Вот оно, еще одно доказательство, что сидеть в выгодном месте более прибыльно. Если тут бронза — признак власти, потому как мало ее, или вообще нет. То благодаря международной торговле в условном Киеве имеются бронзовые предметы, они есть даже у рядовых общинников.

Дальше я спросил о численности населения и был неприятно удивлен, что три селения, которые можно было причислить к одной агломерации, насчитывают куда более тысячи человек.

Из всего сказанного, я понял, что «киевляне» закрывают торговлю выше по течению, сами занимаются ею. Не понятно об масштабах этих торговых операций, вряд ли они доходят и до десятой части того объема, что был, или будет в раннее средневековье, но она есть. А у нас, нет. Не порядок.

— Спасибо, Карик. И ты не беспокойся о быте. Я приказал поставить тебе срубной дом сразу после дома Вара. Так что ты будешь с достойным моего заместителя жилищем. Ну а твои жены не станут бурчать про твое отсутствие. Еще я буду учить тебя и Стасика грамоте, чтобы стали помощниками жреца, — сказал я и попросил Рыжую накрывать на стол.

Мои женушки сильно брюхатые, особенно, конечно, Севия, которой по моим прикидкам рожать через месяц. Ну а Крайя носит ребенка с некоторыми осложнениями. То у нее ноги отекают, то спина болит. Был бы тут доктор, так я заставил бы вторую жену еще раньше пройти медосмотр. Что-то она молодая, но все с какими-то болячками.

Так что оградил дам от всех видов работ. А зачем им работать, если у нас есть три служанки и еще три подростка на домашнюю работу, что более подходит мужчинам?

Это был не снобизм, не позерство, а более практичный подход. После войны осталось много сирот, одиноких женщин, которых уже никто не хочет брать себе в жены. Вот и построили два домика из сруба, где и будет жить прислуга. Ну а в самые жесткие морозы, когда каменная печь может и не справится со своими обязанностями, разрешу им немного пожить в бане. Пусть у меня даже рабы чувствуют себя господами!

— Как прошла великая охота? — спросил Карик уже за ужином, на который у нас картошка с зажаркой из брюшины с луком, ну и с капустой квашенной.

— Хорошо. Всего двое поломали ноги, один сломал палец. Так что почти без происшествий, — отвечал я, вспоминая, как две сотни мужиков за пятьюдесятью быками гонялись.

Кстати, то, что охота произошла без гибели кого-либо и даже серьезных увечий, списали на божественное провидение. Здесь все, что удается, списывают на Божественное вмешательство. А я такому подходу и не противлюсь, все в копилку новой религии.

Сперва мы набрали большое количество лопат и накопали «волчьих» ям. Потратили три дня и нарыли двадцать семь ямок. Сверху положили прутья, накидали пожухлую траву. И стали выжидать, когда стадо матерых зубров подберется ближе к нужному месту. Ждали еще три дня.

Я, конечно, понимаю, что охота — это десять часов терпения, чтобы выстрелить пору раз и часто мимо. Но, как же коробило дурацкое это времяпрепровождение. Знал бы, что так и будет, так набрал бы медовухи, которой наготовил на полгода вперед. Или медовой самогонки, которой тоже нагнал уже немерено. Еще бы дрожжей, чтобы брага быстрей подходила, но, чего нет, того и не будет. Не удосужился я узнать в свое время, из чего делаются дрожжи.

Когда бычки появились, мы оцепили все стадо. Почти все. Оставили узкий коридор, где и располагались наши ямы. Но, а после — орали, топтали ногами, кричали. Стасик даже и пострелять умудрился. Так мы гнали зубров к выкопанным ямам. Спаслось буквально пару особей.

После этого часть мужиков отправилась в леса за дополнительной добычей, другие ставили шалаши. Но, а большинство мужчин занялось копчением и вялением мяса. Были среди нас и женщины, которые тут же занялись скоблением шкур, из которых мне досталось аж четыре. Отказываться я не стал, даже с тем пониманием, что кому-то они были нужнее.

