— Нельзя винить девушку за попытку. — я ухмыляюсь и пытаюсь вырвать свою руку из его хватки. Он держится крепко.

— Если ты будешь продолжать в том же духе, Маттео снова наденет на тебя наручники быстрее, чем ты успеешь сказать «насадка для душа».

Его предупреждение ясно.

Я опускаю взгляд и киваю.

— Я слышу тебя.

— Ты решила остаться. Ты здесь, и ты не уйдешь. Будет ли твое пребывание здесь замечательным или ужасным, зависит от тебя.

На этот раз, когда я отдергиваю руку, он отпускает меня.

— Остынь, Грейсон. Я сказала, что услышала тебя.

Он откидывается на спинку шезлонга и кладет руку под голову. Рукав его футболки задирается вверх, открывая еще больше татуировок, но я не собираюсь позволять его симпатичному лицу и татуировкам отвлекать меня.

— Видишь что-то, что тебе нравится? — его глаза прикрыты, когда он смотрит на меня.

Дерьмо.

— Все, что я вижу, это вампир, которого я когда-нибудь убью.

Грейсон закусывает нижнюю губу.

Я смотрю на него.

— Ты знаешь, какая ты сексуальная, когда злишься?

— Тебя всегда возбуждает, когда женщина тебе угрожает? — спрашиваю я и наклоняю голову, позволяя легкой улыбке расползаться по моему лицу.

— Только когда ты это делаешь.

Я усмехаюсь.

— Конечно, Грейсон. Что ты хотел сказать ранее?

Он похлопывает по краю шезлонга. Я бросаю на него взгляд и сажусь на диван. С драматическим вздохом он кладет другую руку за голову.

— Поскольку ты останешься на некоторое время, я подумал, что тебе, возможно, захочется научиться на самом деле пользоваться ножом.

— Меня не интересуют уроки кулинарии.

Эти голубые глаза встречаются с моими.

— Не скромничай, я предлагаю научить тебя правильно убивать. Я больше не буду предлагать.

Это чертовски выгодное предложение, учитывая, что он один из вампиров, которых я хочу убить.

— Мне бы этого хотелось. — говорю я, сохраняя нейтральное выражение лица.

Он изучает меня какое-то время.

— Я так и думал, что ты захочешь. Ты голодна?

— Всегда.

Грейсон встает и потягивается. Его рубашка задирается, обнажая очень соблазнительный V-образный вырез, от которого я не могу отвести глаз.

Возвращайся на землю, Деми, он не еда.

Я прикусываю щеку и опускаю взгляд на свои ногти, которые в плохом состоянии. Красный лак на ногтях выцвел, и они деформировались от моей борьбы. Мои запястья и лодыжки все еще ободраны и болят от веревок.

— Хочешь немного моей слюны?

— Фу, Грейсон. Нет.

Он указывает на то место, где моя рука потирает запястье.

— Это залечит эти раны.

Я качаю головой.

— Я не хочу забывать, что ты со мной сделал.

Грейсон вздыхает.

— Вы с Кольтом совершенно одинаковы. Удаление шрамов не устранит травму.

— У Кольта травма? — Я смеюсь. — Мы не одинаковые, Грейсон.

Он кивает.

— Продолжай говорить себе это, тигрица.

Глава 15

Деми

Когда Грейсон упомянул о еде, я ожидала, что ее принесут на вынос. Ничто не могло подготовить меня к полномасштабному изысканному итальянскому ресторану на первом этаже. Вход в столовую, полную чопорно одетых посетителей, ошеломляет. Моя рубашка Weezer не может конкурировать с облегающими черными платьями и модными костюмами.

— У Маттео отдельная комната. — говорит Грейсон, когда чувствует мой дискомфорт.

Мало того, что я выгляжу нелепо и неуместно, технически я все еще похищена. Ну, не совсем, поскольку Маттео дал мне шанс уйти. Он прекрасно знал, что я бы им не воспользовалась, не выяснив, что такого особенного в моей крови.

Я тихо вздохнула, когда Грейсон схватил меня за руку и увел в сторону, минуя столы, заполненные парами. Я игнорирую свою немедленную реакцию на его нежелательное прикосновение, напоминая себе, что больше не пленница.

