– А? Где? – решила я изобразить из себя невинную дурочку, или вернее – дурачка. Не вышло. Крупная ладонь предупреждающе сжалась, сминая на мне одежду. Я покосилась на кулак – удар такого от меня оставит лишь мокрое место. Играть не стоит – хуже будет.

Я судорожно вдохнула воздух и прикусила нижнюю губу. От чего ноздри зверя раздулись, а колючий взгляд теперь приковался к моему рту. Я же не могла отвести глаз от вздувшейся вены, бешено пульсирующей на мужском лбу. Массивная грудь высоко вздымалась, натягивая шелковую рубашку, которую парень и не подумал сменить на ночную, явно планируя посетить мою комнату. Похоже, зверь еле сдерживался, чтобы не уничтожить меня здесь и сейчас. Мне оставалось замереть, изображая статую. Даже дыхание усилием воли усмирила и замедлила.

Постепенно зверь пришел в себя. Не успокоился, но запрятал свою едва контролируемую ярость, и та перестала проявляться столь заметно.

– От тебя сегодня как-то странно пахнет! – почти обвинил он меня, демонстративно потянув носом.

– Ну, знаешь ли, – пискнула я и задрала подбородок, изображая самоуверенность, которой совершенно в себе не ощущала. – Уже пару часов прошло после душа. Да и валяние по полу ароматов не добавляет.

– Ты пахнешь не так, как в прошлый раз.

Да что с ним не так? Какая разница, чем и как я пахну?

– Имею полное право сменить моющее средство без того, чтобы спросить у тебя разрешение.

– Я не об этом, – задумчиво протянул зверь, даже не обратив внимание на мою дерзость. – Твой естественный запах.

Так вот он о чем! Конечно, я пахну по-другому! Я же не Танай. И как только могла забыть про особый звериный нюх? Впрочем, он единственный, кто заинтересовался моим запахом. Что же делать? Как не выдать себя? Отвлечь его внимание на что-то другое?

– Хочешь сказать, раньше обнюхивал меня? Серьезно? Словно ищейка, готовая в любой момент взять след?

Я добилась своего, он отвлекся. Только радоваться этому не приходилось. Сравнение с псом вывело зверя из себя. Его рука тут же оказалась на моем горле, сильные пальцы принялись медленно сжиматься.

– Нарываешься, маг? – прошипел зверь мне в лицо. Кажется, кого-то сейчас удушат, словно слепого котенка.

И тут меня прорвало. Страх и напряжение, пережитые за последние дни, выплеснулись словесным потоком. Выражений я не выбирала.

– Это я-то нарываюсь? Ты что позволяешь себе, зверь? Подскажи, кто с кого глаз не сводил в столовой? Я с тебя? Я? Я приходил в твою комнату по ночам? А, быть может, это я тебя вытащил в коридор и лапаю за все выступающие части тела? – Зверь отдернул от меня руки, словно ошпарился, что здорово подбодрило, и меня стало заносить. – Либо ты сейчас же говоришь, чего задумал, либо…

– Либо что? – После минутной дезориентации он вернулся в прежнее состояние – в бешенство, и заблокировал мне движения, только уже не касаясь, а уперев руки в стену по бокам от моей головы. – Побежишь жаловаться?

– У меня есть кому? – фыркнула я, мгновенно сдувшись и вспомнив о полной беспомощности в этом враждебном для меня мире.

– Моему предку? – Кажется, сейчас он мне предложил вариант действий?

– Твоему? Ты ничего не попутал?

– Вот только не нужно делать вид, что не в курсе последней воли своего папочки! – Не сдержавшись, зверь впечатал кулак возле моего уха, и из кладки посыпался потревоженный цемент.

Но я действительно не в курсе! Что там отец Таная завещал? И при чем здесь зверь со своим родителем?

Однако меня никто экзаменовать на предмет знания прошлого Таная не собирался. Зверь просто выплескивал свою злость.

– Хочешь сказать, что не знаешь о просьбе, а, скорее, приказе лиэра Лоуса позаботиться о своем драгоценном сыночке?

– Тебе? – Я вытаращила глаза, не веря, что неуправляемому зверю кто-то мог что-то приказать. Тем более доверить заботу о наследнике.

– Моему отцу, который в свою очередь дал четкие инструкции мне, как приглядывать в академии за будущим членом палаты Совета, – последние слова парень практически выплюнул.

