Она сердито смотрит ему в спину, замышляя его убийство так же, как и я.

— Сегодня вечером подойдёт. Я могу выпить бокал Мерло.

Профессор Растлитель поворачивается к ней с усмешкой, и ей удается выдавить слабую улыбку.

— Отлично. Увидимся вечером.

Я жажду запачкать его кровью свои руки, но он уже за дверью.

Похоже, у нас с Браяр скоро будет наше первое свидание.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

БРИАР

В тусклом баре слышны приглушенные разговоры, наполненные ароматом дорогих сигар и джина. Место, куда богатые старики приводят своих сопровождающих, сладких малышек и жертв торговли людьми. У меня так и чешутся ноги бежать в другом направлении, как только я переступаю порог, но я крепче сжимаю сумочку и следую за ним.

Доктор Барретт взбирается на табурет, его движения такие слабые и шаткие, что я готовлюсь к тому, что он упадет и сломает бедро. Честно говоря, я бы предпочла провести вечер, отвозя его в больницу, чем за выпивкой в баре.

Он заказывает два джина с мартини со льдом, и я стискиваю челюсти.

— Сделайте мне виски, — приказываю я бармену. — Двойной.

Челюсть доктора Барретта сводит от моей наглости, но он натягивает улыбку в ответ.

— Как проходит твой семестр?

— Немного ошеломляюще. — Это мягко сказано. Я самостоятельно провожу два занятия, два семинара и помогаю на занятиях доктору Барретту, так что больше похоже на то, что я провожу три занятия полностью самостоятельно. Не то чтобы он предпринял какие-то шаги, чтобы облегчить мою нагрузку.

Он издает легкий смешок.

— О да. Первые дни работы ассистентом профессора. Мы все должны с чего-то начинать.

Я стискиваю зубы, потому что мне не следовало бы справляться с нагрузкой двух профессоров за четверть зарплаты штатного преподавателя, но я предполагаю, что он пригласил меня сюда, чтобы отпраздновать свой надвигающийся уход на пенсию. Может быть, он даже назовет мне конкретную дату.

— Итак, какие у вас планы на пенсию?

Он пожимает плечами, переключая внимание на мартини с джином, которые бармен пододвигает к нему.

— Понятия не имею. У нас достаточно времени, чтобы составить наши планы.

Тепло начинает подниматься по моей шее.

— О? Я думала, вы уйдете на пенсию в конце следующего семестра?

Он хмыкает.

— Нет, моя жена и слышать об этом не хотела.

Я брызгаю слюной в свой виски.

— У вас есть жена?

Он поднимает бровь, глядя на меня, как на идиотку.

— Я женат уже два десятилетия.

— О. — Я отставляю свой виски, в ужасе от мысли, что сейчас выплесну его в лицо этому мудаку.

Он охотится на своего доцента, пока его жена дома. Приглашает меня куда-нибудь выпить и навязывает мне работу моей мечты, чтобы заставить меня выполнять его приказы, в то время как он не собирается уходить на пенсию в ближайшее время.

Что за кусок дерьма.

— Ваша жена знает, где вы находитесь?

Должно быть, он неправильно истолковал мой тон, потому что уголок его рта приподнимается.

— Я не скажу ей, если ты этого не сделаешь.

Завтра я найду его жену и сообщу ей, что именно за мужчина, за которым она замужем.

— Почему вы не можете сказать ей? Я думала, это невинная выпивка между коллегами.

Он наклоняется ближе, и мне хочется поперхнуться, когда его взгляд скользит по моему красному топу и опускается к обнаженным бедрам.

— Мы оба знаем, что ты не стала бы так одеваться ради коллеги.

Его рука опускается на мое колено и ползет вверх, сжимая мое бедро.

Я отталкиваю его и с громким визгом спрыгиваю со своего табурета. Похотливая улыбка тут же сползает с его лица, и он оглядывается по сторонам, чтобы посмотреть, кто был свидетелем нашего общения.

— Не одевайся как шлюха, если не хочешь, чтобы с тобой обращались как с потаскухой, — шипит он.

Горячие, злые слезы застилают мне зрение, когда я мчусь в дамскую комнату. Они текут по моим щекам, когда я нащупываю телефон, чтобы позвонить Мак.

