— Допустим. — Васька мигнул зелеными глазищами.

— Нет, — буркнул ворон.

— У тебя миска есть? Или тарелку дать? — спросил кота.

— Наш человек, — развеселился тот. — Накрывай на стол.

А сам запрыгнул на табурет. Стоило поставить перед ним тарелку с нарезанным окороком, как мясо само поплыло по воздуху в кошачью пасть. Тот глотал, не жуя, потом облизнулся и выгнулся дугой от удовольствия.

— Хороший ты парень, Веник, — заявил мне. — Будем дружить.

— Пар-рень как пар-рень, — недовольно откликнулся Руслав. — Ничего особенного.

— Не обращай внимания, — сказал Васька. — Руслав все и всегда делает мне наперекор. Не ладим мы.

— Почему это? — спросил я.

— Молчи, мешок шер-рсти!

Кот обиженно насупился.

— А потому, что девица, которая Руслава прокляла, моя дальняя родственница.

— Кошка, что ли? — уставился на него.

— Почему кошка сразу? Моя прабабка служила у её прабабки, а мой прадед…

— Да замолчи ты уже! — Каркнул ворон. — Или я тебя клюну.

— Попробуй, только и есть у тебя, что клюв да перья, — ощетинился кот.

— На себя посмотр-ри, чудовище лохматое.

Кот вдруг стал вдвое больше в размерах, зашипел, выпустил когти.

— Не смей! — крикнул я. — Не допущу в избушке драки. А не угомонитесь, оба будете в лесу жить, потому что внутрь вас не пущу.

Вдруг всё вокруг пришло в движение. Избушка пошатнулась, помялась с ноги на ногу, а я едва успел вцепиться в стол прежде, чем тарелки полетели на пол и разбились, а кусочки окорока подхватил ворон и вылетел в распахнувшуюся дверь.

— Чего это она? — крикнул коту.

— Силу твою чует. Ты нервничаешь, и изба от тебя не отстает. Улавливаешь?

Я-то уловил, вот только как избу остановить? Вдохнул глубже, досчитал до десяти. Пол и потолок выровнялись, посуда перестала летать по дому.

— Ловишь на лету, — мурлыкнул Васька. — Теперь надо тарелочки восстановить, иначе посуды не напасешься.

Он провел над ними хвостом, и черепки соединились в целые тарелки. Ничего себе! Я только присвистнул, а кот, красуясь, прошел мимо и тоже выпрыгнул из избы. Кажется, на сегодня с меня хватит впечатлений. Я забрался на лежанку, взял первую попавшуюся книгу и начал читать. История была дрянная, девчоночья, но зато сразу начал клевать носом и уснул раньше, чем снаружи смерклось.

А проснулся от голосов в соседней комнате. За окном было темным-темно, так, что глаз выколи. В комнате тоже было ни зги не видать, а в кухне разговаривали двое.

— Зря ты так, Русик, — тихо мурлыкал Васька. — Этот мальчик — единственный, кто сможет границу удержать. Ты ведь понимаешь, что будет, если все без внимания оставить? Погибнем!

— Не нр-равится он мне, — упорствовал ворон. — Непр-равильный он какой-то. Где же видано, чтобы Баба Яга мужчиной была?

— Другой все равно нет. Уйдет он, и что тогда?

— Куда он уйдет, Васька? Он даже путь не откр-роет.

— А вдруг откроет? Думай головой, Русик. Думай.

— Я не стану ему помогать.

Вот вредная птица! А ведь я даже пожалел беднягу. Ведь тем еще даром его наградили, а он на меня зуб точит.

— А я стану, — протяжно ответил кот. — Глядишь, дотянем до возвращения Яги.

— Думаешь, жива она? — хмуро спросил Руслав.

— Верю, что да. Иначе здесь бы все давно рассыпалось. А над моими словами ты подумай.

И разговор стих, а я еще долго лежал без сна, таращился в темноту. Похоже, легко не будет. Наконец, удалось уснуть. Снилась репка, которую тащила огромная семья. Вот я и чувствовал себя такой же репкой, которую тащат в разные стороны, а чего на самом деле хотят, неизвестно.

Утром не сразу понял, где нахожусь. Увы, сон быстро улетучился, а реальность осталась. Умыться бы…

— Васька, а где тут воду брать? — крикнул, спустив ноги с лежанки.

Кошачья морда заглянула в дверь.

— Ручей неподалеку, — сообщил он. — Яга всегда там воду набирала. Только смотри, Веник, умывайся только живой водой.

