— Свят… — вмешивается Светлый.

— И туда же, сучонок… — рычу на него.

Лекарь возводит щит, но нападать не спешит.

— Только не убивай его, — просит он мне в спину.

— Смерть для вас всех будет самым милосердным наказанием, — выдыхаю я и поднимаю приходящего в себя Молота за воротник кожаной куртки.

Поднять, опустить, повторить.

Стук укрытого доспехом духа паладина о бетон, разносится на всю округу. Этому способствует полусфера здания. Энергия потихоньку кончается, но я раз за разом поднимаю бесчувственное тело и опускаю лицом вниз.

— Всё, не могу больше… — слышу голос в голове.

Голос бесконечно усталый.

— Отдала всё, что смогла накопить, — сонно произнёс мой сожитель. — Но я чувствовала, что так надо. Добудь энергию. Иначе. Умру.

Какая милая паразитка. Единственное что ты не поспешила добавить, так это то, что как-то смогла покопаться в моей голове. Сейчас, когда влияние белого клинка, как и его запредельная мощь истощались, я чувствовал, как ко мне возвращаюсь прежний я.

Марго испуганно озиралась, пробираясь ко мне. Заметила, что я отошёл. Девушка села рядом, я обнял её, закружив вокруг прогретый огненной стихией воздух.

Сидя на полу, возле живого куска мяса, который прежде был Молотом, я думал.

Белый клинок и заточённая в нём душа, а точнее просто душа, принявшая форму клинка. Она как-то усилила во мне определённые чувства.

Вспоминая огненный торнадо и клинки в руках, я прикрывал глаза, желая провалиться сквозь пол. Никогда не был таким жестоким, да, я мог убить не задумываясь. Но не испытывал такого удовлетворения, как в случае с клубом.

Почему я не сразу понял, что вышел за рамки возможностей? Осознал лишь когда увидел нити мира. Понял, что это невозможно для моего тела.

Тем временем Светлый смог привести Молота в относительный порядок. Тот по крайней мере пришёл в себя.

— Не лечи его, пусть сам восстанавливает свои повреждения, — приказал я.

— Хорошо, — прошелестел Светлый, стараясь не встречаться со мной взглядом.

— Ты меня слышишь? — спросил я у Молота.

— Да, — разбитыми губами произнёс он, со свистом втягивая воздух.

— Завтра вы пойдёте к императору, — продиктовал я. — Он очень скоро объявит создание ордена, поэтому вы будете определять состав совета, голосовать и избирать главу. Так вот, главой ордена стану я…

Оба паладина уставились на меня.

— Этот закон слишком стар… — прошептал Светлый.

— Но это закон! — возразил я. — Он гласит, что ради безопасности ордена, его глава может носить титул инкогнито, главное чтобы человек подходил по всем показателям.

— Мы сделаем, но не обещаем, что получится, — за двоих ответил Светлый.

— Мне не нужны обещания, я хочу чтобы вы сделали всё, что в ваших силах. За последние четыре сотни лет ваш долг вырос, не так ли? — улыбнулся я, стараясь выглядеть совсем не уставшим. — А иначе… Мара!

За пределами круга света, который всё ещё озарял центр зала, загорелись красные угольки глаз. На свет вышли вампиры, призывая клинки.

Паладина замерли, они давно не видели столько клинков в действии. Перед ними сейчас открылись врата в прошлое и открыл их я, по сути часть этого самого прошлого. Его посланник.

— Иначе я уничтожу вас… — закончил я. — Вы слишком долго делили крохи влияния, дрались и грызли друг друга. Ваша жизнь не имеет смысла, вы уже давно мертвы. Я научу вас жить ради настоящей цели, а затем научу умирать ради неё.

Развернувшись, я вышел из здания цирка, постепенно наполняющееся едким дымом, от которого щипало в глазах. Тело Вики, до сих пор освещаемое строительным фонарем, который я принял за прожектор, потихоньку догорало.

Марго, идущая рядом, хранила молчание и дрожала то ли от холода, то ли от пережитого страха. Я не задавал ей вопросов, давая девочке время собраться с мыслями и разобраться со свалившейся на неё информацией.

За спиной слышал тяжёлые шаги паладинов, Молот заметно припадал на одну ногу. Этот вечер дался нелегко всем нам без исключений.