На пятом гудке хриплый голос Мак наполняет мои уши, и я плачу сильнее.

— Браяр? — хрипит она. — Что случилось?

— Этот засранец профессор, — злюсь я, вытирая слезы и сопли. — Он фактически заставил меня выпить с ним, а потом лапал меня.

Мак задыхается.

— О боже мой. Где ты? — спрашивает Мак.

— Я в туалете. — Я промокаю влагу под глазами бумажным полотенцем, макияж уже испорчен. — Я жду, когда он уйдет, прежде чем я вернусь туда.

— Послушай, завтра ты сообщишь об этом администрации. Я пойду с тобой, если хочешь. Потом я оставлю ключи от его машины или что-нибудь в этом роде, чтобы у тебя не было неприятностей.

Мак — единственная, кто может заставить меня смеяться сквозь слезы. Но я знаю, что донесение на доктора Барретта администрации ничего не даст. Он штатный профессор, проработавший в Обернском университете почти столько же, сколько был женат. Университет не собирается увольнять его из-за необоснованных обвинений скромного доцента.

— Хочешь, я заеду за тобой?

Меня охватывает странное желание позвонить Сейнту. Он бы разозлился на меня. По какой-то причине я ничего так не хочу, как услышать его голос прямо сейчас.

— Спасибо, Мак. — Я шмыгаю носом, слезы уже под контролем. — Но со мной все будет в порядке. Я позвоню тебе завтра.

Как только мы вешаем трубку, я нахожу номер Сейнта.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

СЕЙНТ

Из темной угловой кабинки мне была видна сморщенная рука профессора Растлителя на ее бедре.

Мне потребовалась каждая капля самоконтроля, чтобы не прижать его к стойке, не обхватить руками его горло и не смотреть, как свет медленно гаснет в его глазах-бусинках.

Но мы с Браяр никогда не будем вместе, если я буду гнить в тюрьме.

Нет, мои методы должны быть гораздо более осмотрительными. Мое будущее с Браяр зависит от того, останутся ли мои преступления незамеченными.

Профессор Растлитель щелкает пальцами в сторону бармена, бросает на стойку смятые долларовые купюры и направляется к двери. Он оставляет ровно столько, чтобы хватило на один джин с мартини.

Я стискиваю зубы. Он понятия не имеет, как я заставлю его расплатиться.

Браяр все еще в туалете. Все, чего я хочу, это побежать туда и утешить ее. Стереть его грязное прикосновение с ее кожи и эту ночь из ее памяти.

Но профессор направляется к двери, а мне нужно заняться делами, прежде чем я смогу обеспечить ей комфорт, которого она заслуживает.

Она будет благодарна, когда мы вместе отпразднуем его смерть.

Я направляюсь к бару, бросаю стодолларовую купюру рядом с виски Браяр и следую за профессором Растлителем к двери.

Он шаркает по тротуару. Должно быть, он выбрал бар поближе к дому, чтобы легко приводить молодых женщин, которых шантажирует или принуждает к постели. Сладкий дым его сигары разносится в ночном воздухе, когда мой телефон вибрирует в кармане.

На моем экране высвечивается ее имя. Муза.

Черт. Мое сердце сжимается. Я бы с удовольствием ответил, если бы мог, но сначала мне нужно закончить с этим. Ради нее.

К счастью, достаточно холодно, чтобы надеть зимнюю куртку, и никто не смотрит на меня дважды, когда я натягиваю на голову черную лыжную маску.

Когда мы подходим к его дому, профессор оглядывается. Я опускаюсь на одно колено, развязываю и завязываю шнурки на ботинке. Он возится с ключом и открывает дверь.

Я звоню ему в ту же секунду, как он переступает порог. Дверь все еще открыта, он достает свой телефон и хмуро смотрит на экран, прежде чем ответить грубым:

— Эй?

Он закрывает за собой дверь. Я жду безошибочного щелчка замка. Но его не раздается.

— Это профессор Растлитель?

— Что, простите? — рявкает он.

На кухне загорается свет. Он забыл запереть дверь. Миссия выполнена. Я вешаю трубку.

Его дом находится в центре города. Не идеально. Мне придется заставить его замолчать, прежде чем я сделаю то, что нужно. Любопытный сосед может быстро покончить с работой прежде, чем я ее начну.