Впрочем, если уж совсем откровенно, то ложиться на голый пол, а потом всю ночь ворочаться, пытаясь не замерзнуть, меня совсем не тянуло. На втором этаже, в моей комнате, я видел постель, покрытую шкурами. Опять-таки — без изысков, зато тепло и уютно. Но вместо постели, в которую я бы с удовольствием лег (и, чтобы никто не будил, даже амазонки из свиты принцессы!), пришлось подниматься в комнату герцога для важного и тайного разговора.

Но вначале Его Высочество внимательно выслушал наш доклад о происшедшем на дороге. Похмыкал, когда узнал, что за нападением стоит барон Авеш.

— Значит, барон Авеш на вас все-таки обиделся, — резюмировал герцог.

— Барон так болезненно отнесся к тому, что я стал кавалером ордена, а он нет? — поинтересовался я.

— И это тоже, — кивнул Его Высочество. — Но больше всего он обиделся на то, что вы не женились на его родственнице.

— А я обещал жениться на его родственнице? — обомлел я, лихорадочно начиная вспоминать всех женщин, с кем я имел хотя бы какие-то.э-э… дружеские отношения. Их можно было сосчитать на пальцах одной руки. Ну, ладно, пусть даже и на двух. Но не припомню, чтобы я кому-то что-то пообещал.

— Нет, граф, — вздохнул герцог. — Это не вы ему обещали, а я.

— В каком смысле? — обомлел я еще разок.

— Видите ли… — начал объяснять герцог, но замолк, видимо, не зная, как ему лучше все объяснить.

Я, хотя и начал злиться, помалкивал.

Его Высочество, тем временем, не мог сформулировать свою мысль. Но к нему на помощь пришел двоюродный дедушка. Габриэль, к счастью, пока сидел за столом, выпил всего пару кружек вина, поэтому еще мог изъясняться внятно.

— Деметрий, ты не о том разговоре, который ты вел с Бедорфасом? — спросил маг, а потом попытался пояснить мне суть дела: — Кажется, старик очень хотел выдать замуж свою дочь и ты, Юджин, показался ему самой подходящей кандидатурой.

Кто такой Бедорфас? И при чем тут какая-то дочь? И почему я подходящая кандидатура?

— Так, дорогие мои владетели и властители, поясните все толком, — сдержанно попросил я.

— Юджин, ты помнишь наш разговор в пыточной камере? — спросил герцог.

— Так мы, Ваше Величество, много о чем говорили, — начал я, но Силинг меня перебил: — Деметрий…

А, ну да. Такая у нас игра. Если меня именуют по имени, то и я должен отвечать тем же. Извольте. То есть, изволь.

— Деметрий, я помню камеру, то, как пытали этого, как его? графа Грейгса. Еще помню очень красивую девицу-палача. Или палачиху, раз это девка. И ты еще говорил, что было бы неплохо, если бы я женился на этой девице.

— Вот о ней-то как раз и речь, — обрадовался герцог. — Фрейлейн Натэла — дочь владетеля Бедорфаса — младшего брата барона Авеша. У самого Бедорфаса нет титула, но род Авешей очень древний. У Авеша нет детей, его наследником станет младший брат и, соответственно, дочь и зять брата. У него имеется очень веская причина выдать замуж племянницу. Понимаешь?

Кажется, я начал кое-что понимать. Но для лучшего понимая мне нужно подумать вслух.

— Так, позвольте, то есть, позволь, я продолжу. Помнится, ты говорил, что фрейлейн влюбилась, а отец поставил условие — мол, выйдешь замуж, если сколько-то там лет поработаешь физически. — Силинг кивнул, а я продолжил. — Натэла выбрала себе должность палача, а жених, испугавшись заполучить в жены палачиху, сбежал. И шансов выйти замуж, несмотря на благородное происхождение, и богатство у нее нет…

— Нет, шансы-то есть, — перебил меня герцог. — Всегда найдутся желающие жениться на девушке с огромным приданным. Но эти женихи — худородные или бедные, не устраивали ни Авеша, ни Бедорфаса.

— Ага. Зато имеется некто Артакс. С одной стороны — он бывший наемник, человек со смутным прошлым, а с другой — граф, а потом еще и эрл. Бывший наемник будет рад выгодной партии, а Авеши выдадут замуж дочь, да еще получат возможность приобрести для своего рода титул.

