Хоуп послушно вывела графики, повисшие серебристой дымкой во все еще затененной комнате.
— Не говори, что ты не смотрела этого до того как прийти.
— Конечно смотрела, — спокойно ответила Вера. — Я хочу показать тебе. Режим сна нарушен, дыхание неровное, пульс учащенный. Тебе что-то снится. Днем общее снижение тонуса мышц, концентрации, аппетита. Когда последний раз ты посещал тренажерный блок? Хоуп…
Графики сменились изображением моей кельи. Я смотрел на себя, как я ворочаюсь, потом вскакиваю с узкой койки, плетусь в гигиенический угол, умываюсь и долго смотрю в зеркало на свое отражение, потом отшатываюсь, опять тру лицо и всматриваюсь в отражение.
— Просто дурной сон. Всем снятся дурные сны, Вера.
Она снова покачала головой.
— Не почти же каждую ночь, Роди. Плюс ненормированный расход воды.
Ее слова о воде на мгновение пристыдили меня. Пожалуй, тут это был самый ценный ресурс после кислорода. Резервуары подлежали обязательной и тщательной проверке каждый день. Там, где можно было обойтись без воды, конструкторы запланировали другие технические жидкости, драгоценная влага в основном уходила на нужды членов команды. Естественно, что отработавшая вода пропускалась через фильтры и рециркулятор, возвращаясь в систему, но ее все равно следовало беречь.
Вера остановила и приблизила изображение моего перекошенного лица.
— Что ты видел в зеркале?
— Я не помню. Что-то показалось.
— Хорошо, не говори сейчас. Но так нельзя, Род. Зайди в медблок, я дам тебе кое-что, нормализующее сон.
— Я и так в норме, Вера.
— Род, — ее тон заставил меня посмотреть на женщину внимательнее. Она поднесла руку ко лбу и потерла брови, но мне показалось, нет, я точно видел, что она подмигнула мне из-под ладони. — Я тебе как врач настоятельно советую. Зайди.
Я медленно кивнул.
— Ну вот и хорошо. Спасибо, Хоуп, — сказала Вера громче и улыбнулась, — ты просто чудо.
— Рада быть полезной, доктор Найт.
…
Поразмыслить над странной настойчивостью Веры и ее гримасой я не успел. Искин сообщил, что новые образцы прошли антирадобработку и готовы к дальнейшим манипуляциям. До самого вечера я провозился с ними.
По большому счету никаких утра-вечера тут не было. Но для удобства мы жили и работали по стандартному времени, чтобы "большому начальству" было легче сопоставлять наши даты и данные с принятым календарём.
Я наблюдал за движениями манипулятора за стеклом бокса и отстраненно думал о том, зачем вообще на Стекляшку послали людей. Неужели не обошлись бы простыми роботами под управлением искина? Они что-то говорили про изобретательность и гибкость человеческого разума. Я же чувствовал, что мы понемногу деградируем тут несмотря на все усилия Текса и Веры.
А ведь прошло не так много времени. Но однообразие, теснота и постоянный внешний контроль кого угодно могут свести с ума.
Мы зашли так далеко, преодолели противоречия физических преград при космических перемещениях, основали колонии на отдаленных планетах, но все еще не справились со своей человеческой природой. Опыты по улучшению людей провалились, все генетические программы так или иначе имели ужасающие последствия, и так или иначе были свернуты под давлением влиятельных лоббистов. Эти последствия мы расхлебываем по сей день. И лично я просто променял один каждодневный ад на другой.
Манипулятор тихо жужжал, разрезая куски руды, и извлекая из них синевато-молочные кристаллы, чтобы разместить их в лотках-языках прожорливых анализаторов. Зачем им моя помощь?
— Хоуп, ты бы справилась с моей работой? — внезапно спросил я.
— Оценивая все параметры задачи, могу сказать с уверенностью в восемьдесят восемь целых и три десятых процента, что справилась бы. При более оптимальном подборе и размещении оборудования вероятность повысилась бы до девяносто семи процентов.
— А остальное?
— Вы имеете в виду оставшиеся три процента?
— Да.
Несколько секунд искин не отзывался. Несколько коротких секунд.
— У меня нет способности к иррациональному мышлению.
— Ты это сама установила?
