Наконец, настало время выступления. Народу в церкви собралось не сказать, чтобы много, в былые дни приходило гораздо больше, но достаточно, чтобы вынести из склада несколько запасных лавок.

Старые прихожане, костенеющие в своих привычках, переглядывались с тревогой. Молодые люди, жаждущие новых впечатлений, с любопытством разглядывали церковь. Матери держали своих детей за руки, нашептывая молитвы, чтобы Господь уберег их от чего-то страшного.

Все знали друг друга и старика Елисея, а потому купились на его красочные рассказы о том, что сегодня будет очень интересно — развлечений в нищих кварталах не так уж и много.

В воздухе витал аромат ладана, смешиваясь с запахом свежевыпеченного хлеба, который принесли на праздничную трапезу. В тишине храма звучали лишь шелест одежды и скрип половиц. Ждали.

Открыл собрание сам Елисей. Он долго и достаточно нудно рассказывал про веру, про Бога, про путь, который должен пройти каждый. Когда народ стал откровенно скучать, а некоторое и вовсе принялись вставать с мест, чтобы уйти, Хозяин подал знак.

Елисей быстро закончил речь, буквально оборвав ее на полуслове и воскликнул:

— Друзья! Встречайте!

И отошел в сторону.

Вдруг раздался звук тяжелых шагов, эхом разнесшийся по залу. В проходе появился высокий мужчина в одежде странного покроя. Лицо его было скрыто тенью, но взгляд, устремленный на собравшихся, внушал одновременно страх и уважение.

Народ затих. Все ожидали обещанного чуда. Оно не заставило себя долго ждать.

Тишину библиотеки, где пыль танцевала в лучах проникающего сквозь окна солнца, разрубил стальной звон. Наемник атаковал первым. Его шпага, изящная смертельная полоска стали, высекла искры о моё оружие. Я отшатнулся. Сердце бешено колотилось, в ушах звенел металл.

Черт! Противник хорошо. Невероятно хорош. Это можно понять с первого удара. Выпад резкий, быстрый, точный. За плечами наемника не один десяток лет хорошей боевой школы.

Еще атака. Я еле успел отбиться. Мы разошлись по разные стороны библиотеки. Березов, взирающий на дуэль, принялся подначивать нас.

— Ну же! Давайте! Шпагин, не опозорь свою говорящую фамилию!

Вот урод! Он-то своей шкурой не рискует. Ну ничего, расправлюсь с наемником, спрошу и с Березова. Он за все ответит.

А сначала…

Я глянул на своего противника.

Наемник хитер и быстр, каждый его выпад — неожиданный, злой, пронизывающий.

Ловкий, почти неуловимый выброс руки вперед — и мне едва не отсекло ухо. Я в последний момент успел увернуться, контратаковать. Но мой выпад был с легкостью отбит. Наемник даже презрительно хмыкнул — мои приемы не произвели на него впечатления.

Он угадывал мои движения, как бы проникнув в мою душу, и пытался нанести смертельный удар. Звенела сталь, летели искры, воздух сгустился от напряжения.

Мне мешали драться мысли. Они кружили в голове потревоженным ульем и не хотели уходить прочь. А когда во время боя думаешь о чем-то другом, кроме самого боя, то ни к чему хорошему обычно это не приводит.

А думал я о том, что показал мне этот проклятый черный хрустальный шар. Моя смерть. От рук незнакомца со шпагой. Слишком все совпало, чтобы быть случайностью. Так это значит, что я сегодня умру? Судя по тому мастерству, что обладал против, это вполне правдивый исход.

Прочь! Прочь все мысли! Когда я успел позабыть о том, что мысли во время поединка — это самое страшное? Гнать их! Только ледяная сосредоточенность.

Я решил рисковать.

Уклонившись от удара и перехватив его шпагу за рукоять, я толкнул противника в стеллаж с книгами. Наемник отлетел, врезался в книги, застыл в нерешительности, а я бросился на него с криком.

Мой клинок пронзил его плечо, и противник рухнул на пол, хватаясь за раненую конечность.

Но рана моя для него была не смертельной. Я запоздало понял, что ранил противника только самым кончиком и особого ущерба не причинил. Наемник выдохнул какие-то заклятия и кровь из плеча сразу же перестала течь.