— А там и мертвая есть? — уточнил я.

— Есть. Большего сказать не могу, сам увидишь.

Я подхватил коромысло — неплохо бы не только вымыться, но и чайку попить — и зашагал в указанном котом направлении. Действительно, вскоре впереди послышался шум ручья. Я вышел на солнечную полянку и увидел, как из-под камня вытекают две речушки. Одна так и искрила, от неё пахло свежестью, а от второй несло тухлыми яйцами. Что ж, понятно, где здесь мертвая вода. И почему Васька решил, что я решу ею умыться?

Уже собирался зачерпнуть ведром воды, когда увидел, как птица упала в чистую воду. Она вдруг почернела, скукожилась, а я отпрянул назад, нога поехала на камешке, и приземлился я прямиком в ручей с тухлой водой. Глянул перед собой — а ручейки-то поменялись местами! Теперь моя одежда мокла от живой воды, а передо мной была мертвая. Я напился, умылся и набрал ведра. Показалось, или на ветке мелькнул черный хвост? Не иначе, как Васька подсказал. Надо дать коту еще кусок окорока.

Правда, стоило вернуться в избу, как возник другой вопрос. Никогда в жизни мне не приходилось разжигать печь! Эх, ладно, пока обойдусь без теплой воды, а вечером что-нибудь придумаю. А пока что… Чем бы заняться?

— Вась, а, Вась. И все-таки, где бабуля хранила деньги? — спросил кота. — Подскажи, и я куплю тебе что-нибудь вкусное, например…

— Кусок свинины, свежей, — подсказал кот, пользуясь тем, что Руслав куда-то улетел.

— Ага, именно.

— Мр-р-р, ну ладно. Идем.

Мы прошли в спальню, и Васька указал лапой на одну из половиц.

— Тут.

И правда, половица шаталась. Я с легкостью вынул её, достал мешочек с монетами, взял пять штук — как раз увижу, много это или мало, и на что хватит, а еще нашел фотокарточку. На ней была красивая русоволосая девушка с яркими голубыми глазами. Она улыбалась, а в руках держала букет ромашек.

— Мамка твоя? — спросил Васька.

— Не знаю, оказывается, я её никогда не видел.

— И я свою тоже, — вздохнул кот совсем по-человечески. — Нас, баюнов, сразу колдун забирает и сам выкармливает.

Я погладил усатого, мы посидели пару минут, думая каждый о своем.

— Эх, ладно, пора идти в город, — поднялся я. — Присмотри за избушкой. Я тебе больше доверяю, чем ворону.

Кот раздулся от гордости, а я зашагал по тропинке, уходящей от избы через лес. Деревья будто расступались на пути, несмотря на то, что вокруг был дремучий лес. По веткам скакали белки. Одна изловчилась и швырнула в меня шишкой, а я погрозил ей пальцем. И все-таки хорошо здесь, тихо, спокойно. До Мятича — три часа пути. Никто не потревожит.

Стоило подумать, как дорогу преградила чья-то тень. Я поднял глаза и охнул, а старичок в видавшем виды кожухе отпрыгнул от меня и превратился в пень. Леший! Старый приятель моей бабули.

— Дедуля, — постучал я по пню, — не бойтесь, я Веник, внук Бабы Яги.

— Чаво? — Леший громко икнул, возвращая свой истинный облик. В его длинной бороде запутались травинки и расцвел одинокий василек.

— Веник, говорю. Венислав Игоревич, внук Бабы Яги. Временно исполняю её обязанности, так сказать.

— Ты не баба, — покачал головой Леший.

— Конечно, — кивнул я. — Парень я.

— Яга не может быть парнем!

— А что поделаешь? Только я из её рода остался, и пока бабуля не найдется, живу в её избе. Вы подскажите, до города далеко?

— Еще час где-то чапать. — И Леший снова икнул. — Слушай, Веник, а где бабуля-то?

— Потерялась. Я за неё, так сказать, — вспомнил любимый фильм. — Спасибо, что указали дорогу. Заглядывайте в гости.

И пошел дальше. Не все ведь мне с котом и вороном время коротать. За спиной послышался шорох. Леший никак не желал отставать. Пусть идет. Мне что, жалко, что ли? Я принялся насвистывать песенку, и вскоре шаги стихли. Видимо, повелитель леса потерял ко мне интерес, а вскоре тропинка действительно вывела к городу. Точнее, маленькому городку. Ворота его были гостеприимно распахнуты, и я зашагал вперед, предвкушая знакомство с местными обитателями.