Я стараюсь кивать не слишком восторженно.

— Думаю, что смогу.

— Отлично. Если возникнет необходимость занять эту должность на постоянной основе, мы снова обсудим зарплату и льготы.

— Спасибо, что сообщили мне о докторе Барретте, — говорю я ей, вставая. — Мне лучше пойти на занятие.

— Верно. Постарайтесь хорошо провести день, Браяр.

Я выхожу из кабинета доктора Бишоп, стараясь не ухмыляться, как психопатка.

Благодаря Сэйнту меня вот-вот повысят до должности профессора с реальными льготами и разумной зарплатой. Мне больше не нужно беспокоиться о том, что мой ужасный босс будет лапать меня каждый день, когда у нас будут совместные занятия.

С тех пор, как Сейнт начал преследовать меня, я стремилась доказать его вину. Собрать достаточно доказательств того, что он преследует меня, что он отнял несколько жизней.

Безумно, но я начинаю думать, что это последнее, что я хочу делать.

Что делает меня такой же обреченной на ад, как и он.

Раздается громкий стук во входную дверь, и мое сердце подпрыгивает в надежде увидеть Сейнта. Я не должна быть взволнована, увидев своего преследователя, серийного убийцу, но это так и есть.

Я торопливо выхожу из кухни и смотрю в глазок, прежде чем вздохнуть. Гребаные копы.

Я распахиваю дверь.

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

Офицер Росарио пытается улыбнуться, в то время как офицер Смит остается мрачной.

— Извините, что нарушаю ваш рабочий день, мисс Ши, — говорит офицер Росарио. — Мы расследуем дело о пропавших людях. Чарльз Барретт. Вы работаете с ним, верно?

Блядь. Блядь, блядь, блядь. Как, черт возьми, мне выпутываться из этого?

— Да, работала. Работаю, — быстро поправляюсь я.

Офицер Смит приподнимает бровь и делает пометку в своем блокноте. Я хочу потребовать объяснений, что она уже записала.

Я выхожу на крыльцо, закрывая за собой дверь. Если Сейнт появится, возможно, он сможет найти способ спасти меня из этой ситуации.

— Вам удалось что-нибудь найти? Мы все очень обеспокоены.

Росарио мягко улыбается, но Смит не купилась на мою игру.

— Мы все еще находимся на ранней стадии нашего расследования, — говорит Росарио. Это его способ дать мне понять, что он ни хрена мне не скажет. Он ссылается на свои записи, хотя уже точно запомнил, о чем хочет меня спросить. — Университетские камеры наблюдения, установленные на парковке, зафиксировали, как вы с доктором Барреттом одновременно покидали кампус. Вы можете сказать нам, куда направлялись?

— Я вернулась домой. — Это не ложь. Я действительно зашла домой, чтобы переодеться и произнести трехчасовую ободряющую речь, прежде чем отправиться на встречу с доктором Барреттом в баре.

— Доктор Барретт сказал вам, куда он направляется?

— Он этого не сделал. Но я предположила, что домой.

— А куда вы отправились после того, как вернулись домой? — Резко перебивает Смит.

Если она спрашивает, то, вероятно, уже знает. Она просто хочет посмотреть, стану ли я лгать, чтобы скрыть какое-то чувство вины.

— Я ходила в бар.

— И вы встретили там доктора Барретта, верно? — Спрашивает Росарио.

— Если вы уже знаете, куда я ходила в тот день, зачем утруждать себя расспросами?

Улыбка Росарио дрогнула от моего тона, и Смит напряглась. Мне нужно понять, когда, черт возьми, прикусить язык.

— Не могли бы вы рассказать нам о вашем вечере с доктором Барреттом? — Слова, которые срываются с губ Смит, скорее приказ, чем просьба.

Я пожимаю плечами, нетерпение нарастает.

— Мы сидели в баре, заказывали напитки и болтали. Мы посидели там минут пятнадцать, прежде чем я пошла в ванную, а когда вернулась, его уже не было.

Все это правда, и ничто из этого не указывает на мою причастность к его исчезновению. Если я скажу им, что он лапал меня и я убежала, возможно, они подумают, что это какой-то нелепый мотив для убийства.

