Получилось!

У меня сводит живот. Он уже думает обо мне как о своей жене. Его жене.

Я заставляю себя не обращать внимания на тошноту и продолжаю копать. К счастью, Сейнт сохранил открытыми свои последние приложения и вкладки.

В его интернет-браузере открыта вкладка для поиска синонимов слова кровавый, а другая — для его электронной почты. Его почтовый ящик открыт для переписки с Зейденом Кингсли.

Их сообщения безобидны — обсуждают черновики, типы персонажей и запоздалые редакторские замечания.

Когда я, наконец, прихожу в себя после минутного ошеломления, я просматриваю оставшуюся часть его почтового ящика. Большинство электронных писем от Деррика из «Prouse Media», его литературного агента.

Я нажимаю на текстовый редактор Сейнта и нахожу рукопись объемом в двадцать тысяч слов, сохраненную как «Для Моей музы».

Всплески паники, но этот документ — не какой-то длинный эпистолярный роман или подробный отчет о каждом взаимодействии, которое у него когда-либо было со мной. Это явный вымысел, и мне приходится постоянно заставлять себя бегло читать слова, когда история постоянно угрожает поглотить меня.

Но очевидно, что это его фанфик обо мне. Про нас.

В одной из сцен главный герой дает злодею смертельную дозу с примесью кокаина.

Мое сердце колотится так сильно, что я искренне боюсь, что оно вот-вот взорвется.

Возможно, убийства в книгах С.Т. Николсона вовсе не вымышлены.

— Тебе нравится моя последняя работа?

Я ахаю, оборачиваюсь и нахожу Сейнта прямо позади себя, нависающего надо мной со злой ухмылкой.

Прежде чем я успеваю закричать или убежать, он хватает мое лицо обеими руками и притягивает мой рот к своему.

Я приподнимаюсь на цыпочки, дыхание перехватывает, возбуждение пробегает по позвоночнику, когда его губы властно блуждают по моим.

Заявляющий права на меня. Клеймящий меня. Забирающий то, что принадлежит ему.

Я вырываюсь из его хватки, ударяясь задницей о его стол и шипя от боли. Он загораживает мне проход, кладя руки на стол позади меня, но больше не пытается поцеловать.

— Что ты делаешь в моем доме, муза? — он мурлычет. — Ты наконец-то пришла поиграть?

— Ты С.Т. Николсон, — обвиняю я, губы все еще покалывает. — Разве нет?

— Ты нашла мою маску. — Он протягивает руку, чтобы схватить ее. — Я подозреваю, что у тебя проблемы с маской. Мне надеть её?

— Твоя новая рукопись, — начинаю я, сердце колотится так сильно, что ударяется о грудную клетку. — Очевидно, это обо мне.

Он наклоняется, касаясь щекой моего уха.

— Да, и я не могу дождаться, когда увижу, как ты воплотишься в моих фантазиях о тебе.

Я отталкиваю его, не в силах проглотить комок в горле.

— Так ты предложил Мак работу только для того, чтобы добраться до меня?

Он поступил с Мак точно так же, как с моей мамой, — преследовал ее повсюду с одной целью. Манипулировал ими, чтобы им понравиться, чтобы он мог стать ближе ко мне.

— Я хотел произвести хорошее впечатление на тех, кто для тебя важнее всего. У всех нас получилось, не так ли?

Возможно, Мак и получила работу, которая оплачивает ее счета и финансирует привычку покупать книги, но теперь ее босс — психопат.

— Если ты С.Т. Николсон, почему ты участвуешь в программе МИД?

Дьявольская улыбка сползает с его лица, губы сжимаются.

— Негативный отзыв осквернил как мою работу, так и моего персонажа. Я привык к большому количеству критики в свой адрес, и, поверь, когда я говорю, что меня это ни в малейшей степени не беспокоит. Моя работа не для всех, я это хорошо понимаю. Но чтобы кто-то нападал на мой характер, обвинял меня в таких мерзких вещах, обвинял меня в том, что я навязываю себя женщинам… — Он подавляет гнев. — Это закрутило меня по спирали. Лишило меня возможности писать из-за страха того, в чем еще меня обвинят за то, что я пишу истории, обнажающие душу. Мне нужно было вдохновение. Мне нужно было найти свою музу. — Он проводит рукой по моим волосам. — И тогда я это сделал. Я нашел тебя.

