Незнакомка потянулась, а потом с восторгом сказала:

— Как давно я так не плясала!

— Неужели у такой красавицы нет ни мужа, ни какого-нибудь поклонника? — поинтересовался я.

Женщина принялась собирать раскиданную одежду и одеваться. Я, глядя на нее, тоже. Одевшись, незнакомка сообщила:

— Ты знаешь, сколько мне лет?

— А разве у женщин следует спрашивать возраст? — усмехнулся я, стараясь быть галантным.

Сказать-то сказал, но внутренне содрогнулся. В принципе, я еще вчера догадался — что это за женщина. Выглядит она на сорок, а тело, словно у тридцатилетней — нет ни морщинок, ни складочек, но все бывает обманчиво. Ладно, если ей лет пятьдесят, пусть даже и с хвостиком, а если все сто?

— Мне сорок семь, — сообщила незнакомка.

— Всего-то? — хмыкнул я, испытав некое облегчение, а потом поинтересовался: — Когда же ты успела побывать Мертвой женщиной?

— А как ты догадался? — насторожилась незнакомка. — Ты тоже маг, как и твой спутник? Но почему я это не чувствую? Я вообще тебя не чувствую. Ну, то есть…

Женщина смутилась, давая понять, что она имела ввиду нечто иное, о чем я мог бы подумать. Но я понял.

Как объяснить? Я и сам толком не знаю, как объяснить. Я ведь до сих пор не очень-то понимаю — что такое Мертвая Женщина? Допустим, где-то лежит женщина без сознания, а ее душа общается с какими-то духами. И лежит она не день и не два, а годы. Но как такое возможно? Можно пролежать без сознания день или два, а потом человек попросту умрет. Душа душой, но наша телесная оболочка хочет и есть, а главное — пить. Без еды можно прожить подольше, а вот без воды ты долго не протянешь.

А то, что моя незнакомка необычная женщина, понятно и так. И не только потому, вызывала у соплеменников.

— Нет, я не маг, — усмехнулся я. — У меня другое — я не восприимчив к магии и колдовству.

— Так не бывает, — помотала головой женщина. — Мне доводилось видеть людей из Силингии, из Севра. Даже из Ботэна сюда заглядывали. Да что там — мне удалось встречаться и с тангарами, и с шойзелями. Нет таких существ в этом мире, чтобы их нельзя было заколдовать.

— А я из другого мира, — поведал я.

Не весть какой секрет. Об Артаксе, который жил по ту сторону гор, в этих краях не знает только ленивый. Ну, узнает бывшая шаманка олкенов обо мне, ну и что?

— Тогда понятно, отчего ты закрыт для меня, — хмыкнула бывшая Мертвая женщина. — Я даже не могу понять — сколько тебе лет. Ты стар или молод? Выглядишь, словно мужчина, входящий в зрелость, а глаза изрядно пожившего человека. Такие глаза бывают у магов.

— Нет, я точно не маг, — успокоил я женщину. — Просто мои глаза соответствуют одному возрасту, а тело другому.

Объяснил, называется. Но, как ни странно, этого оказалось достаточно.

— Как хорошо, что мне не нужно беременеть и рожать детей, — со вздохом сказала незнакомка. — Я бы не хотела пустить на свет твоего ребенка.

Меня отчего-то это задело. Но промолчал. Все-таки, если ей сорок семь, то какие тут дети? И нечего на меня сваливать. Не хочешь — не надо.

Незнакомка, почувствовав мою обиду и недоумение, погладила меня по руке.

— Не обижайся. Дело-то тут не в тебе. Просто, твой ребенок мог бы причинить множество неприятностей для народа олкенов, — сказала она.

— Это чем же, интересно? — спросил я, по-прежнему недоумевая. Для цыган или герцогов — нормально, а для каких-то олкенов нет?

— Олкены — очень мирный народ. У нас даже мальчишки играют так, чтобы не причинить другу другу боль или, не дай Великая Мать — ран или увечий.

— И что, мальчишки не дерутся? — с недоверием переспросил я. — И парни из-за девушек отношения не выясняют?

Да быть такого не может, чтобы мальчишки росли без синяков или ссадин. Вон, я сам вырос в самых тепличных условиях — все-таки, племянник короля и сын принца крови, но умудрялся драться и с детьми прислуги, и со своими кузенами. И синяки носишь, словно знак отличия. Особенно, если подерешься с кем-то из мальчишек, которые постарше.

