— Так… Правда или неправда, это дело ваше! — решительно сказала Антонина Никифоровна. — Пойдёмте ужинать! Я вас кормить буду, оголодавших городских жителей.

Антонина Никифоровна привезла целую сумку снеди: деревенскую колбасу, домашнее масло, жареного гуся, но самое главное — несколько банок кофе и сгущённых сливок. Как ветеран войны получала она отоварку, куда входили дефицитные продукты питания: тушёнка, сгущенка, кофе, шоколад. Приезжая раз в месяц в гости к дочери и внучке, привозила она деликатесы им, зная, что в магазинах этого нет. Сама кофе пить была непривычна, да и к шоколаду тоже равнодушна.

Это был пир! На столе дымилась большая сковорода картошки с мясом, в тарелочках лежали нарезанные домашняя колбаса, сыр, шоколадные конфеты и жестяная банка с крупной надписью «Кофе». Когда все расселись, Антонина Никифоровна взяла инициативу в свои руки, накладывая каждому огромную тарелку картошки с мясом.

— Мне нельзя столько есть! — в отчаянии воскликнула Арина. — Завтра мне придётся показывать произвольную программу высоким людям! Это очень важно! Скоро чемпионат!

— Мам, ей действительно нельзя, — заметила Дарья Леонидовна. — Оставь её, пусть сама разберётся с собой.

Арина посидела с мамой и бабушкой, выпив горьковатый индийский кофе без сахара и уныло потащилась делать домашку. Часы показывали двадцать один час… Два часа на всё про всё.

Утро пятницы… И первым уроком английский. Которым Арина владела на уровне C2. Профессиональное использование каждый день. И это немудрено — всё фигурное катание, начиная от названий элементов, заканчивая судейской системой, тренерством и хореографией, опиралось на этот язык. А если уж дошёл до уровня сборной и стал ездить на соревнования за границу, где нужно самому общаться в отелях, аэропортах, ледовых аренах, общаться с соперниками, их тренерами, журналистами, спортивными функционерами, английский язык становился вторым. И иногда уже не чувствуешь, на каком языке разговариваешь и выражаешь мысли…

На урок иностранного языка класс делился на две группы — на немцев и англичан, которые шли каждый в свою аудиторию. Войдя в класс английского, Арина удивилась — за партами сидели лишь несколько человек, да и те наполовину из параллельного класса. Максима среди них не было — он изучал немецкий, который считался более лёгким и более приближенным к реальному использованию. Всё таки в социалистическом блоке состояла Германская Демократическая Республика, куда был призрачный шанс поехать туристом или а командировку. Английский считался трудным в изучении и совершенно бесполезным, так как все страны, где он использовался, принадлежали к капиталистическому лагерю, и шанс попасть туда примерно равнялся нулю.

Инглиш преподавала Ольга Владимировна Старостина, женщина вполне современная и знающая предмет. Несмотря на достаточно молодой возраст в 30 лет и привлекательную внешность, бессовестная школота прилепила ей кличку «Старуха», что, конечно же, никак не подходило молодой симпатичной женщине. Ольга Владимировна обладала высоким ростом, правильной прямой осанкой и ходила в модном брючном костюме со штанами «клёш», сшитым на заказ в модном универбытовском ателье Екатинска.

Предмет она преподавала отлично, так же, как и владела английским, и почти все ученики, прошедшие через её строгий взгляд и твердый, не терпящий возражений голос, впоследствии только добрым словом вспоминали «Старуху». Сама Ольга Владимировна о прозвище, данном ей учениками, естественно, знала — её дочь училась в этой же школе, но воспринимала его с юмором, говорящим о лёгкости и доброте характера.

Ольга Владимировна слыла новатором: большую часть урока общалась с учениками по-английски. Естественно, тщательно проговаривая слова, чтобы дети имели возможность использовать словарь при разговоре с ней. Словарь обычный, такой же, как и по русскому, — тетрадка со сложенными поперек страницами и написанными в столбик словами. Словарный запас у него, естественно, небольшой, всего несколько сотен общеупотребительных слов, но запомнить их мог любой, даже неисправимый двоечник.

