В одном из коридоров мы увидели недостроенный отсек. Он был огромным, с высокими сводчатыми потолками, и на стену были нанесены странные символы. Они не были похожи на те, что мы видели до этого.

— Что это за символы? — спросил я.

— Я не знаю, — ответила Славия. — Но они кажутся очень древними.

Проходил ли я мимо них ранее, когда провалился? Я не смог ответить себе на этот вопрос.

Впереди коридор сузился, переходя в узкий лаз.

— Это здесь? — неуверенно спросила Славия.

Я не ответил — потому что и сам не знал. Теперь все было не так. И это меня сейчас сильно напрягало.

Нам пришлось почти ползти, опираясь на острые камни. Стены лаза были сглажены водой, которая текла здесь веками, вымывая породу. В некоторых местах на стенках висели каменные сосульки, похожие на бледные когти.

В глубине лаза мы услышали странный шум. Сначала он походил на глухой гул, который вибрировал в груди, а потом превратился в непрерывный свист, словно ветер проносился сквозь трещины в земле.

— Что это? — спросила Славия, и мне вдруг показалось, что ее голос задрожал от страха.

Я пожал плечами.

— Не знаю. Но нам нужно продвигаться дальше.

Мы продолжили ползти, и шум становился все сильнее. В конце лаза мы увидели глубокий провал, черный и бездны. Стены его были неровными, с множеством трещин, из которых сочился туман.

Провал был так глубок, что мы не могли увидеть его дно. Но оттуда доносились странные звуки. Это был не просто свист, а какая-то смесь голосов, шипения и хрипа.

«Это тот самый провал, в который я улетел!» — вдруг понял я.

— Туда? — спросила Славия, с сомнением глядя вниз.

Я кивнул.

— И как ты еще жив остался после падения?

Я пожал плечами. Предупредил:

— Там — монстры. И очень опасные.

— Пусть только попробуют подойти!