Я знал, что она права. Отступать поздно. Мы уже слишком глубоко погрузились, чтобы просто повернуть назад.

Гул достиг своего пика, заполняя собой всю пещеру. Земля задрожала, обрушивая на нас град камней. Я закрыл глаза, ожидая конца, но он не пришел. Когда мы открыли глаза, то увидели, что пещера залита светом, ярким, слепящим, исходящим от…

… от огромной статуи, возвышающейся в самом центре пещеры. Она была высечена из камня, покрытого кристаллами, которые испускали этот ослепительный свет. Статуя была гигантской, и ее лицо, выражающее беспредельную ярость, было обращено к нам.

В тот момент я понял, что этот гул был не просто звуком, а душой этой статуи, пробуждающейся от векового сна. И нам предстояло встретиться с ним лицом к лицу.

— Какого… — только и смог вымолвить Босх, пораженный увиденным.

— Это и есть те монстры, про которых ты говорил? — шепнул я.

Клех неопределенно пожал плечами.

— Я ведь сам такого не видел, в хвост ее и в гриву. По байкам только. И представлял немного иначе.

Статуя была гигантской, возвышающейся над нами, как скала. Высеченная из белоснежного камня, она сияла, как будто освещенная изнутри. Ее поверхность была покрыта сложным орнаментом, вырезанным с невероятной точностью, а кристаллы, вкрапленные в камень, мерцали, словно живые.

Статуя изображала человека, но не обычного. Фигура была неестественно величественной, мощной, как будто застывшая в момент максимальной концентрации силы. Мускулы были обозначены с невероятной реалистичностью, каждая жилка, каждый бугор, все говорило о нечеловеческой силе, которая была заключена в этом камне.

Лицо статуи было выражением ярости, сжатых челюстей, напряженных скул. Глаза, вырезанные из темного обсидиана, казались ожившими, в них читалась бесконечная ненависть и мощь.

От статуи, от каждого ее камня, исходили волны магической энергии, они окутывали нас, давили на грудь, заставляли кровь стучать в висках. Эту силу можно было ощутить кожей, в ней была не только ярость, но и бесконечная печаль, и глубокая тоска.

— Какой художник создал ее? — прошептала Славия. — Идеальные формы!

Я невольно зажмурился, защищаясь от слепящего света, исходящего от статуи, но даже сквозь веки ощущал ее мощь, ее давление. Когда свет немного утих, я взглянул вверх, на гигантскую фигуру, и не мог не заметить ее руку, поднятую вверх, как бы в жесте предупреждения или угрозы.

И поразился еще больше.

Хрустальный шар!..

В ее ладони лежал хрустальный шар! Именно эти шары показывали мне будущее, давали ключ к разгадке моей судьбы. Я видел в них образы, знаки, и теперь один из них лежал в руке этой огромной статуи, как бы принадлежа ей по праву.

Я не мог поверить своим глазам. Как это возможно? Как этот шар, связанный с моей судьбой, мог оказаться в руке этой древней силы? Что это значит?

Я встретился взглядом с Босхом, и увидел в его глазах такое же изумление, как и в своих. Славия, обычно невозмутимая, теперь выглядела потрясенной, ее металлические глаза сверкали ярче, чем обычно.

Мы стояли перед этой статуей, охваченные чувством трепета и неизведанного страха. Она была не просто древней силой, она была ключом к разгадке нашей судьбы, и она казалась нам гораздо ближе, чем мы ожидали.

Гул, до этого заполнявший пещеру, вдруг превратился в ревущий крик, звук разрываемой ткани реальности. Камни на статуе задрожали, заискрили, и белоснежное тело статуи начало двигаться.

Из камня выступила рука, гигантская, нечеловеческая, покрытая трещинами и струями магического огня. Она схватила хрустальный шар, и тот засветился ярче, чем раньше, заливая пещеру белым светом.

Статуя встала на ноги, её размер был невероятным. Она была выше любого здания, и каждая ее часть излучала мощь, от которой у меня схватило дыхание.

— Вы посмели вторгнуться в мою святыню! — прогрохотал ее голос, раскатывающийся по пещере, как гром. — Вы украли мою силу, и теперь я заберу ваши жизни!