Противник подскочил на ноги. Сдаваться так легко он не собирался.

Он рванул ко мне, словно бешеный волк, с яростным криком. Видимо рана разожгла в нем злость. Лезвие шпаги со свистом рассекло воздух.

Я отскочил в сторону, уворачиваясь от ужасного удара, который разрушил бы и каменную стену. Наемник был не просто сильным, сейчас в него словно вселился демон, дикий, неконтролируемый, как стихийное бедствие.

Противник бросился на меня снова, шпага вилась в воздухе, словно змея, готовясь убить. Я отпрыгнул, затем увернулся от следующего удара, и снова, и снова. Я двигался, как тень, постоянно в движении, но наемник был неумолим.

Свист ледяного ветра прорезал тишину, скользя по обнаженной стали моей шпаги. Сердце билось барабанной дробью. Наемник Юга, с хищным желтым блеском в глазах, пристально глядел на меня, выискивая слабые места.

Быстрый выпад, стремительный и точный, но я предвидел его движение, отвечая уклонением. Шпага скользнула по моему плечу, оставляя за собой ледяную дорожку холода, срезая клочок одежды. Я ответил выпадом, стремительно отсекая пространство между нами. Наемник отступил, парируя мой удар, и тут же перешел в наступление.

Мы танцевали на грани, наши шпаги переплетались в головокружительном вихре. Каждый выпад, каждый пари, каждый уклон — это был танец смерти, где ошибка могла стоить жизни. Я чувствовал, как наемник Юга набирает силу, его атаки становятся все более агрессивными, а движения — стремительными. Я был вынужден отступать, уходя от его натиска.

Но я не отчаивался. Напротив, моя кровь закипела, жажда победы бушевала в моем сердце. Я заставил себя мыслить, анализировать каждый его шаг, каждый взмах шпаги. Нет, судьбу можно изменить! И именно это я и собираюсь сейчас сделать. Умирать я точно сейчас не планирую!

Приободренный этим, я увидел слабость у своего противника, которой можно было воспользоваться. Наемник задерживал дыхание перед атакой, выбивая себя из ритма.

В один момент, когда он снова нанес выпад, я не отвечал, а сделал резкий шаг вперед. Он потерял равновесие, замешкался, и я воспользовался моментом. Моя шпага метнулась вперед, рассекая воздух. Металлический звон удара разнесся эхом по библиотеке. Наемник упал, его шпага безвольно выскользнула из ослабевших пальцев.

Я бы поразил своего противника, нанеся последний удар, но резкий выкрик заставил меня отвлечься:

— Вставай! — это Березов кричал упавшему. — Вставай живо!

Березов подхватил шпагу и швырнул ее наемнику. Тот ловко ее перехватил и вновь поднялся на ноги.

А вот это уже не по правилам!

Но похоже о правилах тут и не стояла речь.

Противник, сконцентрировав все силы, одной точной подсечкой выбил меня из равновесия, поймал на контрударе. Удар пришелся по плечу, отбросив меня к стене. Я почувствовал резкую боль, но не дал себе ослабеть. Быстро поднялся, и в тот же момент наемник бросился на меня снова, словно дикий зверь, жаждущий крови.

Я отпрыгнул, но он был быстрее, сильнее. Оружие просвистело мимо моего лица, с такой силой, что я почувствовал ветер от его движения.

«Испанской обманки» хватило бы, чтобы прикончить меня.

Но наемник не торопился. Он стоял передо мной, дыша тяжело, глаза горели ненавистью. Он улыбнулся, улыбка была жестокой, злой, и прошептал:

— Ты уже устал, правда? Тебе не справиться со мной.

Он занес шпагу над головой, готовый нанести смертельный удар.

И вновь передо мной всплыла увиденная картинка в хрустальном шаре — меня пронзает незнакомец шпагой, и я падаю замертво.

Нет!

Рывок сквозь боль, на пределе своих физических способностей — и моя шпага резко стрельнула вперед.

Наемник Юга явно такого не ожидал. Да даже я не ожидал от себя такого.

Оружие вошло в противника по самую рукоять. Я увернулся от слабого замаха наемника и оттолкнул его в сторону.

Противник упал, попытался встать, но не смог — силы стремительно покидали его через хлещущую фонтаном из раны кровь.