— Нет, о твоем титуле речь не идет, — снова вмешался Деметрий. — Твой титул останется у твоего сына от Кэйтрин. Авеши не хотели увести тебя от первой жены. Или, Кэйтрин еще была невестой? Неважно. Так вот, барон Авеш как-то сказал мне, что для Натэлы Артакс станет неплохой партией. И я согласился.

— Точно, — вспомнил и я. — Ты говорил, что я могу жениться и по обычаю своей церкви, и по законам поклонников не то Одина, не то Тора. И мой брак существенно укрепит мое положение среди знати. Родственники Кэйт, хотя и многочисленны, но они мелкопоместное дворянство, не имеющего ни богатства, ни авторитета.

— Именно так, — обреченно сказал герцог. — Я согласился с Авешем, думая, что сумею тебя убедить, но…

Силинг замолк, еще пару раз вздохнул, показывая мне, что дальше говорить не о чем. Ну да, я помню, как фрейлейн-палач отрывала у бедного графа Грейгса его достоинство. И тот же герцог, вытаращив глаза сказал, что он больше не станет меня уговаривать и что девица на самом деле сумасшедшая. Вроде, и обвинять Деметрия глупо. Он-то хотел, как лучше.

— Юджин, это моя вина, — решил герцог покаяться еще раз. — Авеш потом, уже после свадьбы с Кэйт, после несколько раз подходил ко мне и спрашивал — мол, когда же граф Артакс соизволит засылать сватов? А я ничего внятного не ответил. Надо было четко сказать — мол, Артакс не может жениться на сумасшедшей. А я решил, что Авеши сами догадаются. Значит, барон очень сильно обиделся на тебя, хотя виноват.

— И так обиделся, что решил убрать не только Юджина, но и меня, — фыркнул Габриэль, внимательно слушавший наши рассуждения. — Спасибо тебе, дорогой племянничек.

— Всегда пожалуйста, дорогой дядюшка, — огрызнулся герцог. — Но, как мне помнится, ты сам как-то умудрился очень обидеть владетеля Бедорфаса. А если обидел младшего брата, значит, обидел и старшего.

— Так, это когда было? Десять лет уже с тех пор прошло, — слегка смутился маг. — Да и какие там могли быть обиды? Подумаешь, небольшая шутка.

— А что за шутка? — заинтересовался я.

— Ну, такая, ерундовая, — еще больше смутился маг. Но потом решил пояснить: — Помнишь, когда мы с тобой ездили на твою родину, вызволяли нашего наследника, нам попалось два студиозо? Наглые, ты еще их убить хотел.

— Кажется, припоминаю, — вспомнил я эту историю и мне стало смешно. — То есть — ты заставил беднягу наложить в штаны? Надеюсь, не прилюдно?

— Куда там, не прилюдно, — сказал герцог, делая вид, что рассержен, хотя и заметно, что Его Высочеству стало смешно. — Это случилось после турнира. Бедорфас как раз стал победителем — избранная королева турнира ему вручает венок, а тут такая неприятность! Бедорфас после этого удалился в свое дальнее имение.

— Сам виноват. Почему он стал победителем, если я поставил на победу его соперника бочку лучшего вина? — хмыкнул Габриэль.

— Я б за такое сразу убил, а не стал ждать десять лет, — сообщил герцог.

Вот так вот, смешно, вроде бы, но не очень. Вот поэтому-то я и не люблю магов. Кстати, коль скоро мы разобрались, кто виноват и почему, неплохо бы поговорить о магии. И о снеге.

О снеге, выпавшем в октябре над моим поместьем мы рассказывали герцогу уже вдвоем. Я излагал суть, а Габриэль вносил свои дополнения, главным из которых было то, что внезапный снегопад случился неспроста, и ледяные статуи — посланцы какого-то мага, на которых обратилась его магия.

Мне хотелось подробнее расспросить придворного волшебника, а еще узнать о бывших учениках магов, умеющих играть в шахматы, но Скилур вдруг схватился за голову и застонал:

— Что-то у меня голова трещит. Соображаю плохо. Если позволите — я бы прилег. Ваше Высочество, Ваше сиятельство, вы не обидитесь на меня, если я вас оставлю.

— Бедный Скилур, — пожалел я своего друга, когда мы остались вдвоем.

Его Высочество только развел руками и слегка улыбнулся. Не знаю, что он хотел этим выразить. Вполне возможно, что маг просто жаждал припасть к бутылке, а в комнате племянника вина не было. Иначе, откуда взялась внезапная головная боль?