Рецензия, которую он дал мне прочитать. Он все это время намекал мне на свою тайную личность.

— Если ты убьешь меня, мама и Мак выследят тебя и вздернут за яйца.

Нетерпение теперь проступает на его лице, сводя темные брови вместе.

— Я уже говорил тебе, Браяр. Я не хочу причинять тебе боль. Я хочу быть с тобой. Чтобы ты была в безопасности.

Он проследил за мной до дома, наблюдал за мной из окна и вломился в мой дом, но он прав. Он никогда не причинял мне физического вреда. Может быть, он не лжет насчет этого.

— Если ты хочешь, чтобы я чувствовала себя в безопасности, почему ты преследуешь меня?

— Чтобы всегда быть рядом и защищать тебя. — Он сглатывает, горло перехватывает. — Меня не было рядом, когда моя мать нуждалась во мне. Я не смог защитить ее. Я не позволю, чтобы то же самое случилось с тобой.

Хотя я знаю, что не должна поддаваться его комплексу героя, я не могу не понимать его стремление защитить тех, кого он любит, любой ценой. Если бы я потеряла свою мать так, как он потерял свою, я бы сожгла мир дотла. Когда я обнаружила, что мой отец изменял ей, мне захотелось разодрать ему лицо. И все же я чуть было не оставила это открытие при себе, чтобы не видеть, как боль терзает сердце моей матери.

Я бы сделала все, чтобы защитить тех, кого люблю. По мнению Сейнта, он убежден, что любит меня, и хочет сделать то же самое.

— У нас с тобой больше общего, чем ты думаешь. — Он наматывает прядь моих волос на палец. — До тебя я держался особняком. Я никогда не приводил ни одну женщину в свою постель больше одного раза, никогда не позволял им задерживаться, никогда не впускал их в сердце. Ты знаешь, как это бывает — легче держать всех на расстоянии, чтобы некого было терять. Никого, кого кто-то может использовать против тебя. Но мое сердце принадлежит тебе, Браяр. Не важно, как сильно ты меня отталкиваешь, тебе от меня не избавиться. Потому что я не могу потерять и тебя тоже.

Он псих, если думает, что уже влюблен в меня. Он только что встретил меня — он едва знает меня. Я не могу доверять убийце.

— Если ты не будешь держаться от меня подальше, я разоблачу С.Т. Николсона. Все узнают твою настоящую личность.

Мускул на его челюсти дрогнул.

— Если это действительно то, чего ты хочешь, пожалуйста.

За исключением того, что какая-то сумасшедшая часть меня не хочет нарушать анонимность моего любимого автора. Несмотря на все, что Сейнт де Хаас сделал со мной, С.Т. Николсон был моим постоянным источником утешения с тех пор, как я узнала о его дебюте. Его слова говорят со мной так, как ни один другой автор никогда не говорил. Книги С.Т. Николсона — причина, по которой я получила степень магистра, причина, по которой я начала писать мрачные, суровые книги, которые, как я думала, никто никогда не захочет читать. Причина, по которой я, наконец, начала верить, что кто-то там может понять меня, может полюбить меня такой, какая я есть.

Как бы мне ни было неприятно это признавать, мужчина, стоящий передо мной, — худшее и в то же время лучшее, что когда-либо случалось со мной.

— Правда? — спрашиваю я. — Тебе все равно, если я раскрою секрет, который ты скрывал годами?

Он делает шаг ко мне, сокращая и без того небольшое расстояние, между нами, пока я не оказываюсь на одном уровне с его грудью и животом, вынужденная вытянуть шею, чтобы наши взгляды встретились.

Его палец обвивает мою челюсть, скользя, пока не достигает подбородка, и он прижимает большой палец к моей губе.

— Я хочу, чтобы ты делала со мной все, что захочешь.

— А что, если бы я захотела убить тебя? Что, если бы я захотела? — шепчу я.

— Если это действительно то, чего ты хочешь, я бы отдал тебе нож.

Он собирается поцеловать меня снова, и на этот раз я не уверена, что хочу его останавливать.

Его губы снова находят мои, отчего у меня перехватывает дыхание. В моем мозгу взрываются звезды. Ни один мужчина никогда раньше не целовал меня так. Целует меня так, словно уже точно знает, чего я хочу. Как сильно, как нежно, как жадно.