— Он просто ушел? — Спрашивает Смит. — Без объяснений?

— Полагаю, ему надоело ждать. — Пусть они сами приходят к выводу о том, почему я так долго пробыла в ванной.

— И вы больше не видели доктора Барретта после того, как он вышел из бара? — Спрашивает Росарио.

Я качаю головой, благодарная за то, что могу ответить честно.

— Нет, не видела. Это был последний раз, когда я видела его и ничего о нем не слышала больше.

— И вы уверены, что вам больше ничего не нужно нам рассказывать? — Голос Смит звучит резко.

Я напрягаюсь, подражая ее тону.

— Я уверена.

Учитывая, насколько они уверены в том, что я виновна в смерти Остина и исчезновении доктора Барретта, я сомневаюсь, что они вообще заметили Сейнта.

Даже если бы я захотела бросить его под автобус в этот момент, они бы мне не поверили. Они бы решили, что я выдумываю историю о каком-то сумасшедшем преследователе, чтобы прикрыть собственную задницу.

— Спасибо, что уделили нам время, Браяр. Мы позволим вам вернуться к своей обычной жизни. — Росарио улыбается, направляясь обратно к полицейской машине.

— Мы будем на связи, — угрожает Смит, прежде чем последовать за ним.

Сейнт сказал мне, что позаботится о том, чтобы я не села ни за одно из его преступлений. Как бы сильно я ни ненавидела это делать всеми фибрами своего существа, у меня нет выбора, кроме как довериться своему преследователю.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

СЕЙНТ

В моем офисе на моем телефоне высвечивается имя Деррика. Крайний срок сдачи этой книги наступил и прошел на прошлой неделе, но последние слова появляются на экране, когда мои пальцы стучат по клавиатуре. Конец близок.

Я провожу большим пальцем по экрану телефона.

— Привет, я почти закончил с рукописью. Этот черновик на удивление хорош. Мы должны иметь возможность пропускать правки и отправлять их прямо моему редактору…

— Уже слишком поздно, Сейнт. — Голос Деррика ровный, безжизненный. — Издатель аннулировал твою сделку.

Мое сердце падает. Нет. Эта книга должна была стать моим билетом к завоеванию сердца Браяр. Она прочитала эту книгу и поняла, что это моя лучшая книга на сегодняшний день, благодаря ей. Потому что я встретил ее и смог написать историю любви, превосходящую все, что я когда-либо представлял раньше. Она прочитала посвящение и стала моей навсегда.

Мы познакомились из-за этой книги, и она любит романы С.Т. Николсона больше, чем любого другого автора в мире. Она заслуживает еще одного рассказа от своего любимого автора.

— Мы можем договориться с ними. Отправь им рукопись сейчас и уменьши предоплату…

— Контракт недействителен. Мне очень жаль.

У меня в голове все перемешалось. Должно быть другое решение. Эта книга — наша история — не может так закончиться.

— Тогда мы отправим ее другим издателям. Кто-нибудь захочет опубликовать еще один роман С. Т. Николсона…

— Может быть, ты сможешь сделать это с другим агентом. — Деррик вздыхает. — Извини, приятель. Я считаю тебя великим писателем, правда. Но тебе нужен агент, который сможет лучше работать с твоей… эксцентричностью.

— Ты увольняешься? — Вспыхивает ярость, когда мой сжатый кулак начинает дрожать.

— Мы работаем вместе уже много лет. — Я — его первый бестселлер. То, что я есть в его списке, привело его к появлению еще нескольких авторов-бестселлеров в середине карьеры. Теперь, когда я впервые в жизни облажался, когда я впервые сорвал сделку, он разрывает наше партнерство.

— Ты совершаешь ошибку, — предупреждаю я его.

— Желаю тебе всего наилучшего в поиске агента, который лучше подходит для твоей карьеры. Я пришлю уведомление о расторжении нашего агентского контракта. Удачи, Сейнт. — Эти слова слетают с его губ без малейшего намека на раскаяние.

Электронное письмо от Деррика приходит через минуту. Он уже подготовил его, когда звонил мне. Сейчас у меня нет ни агента, ни контракта на книгу.