Вера сцепила пальцы под грудью.

— Тесты показали, что опалит резонирует чуть интенсивнее в присутствии определенных людей. Вы ведь знаете, что мы создаём небольшое электромагнитное поле и… дело не только в этом. Волновые колебания неизвестной природы, как их назвала Хоуп, на самом деле попытка опалита общаться с нами. Как это работает, я до сих пор не могу объяснить, но приборы показывали попытки синхронизации колебаний опалитовой решетки с конкретными человеческими телами.

Я закрыл глаза и снова почти ощутил, каково это слить себя с живым механизмом.

— Я понимаю, о чем ты говоришь. Я знаком с работами об электромагнитной природе биохимических процессов в живых организмах.

— И у каждого организма частота индивидуальна. Да, на первый взгляд в грубых цифрах разница незначительна, но при уточнении и отклонение в тысячную доли имеет значение, — Вера внезапно рассмеялась и ее звучный красивый смех прозвучал диссонансом со словами. — Мы ведь поначалу думали, что он способен лечить. Почти шаманство! Знаете, как раньше верили, что минералы могут повлиять на точки человеческого тела, отвечающие за внутренние органы. Но это был не так. Опалит никого не лечил. Однако он определенным образом стимулировал отделы мозга, ответственные за воспоминания.

Сона чуть отвернулась, опустила глаза, и я подумал, что же такого могло снится ей. Неужели в ее жизни тоже было нечто ужасное?

— Так значит часть информации о природе опалита была не только от искина?

— Не буду вдаваться в подробности, — продолжала Вера. — Сонара же сказала, что информация в кристаллах "записана" в виде образов? Так вот, мы сделали вывод, что пробуждая сильные эмоции из воспоминаний, опалит пытается подстроить наше восприятие, как бы… тренирует его, ищет каналы, чтобы мы были… слабее и более открыты. Но, то ли потому, что это был не цельный организм, искин, механизм, его воздействие было не столь стабильно. В результате у подопытных начинались головные боли и приступы неконтролируемого страха.

Мы же все являемся следствием многочисленных опытов. Было установлено, что при вживлении импланта напрямую, ткани со временем отвергают его, хотя он и подстраивается в нервную систему. Не все, — Вера усмехнулась, — выдержали такое вмешательство.

Сона снова спрятала лицо в ладонях. Я встал и подошёл к ней, положил руку на согбенную спину, а Вера с усмешкой наблюдала за мной.

— А мы, значит, выдержали?

— Пока не знаю, — она продолжала забавляться. — Ведь нам вживили специальные саморассасывающиеся капсулы, позволяющие сделать процесс менее болезненным. А в инъекциях и правда были витамины и еще кое-что, снижающее тонус и агрессию. Ревитал проводил диагностику, в том числе и состояние капсулы. У всех она таяла по-разному и соответственно встраивание инопланетной субстанции тоже шло по-разному.

Встраивание инопланетной субстанции. Отлично. Если учесть, что это звучит дико. Я бросил Анну с ее покореженными генами, чтобы нарваться на кое-что похуже.

Теперь многое вставало на свои места, если не вдаваться в мелкие детали.

Снижающее тонус, значит. Вот почему ни я, ни Сез не засматривались на Сону прежде. И только когда Вера посчитала нужным снизить дозу… Вот откуда наши самые сокровенные кошмары и прочее, капсула окончательно рассосалась и "процесс пошёл".

— Но, я же видел твои записи! Как это объяснить? Почему они так… почему они видны?

— Вот! Мы дошли до сути! Я не знаю! И меня это очень пугает! Текс считает, что большая масса опалита, которая тут вокруг станции, точнее та руда, что внутри станции может… проецировать нечто подобное голограммам! Эта штука просто берет их из нашего мозга, цепляется за самое сильное воспоминание и проецирует!

— Можно это все прекратить? — тихо спросила Сонара, она не пыталась убрать мою руку и это наивно радовало меня. — Я не хочу…

— Нет. Ты единственная, кто начал видеть нечто иное, — отрезала Вера и чуть мягче добавила, — может быть это нам поможет разобраться.

