Он поискал глазами глаз камеры.

— Если бы за мной меньше следили, этого бы не случилось.

— Записи нужны, Сез, — возразила Вера. — Как иначе те, кто в случае… нашей гибели прибудет сюда, установят причины произошедшего.

— Ты так спокойно говоришь, будто бы это неминуемо! — воскликнула Сонара.

— Моя дорогая, а не ты ли последнее время постоянно говоришь о смерти? — Вера изучала лицо коллеги. — Я спокойна, потому что это один из вероятных сценариев, который глупо отвергать.

— Ну вот! Теперь я истеричка! — Сонара встала из-за стола и плюхнулась на диван в "каморке".

Врач только подняла руки в примирительном жесте.

— Видишь, Текс. Мы все несколько на взводе. Давайте не будем поднимать панику раньше времени. Я знаю, о чем ты думаешь. Но Сез достаточно сообразителен, чтобы более не вмешиваться в работу Хоуп.

— Надеюсь, он понимает, что на искине завязана вся система жизнеобеспечения, — уже почти безэмоционально ответил Текс.

— Понимает. Но настаивает на большей свободе. Кому в будущем может понадобиться смотреть как я хожу в клозет?

— В местах личной гигиены наблюдение не ведётся, — заметила Хоуп. — Я принимаю Ваше высказывание как гиперболу для придания эмоциональной окраски проблеме.

— Вот, — Сез кивнул на камеру, — не хватало еще, чтобы она шутила моими шутками.

— Хватит-хватит, — решительно произнесла Вера. — Текс, твой уровень доступа позволяет приказать Хоуп отменить видеонаблюдение в личных комнатах персонала хотя бы на период сна? Как штатный психолог считаю, что такая мера позволит немного снизить напряжение и медикаментозное вмешательство.

— Запрос в Центр и ожидание ответа займут около двух лет.

— Текс… — Вера укоризненно покачала головой.

— Я приму решение завтра. К вечеру, — полковник не хотел уступать.

— Полковник, параграф 428.8 гласит, что…

— Хоуп, спасибо. Не нужно цитировать мне инструкции, — нетерпеливо прервал ее Текс и вдруг посмотрел на меня. — Тебя тоже смущают переодевания на камеру, Роди?

— Э… Я бы не возражал немного побыть наедине с собой, если мое мнение кому-то нужно.

Сочтя, что тема исчерпана, Текс замолчал, предоставив нам возможность спокойно закончить трапезу.

Моё сообщение об опалите с более совершенной структурой его очень заинтересовало, а меня заинтересовал взгляд, который он бросил на Сонару. Впрочем, та была занята воркованием с Сезом на диване.

— Я зайду к тебе завтра.

— Зачем? Ведь у тебя будет полный отчёт. Впрочем, я рад гостям, особенно если они интересуются моей работой, — если я и влил в слова чуточку сарказма, Текс предпочел не заострять внимания.

…

Оставив Текса беседовать с Верой, я для приличия помыкался по кают-компании, потом подсел к голубкам.

Холодное презрение, с которым на меня посмотрел Сез сказало больше чем слова. Сонара слегка отстранилась от него, хотя, на мой взгляд, приличия были более чем соблюдены.

Я решил не тянуть, если он пошлет меня, то сейчас, и я спокойно отправлюсь думать о несправедливости жизни в другое место.

— Так ты видел призраков, Сез, м? До или после удара током? — спросил я и прикусил язык, потому что девушка хихикнула.

Сначала Сез побагровел, но потом тоже рассмеялся.

— Роди, придурок ты учёный… Сейчас хорошо говорить, вы оба просто давно не спускались в ангары.

— Если серьёзно, что ты видел? — Сона странно напряглась.

— О, любишь щекочущие нервы истории на сон грядущий? Отключи искина и я расскажу тебе несколько, — хмыкнул он. — Железяка правильно сказала — не снимать маску, вот у меня от недостатка килорода и…

Он покрутил пальцем вокруг головы.

— Вы же знаете, что туда практически не подаётся дыхательная смесь? Но маска мешала толком рассмотреть, что там с модулем, я только на минуточку снял… И увидел. Просто ноги в пыльных ботинках. Похожи на мои, только старые, времен высадки на Ганимеде. Я почему знаю, у меня в детстве против окон все голограмма висела "Покорители космоса. Ты с нами?" Не раз их ножищи перед сном разглядывал. Я полез под Крота и мне показалось, что там кто-то ходит и следит за мной, я посмотрел и вроде краем глаза заметил. Я крикнул, мол, кто там, и они исчезли. Ну а когда вылез, конечно, в ангаре никого не было.

