После ее ухода наступает тишина, и мы вдвоем просто смотрим друг на друга, секунды утекают.

Кензо протягивает руку.

— Иди сюда.

Мое сердце колотится от предвкушения, когда я поднимаюсь с удобного кресла и направляюсь к нему. Он стоит там, высокий и властный, протягивая мне руку. Мои пальцы дрожат, касаясь его теплой ладони, чувствуя силу и желание, исходящие от его тела. Он легко разворачивает меня, прижимая к себе так, что наши тела прижались друг к другу. На мне красивое белое платье А-силуэта длиной до колен с вырезом в форме сердца, подчеркивающим мои формы. Лиззи подумала заранее и купила мне это платье, зная, что оно больше подойдет для коктейльного часа, на случай, если в моем свадебном платье станет слишком душно.

Тонкий материал платья позволяет мне ощущать каждый дюйм его груди моей прохладной кожей, словно меня окутывает нагретое одеяло. Несмотря на то, насколько он, должно быть, устал после долгого дня, его член тверд и готов прижаться к моей спине.

Губы Кензо касаются моего уха, он шепчет хриплым голосом, нежно обхватив одной рукой мое горло.

— Ты такая хорошая девочка, — говорит он, от чего у меня по спине пробегает дрожь. Его горячее дыхание щекочет мою чувствительную кожу, заставляя меня краснеть от желания.

Я не могу не выгнуться к нему, жаждая его прикосновений. Его хватка на моем горле слегка сжимается, его большой палец скользит по моей учащенной точке пульса. Другой рукой он проводит по внешнему краю моего бедра под платьем.

— Ты скучаешь по мне? — спрашивает он, его голос наполнен похотью и властностью. Я энергично киваю, не в силах говорить. — Сегодня вечером я попробую каждый дюйм твоего тела. Мой член заполнит каждую дырку, пока ты не переполнишься моей спермой.

Его пальцы скользят под тканью моего платья, исследуя каждый изгиб и щель моего тела, пока не достигают между ног. Они скользят по моему холму и между моими складками, прежде чем наконец остановиться у моего заднего входа. Я задыхаюсь, когда его большой палец дразнит тугое кольцо мышц вокруг моей задницы, посылая через меня волну удовольствия.

— Этот последний кусочек девственности будет моим.

Но это не так, потому что удовольствие, проносящееся по моему телу, кажется предательством. В груди сжимается, и такое ощущение, будто мне на голову вылили ведро ледяной воды. Я почти забыла, что произошло за пределами Харуми.

Фотограф.

Фотограф.

Он целовал Саори в то же место, где заставил меня скакать на его члене.

Сжав челюсти, я отталкиваю его руку. На его лице отражается растерянность, когда я поворачиваюсь к нему лицом.

— Если ты хотел, чтобы мое тело полностью принадлежало тебе, то тебе следовало подумать об этом, прежде чем целовать женщину, которая не была твоей женой.

Кензо открывает рот, чтобы что-то сказать, но потом, кажется, передумал. Вместо этого он хранит молчание, не удосужившись защититься или дать объяснение. Точно так же, как в ту ночь. Он грубо берет меня за руку и тащит к двери, даже не удосужившись ничего сказать.

Возможно, это и к лучшему.

В этом хаосе я забыла, что это за свадьба.

Деловая договоренность и не более того.

Сцепив руки вместе, мы идем в приемную, улыбаясь и кивая, пока нас поздравляют направо и налево. Сотни людей аплодируют, а возможно, и больше. Многих из них я узнаю, но есть и более чем значительная часть, которых я не знаю.

— Дыши, искорка, — шепчет мне на ухо Кензо. Я делаю глубокий вдох, стараясь сохранить улыбку, пока орды доброжелателей выстраиваются в очередь, чтобы передать свои поздравления.

В течение следующего некоторого времени я позволяла Кензо говорить большую часть времени, знакомя его только с людьми, с которыми он не знаком. Несмотря на то, что мой новый муж говорит, что этот брак ему нужен для бизнеса и социальных связей, он, похоже, неплохо справляется с этим самостоятельно.

После мероприятия на церемонии я более чем рада отойти на второй план. Пока я не увижу Саори, гадюку, с которой спит мой муж, прежде чем он придет ко мне домой.

Я откидываю плечи назад, выпрямляя позвоночник.

