Звон заполнил все вокруг, и я так и не смог понять, в какой момент Сона оказалась в моих объятьях. Какая-то часть сознания билась в панике от того, что я забыл или никогда не умел обращаться с девушками.

Звон оглушительно нарастал, вокруг поплыли звезды, и среди них вдруг две из-под длинных ресниц, темные, очень близко, мерцающие в такт сложному ритму.

— Прости… — вторглось диссонансом, и Сона, мягко уперевшись, отстранилась. — Я не могу… я тебя слышу, но… нет, нет.

Я разомкнул руки и отпустил ее. Дверь бесшумно закрылась и только тут я сообразил, что голограмма все еще включена.

Размечтался. Звезды у него. Идиот ты, Роди, как есть. Вернись к своим камням. Она наверняка опять поссорилась с Сезом, а ты размяк.

***

… Тесно. Нужно экономить силы. Я заперт здесь, саркофаг и правда стал моей могилой. Что может быть хуже? Только отсутствие энергии звезд. Неподвижность и только мой собственный слабый отсвет в гранях. Я разомкнул почти все связи с саркофагом, последним, что осталось от корабля, и он постепенно затих. Зачем он мне теперь, когда я не в силах пошевелиться? Надо мною пласты и пласты осыпавшейся при ударе породы. Мы успели рассчитать траекторию, но не учли силу ветра, отнесшего нас много дальше. Корабль спас меня, швырнув вслед за искрами, но как выяснилось, напрасно.

Я больше никого не слышал, смутно ощущал, что хранилища тоже упали где-то рядом, но не более.

У меня больше нет сил для борьбы, Тиила. Возможно, что у нас ничего не получилось. Возможно, мы не смогли их обмануть и бездушный враг уже планирует захват хранилищ. А я заперт здесь. Мерцание мое угасает. Саркофаг еще пытается расти, улавливая радиацию этой жестокой планеты, перемалывая песок, превращая его в себе подобные сегменты, но вскоре и он застынет неподвижной слепой грудой.

Я последний. Но пока искра не угасла окончательно у меня остаётся только одно — вспоминать.

***

В последующие дни она больше не приходила. Более того, старалась избегать прямого контакта, ограничиваясь дежурными ничего не значащими фразами. Но я замечал, что и с Сезом она холодна, от чего он ходил мрачный, костерил ни в чем не повинного Джей Ти, грубил мне и Тексу.

— Хрен поймёшь этих баб, — бурчал он. — Кошачья натура. У моей прабабки была кошка, я хорошо помню, то ластится, а через минуту руку в кровь дерет. Подлая скотина.

Я не уверен, что ему это помогало.

— Ты бы сходил к Вере, — предложил я.

Внезапно он прижал меня к стене, с ненавистью разглядывая мое лицо.

— А не сходить ли тебе куда подальше, Роди! Пока я не начистил тебе рожу!

— Мистер Новинг, я фиксирую признаки агрессивного поведения. Об этом будет доложено руководителю экспедиции, — ровным тоном предупредила Хоуп.

— Да фиксируй себе! А куда она бегала по ночам, у тебя тоже зафиксировано, железяка проклятая? — прорычал Сез.

— Все нормально, Хоуп. Убери руки, парень, — сказал я. — Ничего не было. И не будет. Если ты сам где-то напортачил, с себя и спрашивай. А хочешь набить мне рожу, пойдем в тренблок, запустим ВР — спарринг.

Он поднял обе руки.

— Ладно. Ладно. Ты не такой мямля, как я думал.

Пока мы шли к ангарам, он молчал и только перед шлюзом пробормотал:

— Как же выпить хочется. Гребанный астронавт с рекламы каждую ночь лыбится и показывает какие-то созвездия. Можно подумать, я и так не там. То есть не здесь. Тьфу, пропасть. И акулы. Акулы. Откуда в космосе акулы?

Я никак не отреагировал, делая вид, что занят прилаживанием дыхательной маски, но принял его слова как извинение. Тем более, что изредка перед вспышкой я тоже видел похожие на гигантских рыб черные силуэты.

Бедняга Сез, они так и не сказали ему. Я почувствовал отвращение к тому, как снисходительно сейчас о нем подумал. Будто я вхожу в какой-то элитный клуб, куда его не пустили. Внезапно я тоже разозлился на Текса, Веру и Сон. Да, на нее тоже. Мы не крысы, и я ничем не лучше Сеза. Так почему…

Додумать не удалось.

