— За что? — удивился он, поворачиваясь в мою сторону. — Это, наверное, первый раз за долгое время, когда я вижу его улыбку. Вы даже не можете себе представить, что это для меня значит. Мы тоже стараемся его развлекать, как можем, но вы и ваши, хм, девушки, — наконец подобрал он слово, стараясь понять, кем именно мне приходятся воркующие девчонки, — отнеслись к нему, как к полноценному ребенку, а не как к инвалиду. Я благодарен вам и вашей семье за эти минуты радости, которые вы подарили сыну.

— Спасибо, — выдохнул я, не веря в то, что эта шалость не сорвала мне сделку. Как оказалось, граф довольно сентиментален и очень сильно любит своего сына. — Только это не мои девушки. Диана моя сестра, а Алина — невеста моего брата, — внес я некоторую ясность. — Валерия моя супруга, с ней вы уже должны были познакомиться.

— Ох, извините, — слегка смутился граф, бросая взгляд на свою жену. — Не обращайте на нее внимание, судя по всему, она оставила свои манеры у себя дома, — повысил он голос, чтобы до женщины, на вид лет тридцати, дошло, что пора бы уже замолчать. Посыл она поняла правильно, и наконец наступила тишина, прерываемая только щебетанием мальчика, рассказывающей подоспевшей Валерии основные этапы подготовки этой спецоперации, которые она пропустила.

— Раз контакт найден, то мы можем начинать, полагаю, — осторожно проговорил Петр, обращая внимание графа на себя. — Давайте пройдем в столовую, там сухо, и никто нас не потревожит. Не следует пока пугать мальчика больничной атмосферой, если мы ничего не найдем.

— Да, конечно, — стал вновь предельно серьезным граф и подошел к сыну, взявшись за ручку кресла, толкая его в указанном Петром направлении.

Оставив всех в гостиной, приказал убрать все до того момента, как мы вернемся. Я призвал волчонка, мысленно давая тому указания. Он кивнул и прошмыгнул следом за мной, усаживаясь на пол рядом с мальчиком, положив морду ему на колени, тем самым успокаивая. Закрыв плотно двери, я подошел к ребенку, присаживаясь перед ним, чтобы не смотреть на него сверху вниз.

— Тебя же Матвей зовут? — он кивнул, начиная гладить волка. — А меня Костя. Знаешь, кто я?

— Целитель, так папа сказал, — нахмурился парень. — Я много целителей видел за последнее время, поэтому знаю все, что вы будете делать. И мне не страшно, — добавил он, посмотрев мне прямо в глаза. — Но вы не похожи на целителя. Больше на агента секретной службы, — подозрительно прищурился парень.

— Я не агент секретной службы. Однако ты прав, я не совсем обычный целитель, но ничего плохого тебе не сделаю, — улыбнулся ему, после чего кивнул Петру, который подошел к нам ближе.

Поднявшись на ноги, я сделал несколько шагов в сторону, наблюдая за манипуляциями брата, который проводил свою диагностику через зеленую пирамидку. Когда он закончил, то повернулся ко мне и растерянно развел руки в стороны. Понятно, он ничего не нашел. Граф глубоко вздохнул и отвернулся, чтобы скрыть разочарование.

— Ну теперь я попробую, — я сел на колени, чтобы было удобнее. Взяв мальчика за руку, уже привычным движением пустил несколько нитей магии жизни, внимательно глядя истинным зрением за ее продвижениями и осматривая целостность энергетических потоков.

— А у вас глаза зеленым светятся, — как-то восторженно прошептал Матвей, не отводя с меня взгляда. — Я чувствую прохладу в теле, но мне не холодно. А где ваша пирамидка или шар, через который вы работаете? — полюбопытствовал мальчик, непроизвольно дернувшись, когда нити жизни достигли позвоночника. — Простите, я не специально.

— Я же не обычный целитель, и пирамидки мне не нужны, — ответил я, чтобы успокоить ребенка, продолжая осмотр.

Действительно, все было в полном порядке, на первый взгляд. И энергетические каналы все были целыми и ярко сияли, и все ткани с нервами и сосудами нигде не прерывались. Даже в ногах, которые мальчика совершенно не слушались. Я усилил поток, пуская его строго по позвоночнику и нервам, ведущим к обеим ногам, и тогда понял, что именно мне не понравилось при первом осмотре. Мощный поток на одном из участков позвоночника слегка затормозился, а потом разбился на многочисленные тонкие нити самостоятельно, чтобы пройти через незримое взглядом препятствие. Что же это такое. Вряд ли можно будет увидеть это обычным взглядом.

— Матвей, можешь рассказать, что произошло, когда тебя ранили? — осторожно спросил я, глядя в глаза мальчику. Судя по всему, моя магия приносила ему небольшой дискомфорт, стараясь пробить этот странный блок, но он всем своим видом не показывал этого, только пристально следил за мной.

— Я помню, что долго бежал от чудовища. А потом споткнулся о камень и упал на землю. Тогда монстр прыгнул мне на спину, больно вонзаясь когтями в кожу. Но вдруг раздалось несколько выстрелов, и монстр умер, придавив меня своим телом. Больше не помню ничего. — Опустил он глаза, вновь начиная теребить уши волчонка.

— Что это были за монстры? — спросил я у графа, поднимаясь на ноги.

— Волколаки и лисы. — Ответил он. — Со второго уровня.

— Ваше сиятельство, вы верите в Новогоднее чудо? — прямо спросил я у мужчины, который округлил глаза, подавшись вперед.

— Вы что-то нашли? — спросил он у меня, хватаясь за ручку инвалидного кресла и крепко ее сжимая.

— Возможно. Я могу описать свои наблюдения и нестыковки, которые вы передадите своим целителям. Тут нужно заглянуть, так сказать, изнутри, а не при помощи кристалла. Даже мне не до конца понятно то, что заметил. — Прямо ответил я. Волчонок заворчал, когда детская ручка стиснула его ухо.

— Я буду ходить? — шепотом поинтересовался Матвей, с разгорающейся надеждой глядя на меня.

— Не знаю. Это только подозрения, — честно сказал, освобождая своего волка и отпуская того заниматься своими делами. Дух сделал один шаг, после чего укоризненно на меня посмотрел и вернулся на свой пост, поставив лапу ребенку на колени.

— Вы можете это сделать сами? — осторожно спросил граф. — Я в долгу не останусь и заплачу любую цену.

— Нет, — покачал я головой. — Дома подобное сделать невозможно, нужны определенные инструменты для проведения операции, как минимум, а в клинику я смогу попасть только на открытие. У меня есть дела, которые требуют решения и не терпят отсрочки. Может быть позже, но не сейчас.

— У тебя не осталось свитков до клиники? — тихо спросил Петр, подходя ко мне и уводя в сторону.

— Нет. Если бы были, то вопрос бы решился сам собой. А лететь туда и обратно, мне не слишком хочется. Особенно в канун Нового Года. Может, это эгоистично, но отдых мне тоже нужен, хотя бы несколько дней, — прошептал я.

— Что тебе нужно для операции, — продолжил наседать на меня брат.

— Хотя бы увеличительное стекло, очень тонкий пинцет и очень маленький скальпель. А также подходящие условия. Не буду же я ребенка резать на кухонном столе, — продолжал шептать я, чтобы граф не услышал моего ответа.

— Внизу у нас находится подобие больнички, я же уже говорил. Там есть увеличительная призма и самые разные инструменты, — с воодушевлением шептал Петр мне на ухо.