отсмеявшись, — это нервное. Пойдем давай.

И мы пошли. Мало-помалу потолок начал отступать, шахта расширялась кверху. Не буду врать, это весьма обрадовало, потому что за время “путешествия” стало казаться, что я в гробу. Движущемся. Но тут же радость улетучилась, потому что из темноты донесся слабый запах. Даже целая смесь запахов. И я узнал все. Пахло землей, палеными проводами и… соляркой. Я остановился как вкопанный и еще раз глубоко вдохнул. Мало ли, вдруг мозг знакомые ощущения подсовывает, чтоб ситуацию хоть немножко приземлить. Но откуда здесь, в этом мире, взяться проводке? До изобретения электричества самым светлым местным умам как до Китая раком. Нет, конечно, может, сама технология и известна уже, да только в народ ее не выпускают. Держат, так сказать, рабочий класс в узде.

— Витя, не тормози, — голос у Софы прямо-таки сочился нетерпением, — щас эти тварюги люк прогрызут все-таки и нас с тобой слопают за милую душу.

— Не прогрызут, — возразил я, — там крепкая штука, вековина. Клыки себе обломают.

Но веры в эти слова у меня особо не имелось. Если даже твари не справятся, то тот франтоватый мудак им подсобит. Подозреваю, что в загашнике у него полным-полно всяких фокусов найдется. Такого же мнения придерживалась и моя подруга по несчастью.

— Вот и занесла же нас с тобой нелегка-а-а-а-а…

Неожиданно ее силуэт пропал из виду, унося вместе с собой обрывок слова. Я остановился и прищурился, стараясь рассмотреть хоть что-то. Но с таким же успехом можно было бы Тихий океан на байдарке переплывать. В принципе, никто не запрещает, но занятие бессмысленное. Спуск обрывался и уходил в черноту. Несмотря на то, что вокруг царила относительная прохлада, меня прошиб пот. Горячие капли ползли по лопаткам, и вдруг нестерпимо захотелось почесаться.

Вот ты и остался один, браток. буквально за секунду. Нет, за доли секунды. Один в темноте. Хм, а почему название кажется таким знакомым? Есть идеи?

Я утер взмокший лоб. Так, надо мыслить рационально. Навряд ли в этом мире, какой бы волшебный он ни был, можно пропасть без следа… Думай, думай! Однако сосредоточиться мне не позволяли. Где-то далеко позади раздался оглушительный лязг, к которому тут же добавился еще один звук. И он понравился мне еще меньше. Жадное, голодное уханье.

А это что?

— Витя-я… — послышалось снизу.

— Софа? — я постарался спросить шепотом, но он получился таким громким, что аж от стен отдался, — ты где?

— Внизу.

Полученный ответ совершенно меня не обнадежил. Да и голос звучал глухо, как из-под земли. Поэтому мысль о том, где именно сейчас оказалась моя подруга, пришла вполне конкретная.

— В аду, что ли?

— Да нет же, придурок! — вот сейчас всю потусторонность как ветром сдуло, — прыгай давай. Тут невысоко.

Знаешь, будь ты хищной тварью, обитающей во тьме, тоже наловчился бы имитировать чужие голоса, чтоб не вызвать у потенциальных жертв подозрения.

Мысль хорошая, но пришла уже поздно. Я успел прыгнуть. К счастью, вместо твари на месте оказалась Софа, и она меня не обманула — до земли и правда было невысоко. Мы в детстве с пацанами с гаражей когда сигали, и то выше было. Расшибать локти, колени и носы это, впрочем, все равно не мешало. Но кто детство без травм прожил, у того оно зря прошло. Один мой сосед по двору, Степка Крузичев однажды так с верхотуры навернулся, что руку распорол. Кровищи натекло целый океан, на десяток Распятьевых бы хватило. Но нашей советской медицине все под силу… разве что с очередями в поликлиниках толку дать не могут. Врачи тогда сработали быстро, Степкину культяпку залатали, сорок два стежка сделать пришлось. К нему так кликуха потом и прилипла — Степка-42. Он с ней до самого милицейского училища ходил. А как щас, не знаю. Степка после учебы уехал служить замом участкового в глухое село, так мы больше и не виделись.

Вот бы он охренел, конечно, с того переплета, в который я угодил. Как и любой другой здравомыслящий человек. Поначалу-то, конечно, все цивильно звучит, словно годная байка, но как только сюжет свернет в сторону комбрига-упыря, мне психовозку вызовут и передадут на попечение дяди-психиатра.

Кое-как выпрямившись (и порадовавшись, что не приземлился моей спутнице на ногу), попробовал осмотреться. Куда там — даже рук собственных не видно. Так мы далеко не уйдем. Обстановку надо все же оценить, а не то мы станем легкой добычей для любого, кто хоть немножко в темноте видит.

— Можешь посветить? — спросил я без особой надежды. Слабосилком я бы Софу назвать не рискнул, но запасы энергии (или чем там ее тело питается) были невелики.

— Я тебе что, по мановению волшебной палочки освещение организую? — огрызнулась она в ответ.

— Ну… ээээ, да…

— Справедливо, — хмыкнула Софа.

Она глубоко вдохнула и при этом закашлялась. Гулко так, с оттяжечкой. Судя по тому, как эхо от стен отражалось, мы попали в большой зал с хорошей акустикой. Палеными проводами здесь разило так, что голова кругом шла. Какой-то мудак создал пожароопасную ситуацию и свалил. Нехорошо. Я уже хотел найти бедолагу наощупь и хорошенько похлопать ее по хребту, как учили, но тут она все же прочистила горло.

Повезло ей. а то с твоим везеньем ты бы точно за сиськи ухватился.

А я и не прочь.

Софа, не подозревавшая даже о своем везении, бурчала что-то себе под нос. Я сначала прислушивался, но потом бросил это занятие — языка все равно не понимаю. В будущем-то у нас есть универсальные переводчики. Очень удобная штука, многофункциональная, в нескольких режимах работает. Может и через микрофон считывать слова, и текст принимает, даже картинки… Сейчас бы такой переводчик мне бы не помешал. Может, определил бы язык, на котором моя спутница бормочет. Красивый такой, певучий немного. Почему-то казалось, что именно на таком разговаривают остроухие эльфы из книжек одного английского профессора. Однако сколь не бормочи, а если топлива в чакрах не осталось, то и эффекта не будет. Так я думал поначалу, но потом увидел, как из ладоней у Софы заструилось сияние, напоминавшее голубоватый туман.

СИНИЙ ТУМАААААН ПОХОЖ НА ОБМААААААН

Я оглянулся и увидел, что мы стоим в просторной комнате, размером примерно со школьный спортзал. Комната практически полностью пуста (отсюда, наверное, и эхо), только посередине высится здоровенная бандура… не могу рассмотреть подробнее.

— Там… рычаг на стене, — выдавила Софа уже по-русски, — потяни за него, быстро.

— Ща.

Я метнулся к стене. По пути чуть не споткнулся о пролегающие по полу кабели. И очень хорошо, что не споткнулся — пол тут выложили плиткой из неизвестного материала, так что если б я навернулся, то башку бы себе запросто разбил.

И молодая б не узнала, какой у парня был конец.