Но Арина Стольникова ни была двоечником, и самодельный английский словарь её оказался совершенно не нужен — она обладала более развитой речью и более богатым словарным запасом. Вот только стоит ли это показывать? Однако дух противоречия внутри не давал усидеть ровно…

Английский Арине был не слишком интересен — говорила бегло, как на русском. С 12 лет. С тех пор как стала в статусе новиса попадать на международные старты, родители отдали её на курсы дополнительного обучения языку, проводимые профессором кафедры перевода и прикладной лингвистики английского языка и литературы государственного университета республики Удмуртия. За полгода Арина Стольникова научилась бегло говорить и писать по-английски, свободно переходя на него в разговоре. С 13 лет она уже без переводчика отвечала на все вопросы журналистов на пресс-конференциях после стартов, чем вызывала у них искреннее удивление.

— Здравствуйте, — Ольга Владимировна дождалась, когда немногочисленная английская группа встанет с мест, гремя стульями, потом тут же дала знак садиться и продолжила так же, на английском: — Начнём. И тема сегодняшнего урока — префиксы. Кто может мне сказать, что это такое?

Тишина. Ольга Владимировна победно посмотрела на учеников, совершенно не ожидая ответа. Кто ж тут мог бы сказать, что это такое по-английски? Да никто! Кроме Арины, естественно. Тема-то ни о чём!

— Я могу сказать, — по-английски сказала Арина. Акцент, правда, так себе: профессор-лингвист проходил стажировку в Йеле, и у него чувствовался слабый акцент восточного побережья, который всё-таки отличался от нью-йоркского диалекта, более приближенного к классическому английскому языку.

— Прошу вас, юная леди, — сказала англичанка.

И Арина начала рассказывать!

— Префикс — это морфема, с помощью которой создаются новые смысловые выражения, — бегло сказала Арина по-английски. — Почти все морфемы пришли с континента, из французского языка, куда, в свою очередь, попали из античных классических языков — греческого и латинского. При использовании префиксов может меняться смысл слов на противоположный либо придаваться другое количественное значение, оставляя смысл выражения таким же. Вкратце всё.

— Что??? — изумлённо и вполне по русски спросила Ольга Владимировна. — Люда… Откуда?

— Что откуда? — так же по английски спросила Арина, и удивлённо посмотрела на одноклассников, с открытыми ртами смотревшим на неё. — Что случилось? Я неправильно ответила? Мне кажется, всё верно. Иначе и быть не может.

— Всё верно, — согласилась училка, уже чуть придя в себя и заговорив снова по английски. — Откуда ты так научилась говорить?

— По учебнику, — пожала плечами Арина. — Я могу сесть?

— Да да, конечно, — спохватилась Ольга Владимировна. — Присаживайся. Люда… Ты никогда не задумывалась стать лингвистом или филологом? Пойти на факультет иностранных языков в Свердловский университет?

— Нет, — покачала головой Арина. — Я спортсменка. Скорее всего, после школы я пойду в институт физической культуры имени Лесгафта. Но возможны, конечно, и другие варианты. Время ещё есть подумать.

Когда закончился урок и Ольга Владимировна выпустила класс, она несколько минут посидела в раздумьях. Что-то Хмельницкая недоговаривает… Тех выражений, которыми она общалась, в учебнике английского языка для седьмого класса просто-напросто не было. Так говорили студенты-филологи и профессура, но никак не школьница 14 лет от роду… И она произносила так бегло, как будто английский её родной язык. Но и по-русски Люда общалась так же грамотно и аккуратно…

Арина даже не подозревала о том, что вызвала удивление учительницы английского. В той элитной московской школе, в которой она училась, английский преподавали достойно. Там каждый ученик мог бы рассказать абсолютно то же, что и она сейчас. И добавить то же самое на втором иностранном языке. Например, на немецком. Арина изучала два иностранных языка, английский и немецкий. Правда, немецкий всего три класса, со второго по пятый.