У меня нет причин надувать перья. Этот брак ненастоящий, и Кензо доказал, что его не отпустят встречи с другими женщинами. Мне не следует ревновать, но моя расстроенная часть говорит мне, чтобы я ударила ее по носу и вытащила ее долларовые наращивания.

Я приближаюсь к Кензо, пока мы приветствуем одного из олдерменов и его молодую жену. Она не знает, что я видела доказательства их романа, иначе сомневаюсь, что у нее хватит смелости показать свое лицо.

Или, может быть, именно поэтому она здесь.

— Ты пригласил ее? — я шиплю ему на ухо, сохраняя улыбку на своем лице.

— Она важна для моей семьи, — говорит он мне.

Я фыркаю на это.

— Скорее, она важна для твоего члена, — если бы мои глаза могли закатиться на затылок от его лжи, они бы так и сделали. Рука Кензо предупреждающе сжимает мою.

— Саори, — он приветствует красивую черноволосую женщину, которая краснеет, когда берет его за руку. — Большое спасибо, что пришли.

Язык Саори высовывается и облизывает ее чрезмерно намазанные ботоксом губы, когда она одаривает моего мужа соблазнительной улыбкой.

— Я бы ни за что не пропустила это. Это все, о чем кто-то говорил. Хотя декаданса здесь, похоже, не хватает. Ничего по сравнению с первым. Но я думаю, тратить столько денег на еще одну свадьбу просто смешно.

Эта сука.

— Это правда, что ему не хватает откровенной яркости первого, — признаюсь я, влезая в их разговор. — Но на этот раз мне хотелось чего-то более сдержанного. В любом случае, если кто-то упомянет, что для него это недостаточно ярко, я обязательно отправлю их к тебе. Сиськи и ботокс, которые у тебя есть, должны сразу же привести их в порядок.

Моя челюсть напрягается, и я вздрагиваю от того, как резко Кензо сжимает мою руку в своей. Ему явно не нравится тот факт, что я оскорбляю его любовницу-пустышку. Хиро и Ватару, с другой стороны, должно быть, находят это забавным, потому что у них обоих позади нас начинается приступ кашля.

— Как ты смеешь? — прошипела она себе под нос. — Ты, черт возьми…

— Саори, — предупреждает Кензо. — Пройди, пожалуйста.

Ее глаза вспыхивают на мне, прежде чем она уносится прочь. Кензо поднимает руку вверх, останавливая следующего человека в очереди, затем поворачивается лицом ко мне, сохраняя наш разговор приватным.

— Никогда больше не делай ничего подобного, — предупреждает он, его голос холоден, как арктическая тундра. — Ты поняла меня?

Мне следует съежиться. Киваю головой и отпускаю это, но я не могу. Я не буду.

— Чего не делай, дорогой муж? — я выплевываю название, как будто это мусор, потому что это так. Он не мой муж; он мой тюремщик, и на какое-то время я забыла об этом. Я позволила его ласковым словам и приятным рукам убедить меня в том, что мы справимся. — Поставить твою любовницу в неловкое положение так же, как вы оба смутили меня? Если ты думаешь, что я буду просто сидеть и позволять вам выставлять меня дурой, то ты меня совсем не знаешь. Тебе следовало бы провести более тщательное исследование, потому что я не такая, как остальные жены общества. Они подставляют другую щеку, но я верю в око за око.

Губы Кензо кривятся в рыке.

— Если кто-нибудь прикоснется к тебе, я отрублю ему руки и вырву глаза.

— Не волнуйся, детка, — я насмешливо похлопываю его по щеке. — В отличие от тебя, я сдержу свои клятвы, — я ухмыляюсь. — Однако не могу гарантировать, что твоя дополнительная часть сохранит ей жизнь.

Он смотрит на меня с шоком во взгляде, как будто не может поверить, что я сказала что-то настолько безумное. Возможно, он считает, что я не доведу этого до конца. Он ошибается. Я сдержу свою клятву быть верной ему, но оставлю за собой кровавый след, если он мне не верен.

Он собирается что-то сказать, но своевременный кашель Хиро заставляет его закрыть рот и посмотреть на своего заместителя, который качает головой. Кензо напрягает челюсть, глядя на меня, но в конце концов улыбается и поворачивается обратно к нашим доброжелателям, как будто все в порядке.