— Доктор Мус, инженер Новинг, незамедлительно проследуйте в диспетчерскую, — объявила Хоуп.

Мы переглянулись. Сонара настроила таки программы Кротов на предварительный анализ предполагаемых скоплений, но тогда Хоуп просто передавала мне данные ультразвукового исследования. Только толку от них почти не было. У Крота-1 последние два дня было пусто, он потерял жилу, сильно отклонившись. А Крот-2 застрял на особенно сложном участке, где следовало продвигаться крайне осторожно, чтобы не убить бур. Обычно после каждых ста метров я оценивал пробу породы. Сейчас пошли твердые слоистые грунты, где приходилось использовать комбинированный способ бурения, вибрацию и простое механическое вращение.

— Только оделись, — проворчал Сез, подумав, очевидно, о том же. — Если полетел бур, ты потащишь запасной со складов на своем горбу.

— Слушай, — я хотел сказать, что нагрузки считаю не я, а Хоуп и Сон, но не стал и только махнул рукой.

…

Наш приход Текс, конечно, заметил, но даже не повернулся, разглядывая рябящую картинку в нескольких ракурсах.

— Род, иди сюда, — сказал он.

— Босс, если там бур…

— Не нуди, Сезар. Не бур.

Я с любопытством разглядывал изображение с камер Крота-2. Картинка оставляла желать лучшего, прожекторов установки явно не хватало, чтобы разогнать весь мрак, но то, что там было, безусловно вызывало интерес.

— Сон чуть отвела машину, чтобы мы посмотрели. Помнишь, на вчерашнем "прозвоне" мы видели эту пустоту, — Текс показал на зияющую в стене шурфа чернее черного дыру.

— Угу, но почему Крот пошел туда? Вроде опалит не звенел?

— Простите, — тихо вступила Сонара, — это я изменила курс. Ковырялась вечером и с Крота поступили новые сведения. Я посмотрела и мы с Хоуп рассчитали, что по пустотам легче обойти участок с наиболее неприятными скальными породами, а потом вернуться обратно.

Я бросил на нее быстрый взгляд, мои разглагольствования в те вечера, когда она задавала вопросы, попали на благодатную почву. Она хорошо уяснила, что опалит предпочитает более "рыхлый грунт", а твердые породы обтекает как ручей препятствие.

— Хотите разбурить и пройти? Мы ничего не знаем о сводах тоннеля, — я вглядывался в темноту на мониторах. — Отверстие узкое, как бы не пришлось потом раскапывать Крота из-под завала.

— И это тоже, — кивнул Текс, — но меня привлекло вот что… Хоуп, переведи-ка прожекторы и камеру на ручное управление.

Он с явным удовольствием стал подстраивать направление луча и положение камер. Как же ему, наверное, не хватает полетов! И панель управления механизмами станции не заменяют огни приборных панелей в рубке звездолета.

— Вот! Вот! — луч медленно следовал внутри отверстия, натыкаясь на нечто, отражающее его. Текс осторожно, миллиметр за миллиметром водил лучом, но что там блестит мы рассмотреть не могли.

— Слишком далеко, — покачал головой Сез.

— Если это опалит, то почему он не звенел? — спросил я.

— Это ты нам скажи, ты же минералог.

— Возможно, что это просто мелкие вкрапления, настолько мелкие и их настолько мало, что они не создают отражающего фона. Не стоит суеты.

Текс одарил меня тяжелым взглядом.

— Мы пойдем туда.

— Что?

— Мы пойдем туда, чтобы посмотреть и оценить стоимость суеты. Ты, я и Сез.

— Босс, ты не шутишь? — Сез присвистнул. — Это в полутора километрах темных запутанных шурфов.

— Мы возьмем Жука.

— А не проще ли просто послать Жука? Если надо, я прикручу ему еще пару-тройку камер, — продолжал сопротивляться Сез. — Или вообще летунов?

— Я сейчас не понял. Ты сопротивляешься приказу? — холодно осадил его Текс. — Ты. Идешь. Туда. Заодно немного вспомнишь о дисциплине.

И Сез и я поняли, что недавний инцидент не остался скрытым от глаз полковника.

— Когда отправляемся, полковник? — спросил я.

— Через час встречаемся в транспортном ангаре. Надеюсь, вам хватит времени, мистер Новинг, на проверку работоспособности систем Жука.