Может быть, если я продолжу говорить себе это, я действительно начну в это верить. Все, что я сделала, оставшись, — это сменила один вид плена на другой. Меня приняли в "Кровную мафию", и что-то подсказывает мне, что я не смогу уйти из этого здания и вернуться к своей жизни без серьезных последствий.

Мои родители, вероятно, даже не осознают, что меня больше нет, поскольку они так заняты путешествиями на пенсии. Они не могут знать, что произошло, они никогда не будут смотреть на меня по-прежнему. Маме едва удавалось сохранять хладнокровие, когда я продолжала ввязываться в драки, когда была моложе; они с папой наслаждались тишиной и покоем. Пока я слушала, как они росли, участие в драках не совсем входило в их представление об идеальной семье. Все это похищение, а затем решение остаться в бизнесе довело бы их до сердечного приступа. Я даже не уверена, что Лекси поняла бы, почему я осталась после того, как они похитили меня.

Я ни за что не смогу снова стать прежней Деми.

Это не остановит меня от попыток сбежать, как только я пойму, кто я такая.

Мы доходим до дальнего угла ресторана, где стеклянная стена отделяет остальную часть зала от публики. Большой семейный стол окружен кабинкой с высокой спинкой, задняя сторона которой обеспечивает еще один уровень приватности в комнате. Любой, кто заглянет внутрь, увидит только заднюю часть кабинки.

Грейсон открывает дверь, и мой желудок переворачивается от беспокойства. Я не знаю, кто нас ждет, если вообще кто-то ждет.

Он скользит в кабинку с отработанной легкостью, бросает на меня любопытный взгляд и похлопывает по сиденью.

— Я не буду кусаться, если только ты меня об этом не попросишь.

Решив, что мне все равно, кто может сидеть по другую сторону кабинки, я подхожу к столу. К моему облегчению, в кабинке никого нет.

Губы Грейсона дергаются.

— Ждешь гостей?

Я свирепо смотрю и сажусь напротив него.

— Я думала, что твой бесстрашный лидер, возможно, ждет меня, но, увы, он все еще слишком труслив, чтобы показать свое лицо.

— Изменится ли что-нибудь от встречи с ним?

Его вопрос заставляет меня остановиться и задуматься о том, почему я злюсь. Встреча лицом к лицу с человеком, ответственным за мое похищение, не уменьшит моей ярости. Скорее всего, это разозлит меня еще больше. Особенно если он такой же красивый, как Кольт и Грейсон.

Почему самые горячие всегда приходят с багажом?

— Нет. — наконец ворчу я.

В комнату тихо входит официантка. Она кладет на стол два меню. У меня подложка черная, а у Грейсона темно-красная.

Нетрудно понять, почему.

Она наполняет нам воду, избегая зрительного контакта, и спрашивает, хотим ли мы вина.

Грейсон говорит «нет», в то время как я говорю «да». Он снова говорит «нет», и женщина уходит.

— Я хотела вина.

Он отрывается от своего меню.

— Со временем, Деми.

Я стискиваю зубы.

— Я больше не пленница.

— Нет, это не так. Ты сможешь пить вино, если съешь не только лакрицу.

Кипя от его ответа, я сжимаю губы в тонкую линию и жду возвращения официантки. Я уже знаю, что хочу, болоньезе.

Грейсон закрывает меню и постукивает по нему пальцем.

— Я не пытаюсь тебя разозлить.

— Ты это делаешь.

— Деми…

Официантка возвращается.

— Что я могу вам предложить, мэм? — подсказывает она, все время глядя на свой блокнот, как будто от этого зависит ее жизнь.

— Болоньезе, пожалуйста.

Она что-то пишет в блокноте.

— Для вас, сэр?

— Рибай, редкий, и кровяной тоник.

Напитки, настоянные на крови, для меня не новы. Вампиры давным-давно открыли свои собственные клиники крови, платя людям за их кровь, как это делают клиники плазмы. Люди любого происхождения часто посещают клиники. Полученная кровь продается в бутылках. Я видела, как ее использовали для смешивания напитков, заправки для салатов или употребляли в виде коктейлей.

— Ты не пьешь из вены?

Грейсон отпивает воду.