— Неверный запрос. Переформулируйте, пожалуйста.
— Откуда ты узнала, что у тебя нет интуиции?
— Я могу прогнозировать результат событий и обобщать на основании обработки разрозненных данных. Однако не обладаю так называемым озарением.
— "На основе разрозненных данных" у тебя есть идеи зачем здесь нужны люди?
Хоуп снова задумалась и это снова насторожило меня.
— Я не располагаю подобной информацией.
— Вопрос был не об информации, а о твоих собственных предположениях.
— Нет, — в этот раз ответ был быстрым.
— Просто нет?
— Неверный запрос. Переформулируйте, пожалуйста.
Я оставил искина в покое и опять мимолетно подумал, что слышу в ее голосе интонацию, а именно замешательство. Может ли искин врать?
Всё, хватит, пойду к Вере и возьму чёртовы ампулы с успокоительным. Благо в холодильниках медблока и внизу на складах полно этой дряни. Чтобы хватило на все пятнадцать лет.
…
— Ты преувеличиваешь, — голос Веры звучал властно и убедительно.
— Ну да, ну да, я сошел с ума. Текс тоже что-то видел, — а вот Сез был настроен если не откровенно враждебно, то весьма агрессивно.
— Ты просто переутомился. Ты принимаешь аманитин? Может быть поговорить с Тексом, чтобы он подменил тебя на пару дней? Полежишь в ВР-капсуле, послушаешь птичек, море… или что ты там делаешь. Она сделает тебе массаж.
— Я здоров, Вера. А свои пилюли можешь засунуть себе…
Дальше я слушать не стал и без предупреждения вошёл в медблок. Сез стоял, сжав кулаки, а Вера невозмутимо подошла к холодильнику, достала коробку и ткнула ею в механика.
— Пользоваться умеешь. Иди. А у меня следующий, — она кривовато усмехнулась, — пациент. Хоуп напомнит тебе о времени инъекции.
— Обязательно напомню, доктор Найт, — сказала невидимая, неосязаемая, но вездесущая Хоуп.
— Ты! Клубок проводов! Не смей обращаться ко мне, <…> железяка!
Сез был зол, я бы сказал, почти в бешенстве.
— Чего уставился?
Он сгрёб коробку, бросил на меня ненавидящий взгляд и, оттолкнув, вышел в коридор.
— Доктор Найт, — Хоуп почти беспокоилась, — не следует ли принять экстренные меры?
— Нет-нет, Хоуп! — слишком быстро отреагировала Вера и посмотрела на меня. — Сезу просто нужно выпустить пар. Всем людям иногда это нужно. Он сходит в тренажёрный блок, примет аманитин и к ужину будет в порядке.
— Я должна доложить полковнику Мехову.
— Конечно, дорогая, поступай как положено по протоколу. Но я была бы признательна, если бы этот незначительный инцидент не дошёл до Текса, — Вера продолжала следить за мной, а я постарался скрыть удивление. Просить искина нарушить протокол это что-то новое.
— Стоит ли спрашивать, что случилось?
Врач пожала плечами.
— Он немного на взводе, просто не его день. Но вы-то куда смотрели? Кто разрешил проносить внутрь станции предметы с поверхности?
— Ты об иглах? Скафандры так или иначе проходят обработку, — равнодушно отозвался я.
— Две вошли ему в ладонь, когда он вынимал их из перчатки, — пробормотала Вера. — Ты представляешь насколько они острые? Этот… Сез терпел весь день, и пытался ковырять сам. Я была лучшего мнения о его умственных способностях.
— Он тоже что-то видел, Вера? То же, что Текс? — спросил я.
— Ты расскажешь, что видел в зеркале? — парировала она и точно так же как Сезу дала небольшую коробку. — Будь очень аккуратен, когда откроешь.
Она произнесла это с каким-то нажимом и громко добавила:
— Мы же все смотрели записи, это просто причудливая игра ветра. Никто бы не выдержал бури. Планета полностью безжизненна.
— Подтверждаю, — внезапно вмешалась Хоуп. — Ни одна форма жизни не смогла бы существовать на HD-1897-33b.
— А ты?
— Я не форма жизни, я создана искусственно.
— Но ты могла бы выжить?
