— Прекрати драться.

Я должна почувствовать, как исчезает каждая капля сопротивления в моем теле. Вампирское принуждение достаточно сильно, чтобы заставить человека забыть собственное имя. Забавно, но я ничего не чувствую. Я не только не растекаюсь лужицей у его ног, я еще больше злюсь на него за то, что он пытается применить ко мне принуждение.

Рациональная часть моего мозга кричит мне, чтобы я сделала что-нибудь, что угодно, чтобы он думал, что у него есть преимущество. Не имея других идей, я решаю, что обхвачю его ногами за талию и уткнуться лицом в его шею, и этого будет достаточно, чтобы показаться соучастницей.

Вдыхая его мужской и мускусный аромат, я лихорадочно пытаюсь вспомнить, что я узнала в школе о различных сверхъестественных существах. Мне не следовало так бездельничать во время занятий, но когда мой учитель рассказал нам обо всех сумасшедших вещах, которые могут делать суперы, и о том, как легко им будет нас всех перебить, сосредоточиться стало трудно.

Вампиры. Солнечный свет влияет на них, хотя они не сморщиваются и не превращаются в пепел. Сильный солнечный ожог и ослабление сил для них являются настолько серьезными, насколько это возможно. По этим причинам большинство из них остаются дома. Кол Баффи, чеснок и серебро не отпугнут их надолго. Ты можешь ударить вампира в сердце, но тело исцелится минут за пятнадцать. Чтобы по-настоящему убить вампира, тебе придется отделить голову от тела и сжечь обе в разных местах. Чтобы у человека была возможность сделать это до того, как начнется сверхъестественное исцеление, потребовалось бы чудо.

Их мозг превосходит других благодаря расширенному жизненному циклу и сверхъестественным мутациям. Отсюда и принуждение. Верно, принуждение. Когда вампир принуждает человека, он становится марионеткой. Делают все, что от них просят. Меня трясет, когда я думаю обо всех гнусных вещах, которые может попросить меня сделать этот незнакомец. Конечно, я не буду этого делать, поскольку не нахожусь под его чарами, но мне придется устроить представление, пока у меня не появится шанс сбежать.

Его ладонь обжигает мою кожу, когда он просовывает руку мне под рубашку. Когда он гладит меня по позвоночнику, я прикусываю губу и глубже прижимаюсь головой к его шее. Это до смешного неловко. Он пытается заставить меня, поцарапать это, убить меня , и я в двух секундах от того, чтобы прижаться своими бедрами к его.

— Гораздо лучше, маленькая тигрица. Легкий путь всегда менее веселый, но я не хочу причинить тебе боль.

Это самая большая ложь, которую я когда-либо слышала.

Я держу рот сжатым в твердую линию, сдерживая каждую глупость, которую хочу сказать. Развязывание языка приведет только к быстрой смерти. Я не готова умереть.

Его пальцы скользят по моей коже. На этот раз дрожь заставляет меня извиваться, и я слышу, как он посмеивается.

— Я чувствую запах твоего возбуждения.

Я шлепаю его по груди, забывая о необходимости уступчивости, и говорю:

— Пошел ты на хуй.

Когда я поднимаю голову от его шеи, эти грозовые голубые глаза задумчивы. Его губы дергаются.

— К тебе или ко мне?

— Ублюдок.

Он вздыхает, и его лоб морщится то ли от досады, то ли от разочарования.

— Я не хотел причинять тебе боль, запомни это.

— Я скажу тебе, что ты можешь…

Что-то врезается мне в затылок, и мое зрение тускнеет. Должно быть, у меня сотрясение мозга, потому что, когда я начинаю терять сознание, клянусь, я вижу вспышку сожаления на его лице.

Глава 4

Грейсон

Ебать.

Я пытался следовать желаниям Маттео, но эта женщина не собиралась идти со мной без боя и уже несколько раз нападала на меня. Маленький кусочек, который она мне дала, был милым, пока не начал меня заводить. Очевидно, она никогда особо не общалась с вампирами, если думала, что укус заставит меня остановиться.