В итоге было потрачено двенадцать дней на охоту, разделку туш, ну, и празднование всего этого мероприятия, благо лесные ягоды уже успели забродить. Ох, и урчал же мой живот от таких напитков. Такое ощущение, что ягоды продолжали бродить во мне. Нужно будет придумать какой-нибудь религиозный праздник и там угостить настоящими напитками. Хотя чего придумывать, если есть еврейский Пейсах, ну или приход весны.

Уже в самом начале ноября, буквально за пару недель, пока не наступили первые холода, прошел новый Совет Союза племен. Там старосты селений отчитались о готовности к зимнему сезону. По всему выходило, что массового голода случиться не должно. Мало того, я несколько раскрыл свои карты и назвал те наименования продуктов и их количество, которые оставляю в резерве на случай непредвиденных обстоятельств. Однако, я предупредил, что особым альтруизмом страдать не намерен. И с одобрения Норея пригрозил, что каждый случай голода будет рассматриваться особо и обязательно определяться виновные.

Я не оговорился, когда назвал глав селений именно старейшинами. Теперь вводится эта должность и конуг вправе заменить главу селения будь кем угодно, если лекс племени или глава рода не справляется. От этого лекс не перестает быть таковым и он остается с почетным титулом, однако, отстраняется от административной работы.

Подобное решение встретило некоторое сопротивление, достаточное для того, чтобы декс Никей не постеснялся пригрозить присутствующим начать мероприятия по принуждению. Речь не успела даже зайти о военном решении проблемы, а лишь о том, что совет Союза племен откажется в дальнейшем содействовать продуктовой безопасности. Страх голода был сильнее, чем страх погибнуть в бою. Поэтому все смирились.

Впрочем, никто ведь не говорил, что лексов будут снимать с должностей. Нет, они просто должны работать, а не властвовать, прикрываясь центральной властью Союза Большой Воды.

Также было принято решение, о чем я настаивал, прикрываясь религией, о создании некого подобия сословной системы феодального общества. Главы родов становились «мэрами», дальше в иерархии были лексы, возглавлял конуг. Вводились также титулы «боярин» и «старший боярин». Это — старшие воины и главные воины соответственно. Остальные люди становились вольными землепашцами или вольными ремесленниками. Землепашцы и ремесленники должны оказывать и уважение представителям элит, и платить налоги.

Я прекрасно осознавал, что сейчас это работать в полной мере не будет. Для того, чтобы вводить феодализм, к нему нужно прийти через социальные, экономические изменения. Однако, посчитал, что введение сословной иерархии ускорит процессы феодализации и необходимого имущественного неравенства.

Впрочем, и феодализм я собираюсь устраивать чуточку иной, без крайних форм эксплуатации и с возможностью, может, через сто, может, через пятьсот лет появления зародыша капитализма. Хотя, это уже потомкам решать.

— Муж наш любимый, мы тут посовещались и решили, — серьезным тоном сказала Севия, прервав мои размышления.

Передо мной стаяла не только Севия, но и Крайя. Если главная жена выглядела серьезной и решительной, то вторая жена, Крайя, отчего-то прятала взгляд в пол и вся была какой-то жеманной, словно смущалась. Признаться, я даже слегка стал опасаться, что еще могла выдумать страдающая бездельем Севия.

— Ну, и что вы, бестии, придумали? — спросил я, ухмыляясь.

— Мы, — Севия посмотрела на свою соратницу, которая засмущалась еще больше. — Не понимаем, почему ты отказываешься быть с нами, как с женами. Иным мужьям беременность не помеха.

— У иных и дети рождаются мертвыми, — жестко ответил я, припоминая жестокую статистику детской смертности в нашем племени.

— Это то, что объясняет твое нежелание быть с нами, — продолжила тем же тоном говорить Севия. — Нам не нужна третья жена. А мужчине нужно быть с женщиной. Я знаю, как тебе это было важно и потому…

Севия посмотрела на Крайю, ища в ней поддержку. Однако, вторая жена присутствовала при этом разговоре явно не по своему желанию, а по принуждению моей главной женщины. У них установилось главенство Севии. И, судя по всему, подобное было неотвратимо. У Севии все же характер бойцовский.