Если бы не Марго, я бы, наверное, сел прямо здесь и сейчас на мёрзлую землю, потому что сил стоять практически не было, но ради сестры не подавал виду. Как, впрочем, и для двух острых взглядов, которые ощущал затылком. Насколько же было рискованно доверять бывшим соратникам? Снова.

Они уже раз предали, даже убили, и теперь меня не покидало ощущение, что я топчусь на граблях. Ведь если они нападут прямо сейчас, то запросто убьют, и на этот раз окончательно. Не стоит рассчитывать, что бездна изрыгнет меня повторно.

Развернуться бы, глянуть так, чтобы хвосты прижали и встали по стойке смирно, но я настолько устал, что принципиально не стал этого делать. И дело было не только в усталости физической или магической, на меня словно в один момент свалился груз прожитых лет. Да, сейчас у меня было молодое тело, гормоны играли, но сознание… Сознание помнило все прожитые годы. И пусть сейчас позади меня стояли паладины, просуществовавшие гораздо больше лет, но словно и не ощущающие этого, однако они всё это время оставались живы. А мой разум не переставал помнить, кому он принадлежал — мертвецу. Человеку, для которого жизнь уже однажды закончилась.

Поэтому я просто ждал, но шли секунды, а нападения не было. Слышал только их скорбное дыхание позади. Я сделал глубокий вдох, загоняя в лёгкие как можно больше морозного воздуха, чтобы он помог мне очнуться.

Тут небо расчертила быстрая тень, на мгновение перекрывая свет нескольких звезд ночного неба, спикировала ко мне, приземляясь рядом и тут же развеивая клинок. Мара коротко поклонилась, бросая мимолётный взгляд на паладинов позади меня.

— Господин, ваш водитель скоро прибудет.

И словно следуя за её словами, в конце улицы появился свет фар, автомобиль приблизился, чуть треща резиной по снежному насту. Я тут же подвёл Марго к машине, открыл дверцу, и сестра скользнула в тёплый салон. Сам же я остался снаружи, смотря на то, как Марго сжалась в комочек на своём месте и положила голову на боковое стекло. За одно это Лебедеву стоило добить. Но сейчас не об этом.

Развернувшись, я сделал пару шагов к паладинам.

— Запишите мой номер, — прозвучала моя просьба в форме приказа.

Те нехотя достали телефоны, щека Молота еле заметно дёрнулась, когда он согнул правую руку в запястье. Но ничего, Светлый его потом подлечит полностью, как и всегда. Какой-то долей сознания я этим двоим даже завидовал, их-то годы не развели по разные стороны, так и кочуют по миру боевой двойкой воин-целитель. Только вот смысла в движении Молота не было изначально, его телефон был разбит в дребезги, так что он с досадой домял оставшееся и кинул в ближайшую урну. Светлый же с ожиданием посмотрел на меня.

Я продиктовал номер, добавил:

— Вы должны сообщать мне о каждом вашем шаге. Надеюсь, вы понимаете, что на кону.

Это был не вопрос, но они хмуро кивнули. Молот вытянул руку, материализуя клинок, и я еле сдержался, чтобы не вздрогнуть, чувствуя, что собственное тело напряжено до предела. Но Михаил не стал что-либо делать, он лишь положил свободную руку на плечо Светлого, опираясь, коротко спросил:

— Это всё? Или ещё пару команд дашь? — слова предполагали вызов, но его в голосе Молота не было, только какая-то растерянность и усталость.

— Это всё, — подвел я итог, разворачиваясь и вновь подставляя им свою беззащитную спину.

Отдавало каким-то мазохизмом, но, словно параноик, я раз за разом хотел убедиться, что мне между лопаток не воткнётся очередной клинок. А если и воткнётся, то пусть это сделают прямо сейчас, ведь вряд ли я когда-то избавлюсь от этого чувства. Смерть, она имеет свойство запоминаться. Но если меня не ударят сейчас, то будет повод считать, что план всё-таки удался.

Однако кроме взглядов ничего мне в спину не упиралось, волна ветра приподняла волосы при взлёте двух паладинов в небо. Видимо, они поняли, что сила и опыт сейчас не на их стороне, несмотря на более длительную жизнь. Конечно, если бы не клинок, то силами мериться мы бы не смогли, без помощи я бы не смог справиться ни с Молотом, ни с Лебедевой и был бы сейчас прибит к тому же самому месту, куда пригвоздил Оксану.