Деми повезло, что я не раздел ее прямо там и не прижал к стене. Судя по тому, как она пахнет, она бы получила от этого столько же удовольствия, сколько и возненавидела бы это.

Она растерянная маленькая птичка, запертая в клетке. Деми достаточно хорошо знает, кто подстерегает кошку. Я не ожидал, что она будет так яростно со мной драться, и теперь не могу перестать пялиться на женщину, которая была достаточно сумасшедшей, чтобы укусить вампира.

Квартира, в которой она живет, обустроена и увешана произведениями искусства. Некоторые из них выглядят нарисованными вручную, в то время как другие явно являются печатными изделиями массового производства. Деми легкая в моих руках, как крошечная куколка, которую я могу сломать, если сожму слишком сильно. Однако в ее миниатюрных формах скрывается много силы. Маттео будет рад узнав, что она не крикунья.

Ну, по крайней мере, не в этой конкретной ситуации. Я могу придумать множество способов — нет, сейчас не время думать обо всех вещах, которые я мог бы сделать, чтобы заставить ее кричать. Она вырубилась, черт возьми. Я вампир, а я не подонок.

Во всяком случае, не совсем.

Я приподнимаю ее немного выше на руках, и ее голова убаюкивающе ложится мне на грудь. Ее колотящееся сердце — это зов сирены. Ее кровь пахнет восхитительно. Настолько, что я задаюсь вопросом, не скрывает ли маленький человечек какое-то сверхъестественное наследие. Человеческая кровь сладкая, но у Деми есть нотки пряностей.

Понимая, что слишком долго пялюсь, я разворачиваюсь на пятках и несу ее туда, где ждет Кольт с внедорожником.

— Почему так долго? — спрашивает Кольт, хмуро глядя на женщину в моих руках.

— Ты был прав, она боец.

— Почему ты просто не вырубил ее?

Я вздыхаю и осторожно укладываю Деми на заднее сиденье, пристегивая ее средним ремнем безопасности. В таком положении защитное приспособление ей мало чем поможет, но мои руки уже натянули ремень и защелкнули его на месте, прежде чем я успел одуматься.

— Маттео сказал привести ее целой и невредимой.

— Сотрясение мозга вряд ли повредит.

Кольт немного придурок. Он хороший силовик, на самом деле один из лучших. Он человек номер один для Маттео. Я номер два, поэтому не утруждаю себя спором.

— Она в машине, не так ли? Это больше, чем тебе удалось сделать раньше.

Он ворчит.

— Она застала меня врасплох. — Кольт хлопает задней дверью. — Пойдем.

Я посмеиваюсь над его гневом и забираюсь на водительское сиденье. Когда Кольт сидит на пассажирском сиденье, я приподнимаю бровь.

— Она у тебя под кожей.

Его взгляд фокусируется на чем-то снаружи, и он игнорирует меня.

— Не могу сказать, что я виню тебя. Она дерзкая и великолепная. Интересно, позволил бы Маттео мне забрать ее…

— Прекрати болтать. — голос Кольта тихий, а его глаза полны едва сдерживаемой ярости, когда он смотрит на меня.

Кольт скрывает свои эмоции, и ему не привыкать к гневу. Гнев — это слабость, которую я не могу себе позволить, но Кольт владеет им, как острейшим из ножей.

Я не готов получить от него удар ножом. От Деми? Возможно. От Кольта? С ним на снимке эта идея и близко не так привлекательна.

Мои губы дергаются.

— Очень хорошо. — я прибавляю громкость и позволяю музыке заполнить пространство между нами. Проходит несколько минут, прежде чем Кольт расслабляется и устраивается на своем сиденье, положив голову на подголовник. Время от времени я замечаю, как его взгляд скользит по женщине на заднем сиденье.

Да, она у него под кожей, и это отстой, потому что я не могу отрицать, что она меня заинтриговала.

Ситуация может только усложниться, поскольку она нужна Маттео для работы. У нас с Кольтом не будет возможности повеселиться с ней. Такой позор, что-то мне подсказывает, что в постели она будет дикой кошкой.

Глава 5

Деми