А уж чтобы парни не дрались из-за девок — такого даже в сказках нет.

— Причинять боль другому нельзя, — сказала незнакомка, да еще с такой убедительностью, что я поверил, что здешний народ живет так, как жили наши предки в Золотом веке. А женщина продолжала:

— Твой сын был бы другим. Он не стал бы слушать заветы предков, а если бы и слушал, то не слышал. Он вел бы себя так, как подсказывает ему кровь предков — воинов. И когда бы твой сын вырос, то олкены перестали бы быть олкенами, а стали такими же, как и другие народы, проживающие вокруг.

Нелепо рассуждать о том, кем бы стал не родившийся ребенок. Еще нелепей задавать вопрос — а как вы рассчитываете выжить и сохранить себя, без таких вот — агрессивных и не боящихся причинить вред другим мальчишек? И таких, которые не боятся рисковать собой? Но это не мое дело, а выбор этого народа. Жили они как-то не годы — столетия, авось и еще проживут. Спросил другое.

— Скажи, а ты не вхожа к Старым женщинам, которые управляют олкенами?

— Олкенами никто не управляет, — усмехнулась незнакомка. — А старые женщины — это только старухи, у которых нет ни семей, ни стад овец. Скажи — что тебе нужно от Старых женщин? Может, я смогу тебе чем-то помочь?

Нет семей, нет овец? А эти старухи — они не бывшие ли «Мертвые»? Может — да, но может и нет. Да и какая мне разница? Но если да, то и моя незнакомка принадлежит к числу «старых женщин», пусть она и непохожа на старуху. А если сможет немного помочь, то это неплохо. Не придется торчать здесь лишнюю неделю, а то и месяц.

— Мой правитель — герцог Деметрий, хочет стать королем, — сообщил я. — Поэтому, он отправил меня к вам, чтобы Мертвая женщина дала ему разрешение на коронацию.

О второй просьбе, касающейся женитьбы, я решил умолчать. Все-таки, она слишком личная, чтобы болтать с незнакомыми женщинами, пусть они и сами некогда были верховными правительницами.

— Герцог собирается стать королем? — удивилась незнакомка. — А в чем разница между королем и герцогом? Деметрий правит своей страной, зачем ему лишние титулы? Король, конечно, стоит выше герцога…

Я промолчал. Король все-таки звучит гораздо красивее и солиднее, нежели простой герцог. И государства лучше объединять, имея титул короля.

Незнакомка не стала меня допрашивать просто и сказала:

— Что ж, если захотел — это его дело. Видимо, герцог решил сравниться с Алуэном. Но разве он не знает, что об этом следует просить самолично, не передоверяя никому?

Мне тоже казалось, что такие вопросы следует решать самостоятельно, но мое дело маленькое, солдатское.

— Если мне отдали приказ, то его следует исполнять, а не рассуждать, — улыбнулся я.

— Пожалуй, герцог знает не все, — покачала головой женщина. Призадумавшись на несколько секунд, хмыкнула: — Но раз слово сказано, значит, ты должен просить у Мертвой женщины корону для своего герцога.

Я немножечко насторожился. Не то, чтобы я ждал какой-нибудь пакости, о которой мне не решился рассказать Силинг, но и такой возможности я не исключал. Что такое шкура бывшего наемника на фоне власти и королевской короны? А чем я рискую? Взамен права стать королем я должен оставить в обители Мертвой женщины свою голову? Или герцог, после того, как я сообщу решение, меня торжественно принесет в жертву? А хоть бы и так. Как сказала моя незнакомка — слово сказано.

— Я обещал Его Высочеству, что испрошу разрешения у Мертвой женщины, — сказал я. — Значит, я должен пойти к ней и задать вопрос. И буду рад, если ты замолвишь за меня словечко перед теми, кто может проводить меня к ней.

— Так я тебя сама и провожу, — усмехнулась женщина. — Дорогу я помню, а идти ко всем Старым женщинам тебе вовсе необязательно. Твои просьбы — или просьбы твоего герцога, ничего не изменят для народа олкенов.

Вот это да! Ничего не изменят? А если став королем герцог захочет захватить еще и земли олкенов? Или здесь настолько верят в старые клятвы?