Галактион не знал, что говорить. Лариса тоже не могла найти тему для разговора.

— Хочешь, фотоальбомы посмотреть? — предложила она.

— Давай посмотрим.

Они пошли в комнату. Лариса полезла в шкаф за фотоальбомом. Когда она повернулась к Галактиону, тот взял альбом из её руки и положил на компьютерный стол. Он принялся расстегивать пуговицы на своей рубашке.

— Ты чего творишь? Гала, — немного испугалась Лариса.

Галактион подошёл к ней, решительно обнял и сильно поцеловал в губы, при этом снимая с неё халат. В нём будто проснулся сильный зверь, не знающий возражений и отказов. Он потянул её к кровати укрытой пледом, на которую они упали. Галактион раздел Ларису и сам с себя скинул одежду. Он целовал её жадно всю, ласкал грудь. Потом он опустился вниз и принялся вылизывать её промежность с немыслимым одурением и неистовством. Лариса стонала от такой страсти и чувствовала, что теряет контроль над собой. Потом Галактион властно давал ласкать свой детородный орган ртом и пальцами Ларисе, что она делала с большой отдачей и охотой. После этих страстных ласк Галактион вошёл в Ларису сверху в позе миссионера. Затем он перевернул её, поставил в позу по-собачьи и стал её иметь в таком положении. Потом и этого для него стало мало. Он вышел из неё, стал сбоку, начал похлопывать её ягодицы, раздвинул их, послюнявил мизинец и засунул в анус. Лариса закричала истошно и пронзительно. Не давая ей опомниться, Галактион снова вошёл в неё в этой позе и в итоге кончил ей на спину. Лариса от усталости и изнеможения уткнулась лицом в подушку и легла на живот. Галактион тоже лёг рядом. Он был в какой-то прострации.

— В душ пойдёшь? Гала, — спросила Лариса.

Он словно очнулся от какого-то помешательства, помутнения рассудка: встал, походил бессмысленно по комнате, потом начал лихорадочно одеваться. Он ни слова не сказал Ларисе. Обувшись в прихожей и забыв о портфеле, он выскочил из квартиры. Галактион выбежал из подъезда и побежал, сам не зная, куда бежит, будто за ним кто-то гнался, чтобы его убить или покалечить. Он оказался на оживлённой широкой улице, по которой метался из стороны в сторону. Затем он выбежал на дорогу, где его сразу едва не сбила машина. Теперь он уже метался среди машин, которые сигналили ему, а водители кричали:

— Идиот! Уйди с дороги!

37 глава

Валерий сидел на краю кровати одноместной с металлическими дужками сталинских времён. Он был в семейных широких цветастых ййтрусах, которые ему показались незнакомыми. Он никогда не носил подобное бельё. В руке его была бутылка пива. Он сделал жадно два глотка. Рядом был кто-то ещё. Валерий присмотрелся. На краю кровати сидела женщина тридцати лет в красной ночной рубашке. Одна бретелька спустилась по руке, оголив часть её левой груди. Женщина была симпатичной с русыми волнистыми волосами. Что она тут делала? Валерий не мог вспомнить. Может быть, у них даже был секс. В мозгу творился сплошной сумбур. Он не мог собрать мысли в какой-то более-менее стройный порядок. Валерий поглядел на женщину.

— Вот скажи мне, почему всё в жизни складывается через одно место у меня? Почему мне так не везёт? — обратился он к ней.

Дама только пожала плечами.

— Я же талантливый. Я был звездой. И мне постоянно дорогу переходят всякие поганцы, моральные уроды. Не дают мне жить спокойно. Впрочем… Впрочем, мужчина не должен никогда жаловаться. Особенно даме. Это очень жалкое зрелище. Я до сих пьян. И хорошо. Я понял, что такое алкоголь. Это обезболивающее, позволяющее терпимее принимать жизнь со всеми её мерзостями и подлостями. Так проще и легче жить. Вот ты… Ты кто, кстати?

— Ты совсем, что ли, Валера, берега попутал? Ты же вчера обещал на мне жениться.

— Жениться? На тебе?

— На мне.

— Раз обещал, придётся сдержать слово. Так ты кто? Юлька? Светка?

— Люба я. Ну ты даёшь, как ты мог забыть.

— С головой со всем у меня плохо стало. Извини.

Дверь в комнату открылась. Усатый мужчина в тельняшке позвал:

— Валер, будешь ещё? Мы уже стол накрыли.