— Что? Нет! Мы не… — договорить я не успел.

Статуя взмахнула рукой, и в нас полетели огромные куски камня, размером с человека. Мы отпрыгнули в сторону, избегая удара. Босх закричал, отводя от нас осколки камня своим телом.

— Кажется, этот мужик думает, что это мы организовали пробоину, — произнес клех, смахивая с себя каменную крошку и пыль.

— Это я тоже уже понял, — произнес я. — Как только убедить его в обратном?

Вновь полетели камни. Мы бросились в рассыпную, усложняя задачу Стражу. Но тот довольно легко справился и с этим. Он выписал в воздухе хрустальным шаром круг, и камни полетели сразу в трех направлениях — точно туда, куда мы разбежались.

— Шпагин, нам нужно бежать! — крикнул клех, уворачиваясь от камнепада.

— Мы не крали вашу силу! — закричал я, пытаясь достучаться до стража.

Статуя не услышала моих слов. Она была в ярости, ее сердце, сделанное из камня, кипело от гнева, и она не хотела ничего слушать.

Она была одержима мыслью о мести, и мы оказались на ее пути.

Пещера превратилась в арену безумного балета смерти. Статуя, гигантская и неумолимая, бросала в нас камни размером с человеческий рост. Бросала точно и ловко. Мы прыгали, уклонялись, отбивали атаки мечом Босха и энергетическими щитами Славии. Но каждая атака статуи была мощнее предыдущей, и наши попытки увернуться становились все труднее.

Босх метался как бешеный олень, его меч искрил в потоках магии, но каждый удар статуи грозил раздавить его в лепешку. Славия выставляла энергетические щиты, но они трещали под натиском статуи, как стекло.

Я видел, как она поднимает руку, чтобы направить в статую всю свою мощь, но я знал, что этого недостаточно. Мы просто пытались замедлить неизбежное.

— Нам нужно найти ее слабое место! — крикнул я, но мой голос потерялся в грохоте камнепада и реве статуи.

Мы метались по пещере, как мотыльки в пламени, постоянно под угрозой гибели. Я увидел, как Босх зацепился за осколок камня и упал, статуя бросилась к нему, чтобы добить.

— Нет! — закричал я и бросился вперед, отвлекая внимание статуи на себя.

Страж поднял руку, и удар его кулака прошел совсем близко от моего лица. Я отлетел на несколько метров, но остался в живых.

Славия в это время уже находилась перед статуей, ее глаза горели синим огнем, и она направленная всю свою мощь в один удар. Я понял, что она готовит что-то поистине мощное.

Невероятный энергетический луч пронесся сквозь пещеру, но статуя не пошатнулась. Она просто взмахнула рукой, отводя магический выпад, и её тело засветилось белым светом, словно она готовилась к финальному удару.

Какого черта⁈

Это был не бой, а уничтожение. Мы были просто муравьями, пытающимися остановить слона.

Время словно растянулось, каждая секунда казалась вечностью. В голове лихорадочно крутились мысли. Как одолеет Стража? Или хотя бы как объяснить ему, что это не мы создали пробоину? Проще, наверное, достучаться до Березова, чем до этого каменного идиота…

Я задумался.

Почему пробудился Страж, до этого столько десятилетий и даже сотен лет находящийся в беспробудном сне? Мы его побеспокоили? Нет. Клехи шумят громче. И любая бригада рабочих, прошедшая мимо, уже бы давно пробудила этого монстра. Причина в другом. Пробоина. А точнее извержение Основы. Именно это стало тем спусковым крючком, который заставил каким-то невероятным образом оживить Стража.

А значит, если убрать фонтанирование Основы, то Страж вновь прогрузиться в сон.

Но как убрать излив столь невероятной мощной силы? Это невозможно. Так мне казалось до момента, пока я не подумал про Березова. Негодяй, а тоже помог, хоть и косвенно.

У него был сложнейший конструкт, который готов жрать огромное количество силы, чтобы напитать себя. Березов даже готов был купить у меня все имеющие камни. А что, если завести весь этот поток силы в этот самый конструкт? Пусть и на время, но извержение прекратиться — конструкт возьмет все на себя, впитает силу.