Сонара передернула плечами, будто озябла.

— Это был не Джей Ти? — спросил я о маленьком роботизированном помощнике механика.

— В ботинках? Не считайте старину Сеза полным идиотом, я попросил дока посмотреть записи, ведь у нее есть доступ к этой информации, — он многозначительно замолчал, убедился, что мы смотрим во все глаза, и усмехнулся.

— Конечно, Хоуп показала только меня. Но, ребята, я клянусь, что призрак стоял за Кротом, хотя док говорит, что это просто тени и мое больное воображение.

— Проклятье, Сез, — засмеялась Сонара. — И как теперь ходить по коридорам?

— Ну тебя-то я провожу, — Сез посмотрел на меня и слегка сдвинул брови, намекая, что аудиенция окончена.

…

Я шел к себе и размышлял о том, хотел ли Сез выговориться или на него подействовала доза аманитина… Постепенно мои мысли перекинулись к Сонаре. Ведь я мог остаться и мешать им, в конце концов там были еще Текс и Вера, я мог сделать вид, что собираюсь посмотреть какую-нибудь глупую мелодраму из фильмотеки Хоуп. Но я ушел, вернее сбежал, чтобы не видеть как она улыбается Сезу и разрешает брать ее тонкие пальцы. Чёрт. Надо вколоть себе ампулу и необоснованная ревность притупится. Это тоже побег. Я всегда так делаю, бегу от боли.

…

Мои родители много лет назад приняли участие в той программе, с изменением комбинации генов. Анна была старше меня на десять лет, она блестяще училась, пела, играла на музыкальных инструментах, в четырнадцать выиграла грант на обучение в престижном университете. Не удивительно, что на нее семья возлагала огромные надежды.

Вот только все пошло прахом. Сначала необъяснимые отклонения в поведении, потом приступы головной боли. Я помню, как мама плакала над диагнозом "необратимые генетические изменения". Ее еще можно было лечить, на это уходили все средства. Как она кричала, когда заканчивалось действие препаратов! Вы не подумайте, Анна не стала сумасшедшей, что было хуже всего. Она все понимала и была бы рада избавить нас от себя, но вмешательство издевательски подарило ей чрезвычайно сильный организм спортсмена. Я не мог этого выносить. Ни ее боль и ужас, ни вечно уставшее серое лицо матери, ни обречённость отца. И я сбежал, сначала в колледж, потом в университет, потом… потом родителей не стало. Я не смог бросить сестру и малодушно сдал бы ее в спецучреждение, где ей бы помогли лучше, но все упиралось в деньги. И сюда я тоже сбежал. От ежедневных мучительных криков боли, от собственных трясущихся рук, вкалывающих Анне посреди ночи убойную дозу обезболивающего, от ее бледно-синюшного лица со вздувающимися венами на лбу, от укора сиделок, которым я опаздывал с оплатой. И сейчас я утешал себя мыслью, что с ней все хорошо, что ей не позволяют чувствовать боль слишком долго.

Вера спрашивала, что я видел. Лицо Анны вместо собственного отражения. Лицо, упрекающее меня за трусость.

II

От условного вечера оставалось еще довольно много времени, и я успел пожалеть, что так поспешно ушел от коллег. С другой стороны разговаривать не хотелось и я посмеялся над собой. О чем бы я разговаривал с Сонарой, окажись на месте Сеза? О своих минералах? О погоде снаружи? Или предавался бы воспоминаниям о жизни на Земле? Ничего из этого, сидел бы и пялился на нее молча.

Думать о себе в самом уничижительном ключе было приятно.

В крошечной "келье" было нечего делать кроме как валяться на узком выступе, гордо именуемом койкой. Так я и поступил. Завалился и уставился в потолок.

Нравилась ли мне Сон только оттого, что она была молода, а Вера не представляла конкуренции? Обратил бы я внимание на нее дома? И почему я ревную ее к Сезу, хотя мог бы попросить Хоуп смоделировать кого-то похожего в снах ВР-капсулы?