Мужчина щёлкнул пальцем по шее.

— Мне бы одеться, — сказал Валерий.

— Люб, помоги одеться человеку.

Валерий оделся в треники, белую маечку-алкоголичку и вошёл в комнату, где овальный стол был накрыт нехитрой русской закуской: картошечка, солёные огурцы, чёрный хлеб, консервы, и конечно же водочка. За столом сидели четверо мужчин.

— Садись, Валер, заждались тебя, — сказал светловолосый мужчина в чёрной футболке.

Накатили по рюмке. Валерий сморщился. Беленькая уже плохо воспринималась измученным за последние дни алкоголем организмом. Валерий спросил, оглянувшись назад:

— А эта? Люба? Я, правда, обещал на ней женится? Я ничего не помню.

Усатый в тельняшке махнул рукой.

— Да расслабься ты. Кто только на ней не обещал жениться. Эта Любка местная шалава.

— Парни вы — классные, — признался Валерий. — Но ей богу не помню, как я с вами связался и где. Где мы хоть находимся? В Балашихе? В Фёдоровском посаде? В Электростали?

— Эх, глядите, куда махнул, — сказал седой мужчина в военной футболке. — Это Гусь Хрустальный.

— Гусь Хрустальный? Как я тут очутился?

— Память совсем что ли отшибло? — предположил усатый. — Мы в Шатуре встретились два дня назад на автовокзале. Ты там в кафешке бухал с какими-то бичами. Мы тебя отбили от них и ты поехал с нами. Мы вахтовики. Работаем в охране в Москве. Заезжали по делам в Шатуру, надо было кое-что посмотреть для дома, прицениться.

— Вы получается спасли меня?

— Не преувеличивай, — сказал Седой.

— Спасли, спасли, давайте за вас выпьем. За настоящих русских мужиков, на которых вся эта великая земля только и держится.

Выпили.

— И как я докатился до такой жизни? Не понимаю, — принялся рассуждать вслух Валерий.

— Тебе домой надо, — сказал седой.

— Там девочка хорошая ждёт наверняка, — сказал мужчина в чёрной футболке.

— Нет, не надо. Там одно только зло. Люди совсем оскотинились. Всё зло идёт от денег. Там люди продали души свои за барыши. Готовы на любую подлость и мерзость. А я не хочу этого. Я хочу стать простым человеком. Переезжаю к вам. Куплю дом и буду жить, как все: сажать картошку, пахать на огороде и пить самогон с хорошими людьми.

— Так у нас тут не жизнь, а одно выживание сплошное, — заметил усатый.

— Нет! — воскликнул Валерий. — Именно тут только жизнь и есть! И плевать на деньги! Без них люди жили и жили хорошо. В избах, в землянках, жили и жили как-то.

Послышался шум открываемой двери. В дом кто-то вошёл. Вскоре в комнате появились Олег Валуев и Розин.

— Валерий, собирайся, — сказал Розин.

— Вы кто?

— Он ничего не понимает и не помнит, — сказал Валуев.

— Я никуда не пойду и остаюсь жить тут.

— Всё понятно, — Розин вздохнул и кивнул кому-то назад.

В комнату прошли трое крепких молодых парней в спортивных костюмах и вытащили Валерия. Его погрузили в большую чёрную машину с тонированными стёклами.

Поехали. Машины остановились на дороге в лесу. Всего было три машины. Двое молодых людей вытащили Валерия на обочину.

— Что вы от меня хотите? Уроды! Отпустите! — требовал тренер.

Из другой машины вышел Розин. Он нацепил на глаза солнцезащитные очки и подошёл к Валерию.

— Ты чего барагозишь? Что ты устроил за цирк? Тонкая душевная организация? Я думал, ты настоящий мужик.

— Я, я, — пытался найти нужные слова Перевалов. — Я хочу просто жить, как все, без этих ваших дел и делишек. Оставьте меня в покое.

— А ты о команде подумал? Вы идёте на первом месте. Девчонки надеются на тебя, рассчитывают на твои якобы способности.

— Так вы же и топите команду. Вы не даёте нам нормально играть!

— Мы никого не топим. Это была разовая акция. Нам нужны деньги, а зарабатываем мы, как умеем. Ты будешь с нами или нет?

— Нет.

Розин нанёс три удара по лицу Перевалова, так что тот потерял сознание.

Очнулся Валерий в незнакомой квартире. Он выполз из комнаты, где проспал всю ночь. В прихожей сидел молодой человек в спортивном костюме.