Так вот почему он преследует меня! И страшно злится из-за вынужденной слежки.

– Я не знал. Правда, – я очень старалась говорить спокойно и ровно в надежде, что зверь мне поверит. Даже дерзнула снова заглянуть в глаза с вертикальным зрачком. – Но раз уж мы с тобой все выяснили, давай договоримся. Ты мне ничего не должен, а потому не лезешь в мою жизнь…

– Тебе я ничего не должен, – он склонился надо мной и почти в лицо выдохнул, – а вот мой отец твоему в свое время задолжал. Поэтому не указывай мне, что делать, а что – нет!

Черт! Еще не хватало ищейки на хвосте, особенно учитывая, что мне есть что скрывать!

– Будешь таскаться каждую ночь в мою комнату?

– Придется потерпеть. – И столько ехидства в голосе. Ага, уделал в отместку за вынужденную охрану. – Мне, знаешь ли, тоже особого удовольствия не доставляет вытирать сопли мелкому магу. Поэтому, будь добр, не путайся под ногами, не мешай мне выполнять свое обещание. А если имеется совесть – не влипай ни в какие истории.

– А иначе что? – не удержалась я от подначки.

В первый момент, глядя на его гуляющие желваки, мне показалось, что ударит. Но нет, зверь, оттолкнувшись руками от стены, отпрянул от меня и с гадкой улыбочкой пообещал:

– Подставлю, и будешь сидеть в карцере. В полной безопасности.

– Да зачем вообще за мной присматривать? – в раздражении и бессилии я топнула ногой. Согласна, походило на реакцию избалованного ребенка. И зверь это подметил, презрительно скривив губы.

– Ну, как же! Вы же, Танай, наследник целого лиэрства! Будущий господин и надежда простого народа. – Этот шут даже сделал низкий поклон.

– Поправь меня, если ошибаюсь. В академии таких лиэров, как я, больше десятка.

– Двенадцать, если быть точным.

– Почему ты прицепился ко мне?

– Я тебе уже ответил, долг жизни возвращаю.

– Но мне ничего не угрожает!

Зверь как-то странно посмотрел, но ничего не ответил. Так, я не поняла. Действительно мне что-то угрожает? Или зверь просто слишком рьяно взялся выполнять родительское поручение?

– Ты не можешь ходить за мной по пятам, – сделала я еще одну попытку облагоразумить молодого человека и полюбовно с ним договориться.

– Поэтому ты, малыш, – он произнес последнее слово с такой издевкой, что захотелось ему влепить звонкую пощечину, – отныне ведешь себя тихо и осторожно, не нарываясь на неприятности.

– Да я и раньше…

– Влипал во всевозможные переделки, – закончил за меня предложение зверь. – И для особо слабоумных хочу еще раз повторить, не путайся под ногами и не мешай мне. Я буду делать то, что считаю нужным. Твои выходки лишь разозлят меня и спровоцируют на ответный ход. – Он снова положил ладонь мне на горло, не сжимая, но давая понять, насколько я беззащитна перед ним. Горячие шероховатые пальцы в глумливой ласке прошлись по моей тонкой чувствительной коже шеи, вызывая сонм мурашек по всему телу. – Надеюсь, ясно объяснил?

Из моего пересохшего горла не вырвалось ни звука. Но зверю и не требовался мой ответ. Он довольно ухмыльнулся, осознав, что запугал меня достаточно.

– А теперь в постельку и баиньки. – Он взглядом указал мне на дверь, а когда я не сдвинулась с места, то легонько подтолкнул. Ну, это по его меркам легонько, я-то полетела к спальне шустрой ласточкой.

За что мне подобное «везение»?

Разок оглянувшись и убедившись, что зверь пошел своей дорогой, я шмыгнула за дверь. В спальне по-прежнему стояла тишина, нарушаемая лишь храпом да сопением однокурсников. Стараясь двигаться как можно тише, я сделала пару шагов в направлении своей кровати и… запнулась. Ну надо же было напороться на собственную ловушку!

Чертыхаясь, я пробалансировала на одной ноге, помахала для равновесия руками и несколько раз наступила в расставленные шайки – спасибо, что без воды, после чего с ужасающим грохотом растянулась на полу.

– Кто? Где? Что? – В комнате поднялся жуткий гомон.