Я посмотрел на ладонь и усмехнулся про себя, если бы Вера знала, что я не только вижу, но и то, что со мной разговаривают давно погибшие инопланетяне… Это как-то связано с тем образцом, с тем, что я взял его в руки. Почему он светился? Ведь во второй раз никто не пропускал через него заряд.

"Искра…" Чужак вежливо подсунул воспоминание о мерцающем кристалле, окруженном друзой из такого же опалита(?). В этом была гармония и красота…

Женщина поймала мой взгляд и поняла по-своему.

— Ревитал не стал это убирать, сколько я не изменяла настройки. Диагностика не выявила отклонений от прежних показателей состава крови и клеточных жидкостей. Но… — Вера поморщилась. — есть одна аномалия, которую вижу я, но не видит машина. Чтобы я могла тебе показать, нам нужно выйти туда.

Она мотнула головой в сторону медотсека.

— В любом случае нам нужно выйти туда. Сон, ты как?

— А? Я? Ничего, спасибо, Род, — она оперлась на предложенную руку и встала. — До подъема осталось несколько часов, я пойду спать.

— Ты сможешь дойти?

Она благодарно посмотрела на меня и бледно улыбнулась.

— Джентльмен. Нет, нет, мне уже лучше. Хоуп последит за мной.

Вера с непроницаемым лицом наблюдала за нашей неловкостью.

…

В сумраке ночного освещения панель голографического монитора вспыхнула слишком ярко. Вера, очевидно тоже уставшая, вывела изображение и приблизила его.

— Вот срез. Ничего не напоминает?

Сначала я увидел клеточную структуру ткани и не сразу понял, что она имеет в виду. И только приглядевшись к слишком ровным "рядам", похолодел.

— Я не силен в биологии, но, кажется, клетки не должны выглядеть так… упорядоченно?

Она кивнула, я непроизвольно нащупал пальцами твердые рубчики "татуировки".

— Вера, объясни мне…

— Нет, Роди. Иди спать. А завтра я еще раз попытаюсь убедить Текса снять секретность, чтобы наши разговоры не летели прямиком в Корпорацию.

— Как я смогу уснуть после того, что узнал?

— Ну, держался ты хорошо, — пожала плечами она. — Даже за девушкой поухаживал.

Мне не хотелось ее больше мучить. От порога я обернулся.

— Первый искин работал на опалите. Хоуп работает на опалите… Она тоже может "видеть" или "слышать"… их?

— А вот это очень правильный вопрос, ответа на который я не знаю.

— Хоуп? — встревоженно спросил я. — Хоуп, с тобой происходит нечто необычное?

Искин на удивление долго молчал.

— Запрос отклонен. Пожалуйста, переформулируйте запрос.

III

Мы не упоминали об этом, собираясь вместе. Взгляд Сонары, который я иногда ловил на себе, изучал. В нем была тоска, но и сочувствие.

Очевидно, Вера не убедила Текса ни убрать наблюдение, ни откровенно поговорить с командой о приказах, полученных им от Корпорации. Ситуация казалась, нет, она однозначно была абсурдной, и я списывал повисшее напряжение на то, что Текс взял паузу и размышляет как единственный представитель власти.

Мы молчали, день за днем, каждый о своих тайнах, связанные и разделённые ими, и только Сез чуть более агрессивно-весело шутил, а его общении с Сонарой проскальзывали порой нотки раздражения.

Я эгоистично радовался, это было паршиво и нечестно, но я обещал всего лишь не мешать ему, а не отталкивать девушку, если вдруг она придет ко мне. Она и приходила по вечерам, когда не возилась в электронных мозгах Хоуп, и сидела, глядя на то, как я работаю. Меня устраивала эта молчаливая компания. Я догадывался, что между ней и Сезом что-то происходит, но не спрашивал. К чему? Мы оба чувствовали связь и притяжение, но только я знал истинную подоплеку.

"Часть команды, часть корабля…" Эта старая фраза отдавалась во мне горьким смехом, но я не мешал себе. Если я могу получить кусочек радости таким образом, то почему бы нет?

…

— Как там линия жизни? — спросил я Веру, когда она, хмурясь, в очередной раз рассматривала белый выпуклый узор на моей ладони.