Я и слова не мог выговорить. Если это бред, то откуда такой кошмар в моей голове? Мама мне не мама? Глупости! Я был на неё похож. Такой же светловолосый, и носы у нас похожи, и глаза серые.

— Венислав, у тебя будет время всё обдумать, — вздохнул Овсень. — Но сейчас граница под угрозой. Я предлагаю тебе договор. Ты будешь исполнять обязанности Бабы Яги ровно год. Если мы найдем Ягу раньше, вернешься домой в день аварии, быстро выздоровеешь, сдашь свой экзамен и забудешь обо всем, что произошло. А если не найдем, сам примешь решение, как быть дальше. Опять-таки, вернешься в тот день, откуда мы тебя забрали. Что скажешь?

Я молчал.

— А если откажусь? — спросил осторожно.

— Умрешь, — отрезал Овсень. — Ты и так можешь здесь находиться только потому, что одной ногой в могиле.

Выбор невелик. Я год живу в чужом мире — допустим, что он существует — и возвращаюсь к жизни, либо умираю раз и навсегда.

— Но я ничего не знаю о вашем мире, — ответил ему.

— Рядом с тобой будут помощники, сынок мой Руслав обо всем тебе расскажет. Он уже давно у Яги в услужении, столько видел, что ни в сказке сказать…

— Ни пером описать, — за него договорил я. — Хорошо, я согласен. Что дальше?

— Правильный выбор, Венислав, — заулыбался Овсень. — Ступай вперед, там тебя встретят.

Я поднялся с пенька и зашагал сквозь сумрак. В голове творилось невесть что. Мысли путались, и всё больше казалось, что я не объелся малинового варенья, а увяз в нем, и теперь никогда не выбраться. А впереди вдруг замаячил огонек. Еще шагов через десять понял, что это распахнутое окошко. Побежал вперед. Стекол в нем не было, и я с легкостью пролез через оконную раму, вывалился по ту сторону…

Здесь тоже было лето. Чирикали птицы. Ароматно пахли травы. Я осторожно сел — и схватился за голову, потому что передо мной была избушка на курьих ножках.

Моя мама часто говорила, когда я начинал делиться очередным проектом, который существовал только в воображении: «Не перекладывай с больной головы на здоровую». Вот и сейчас мне хотелось сказать: да, мамочка, как же ты была права! Головушка подкачала. Ничем другим я не мог объяснить то, что видел. Избушка была малогабаритная. Дверь низкая — не забыть бы пригнуться, иначе на лбу добавится шишек. Что могло поместиться в таком миниатюрном домишке, я с трудом представлял. Хоть сесть будет где? Потому что кровать точно не поместится, спать буду здесь, на травке, среди мухоморчиков, которых вокруг избы росло видимо-невидимо. Держалось все строение на длинных стройных куриных ногах, оканчивающихся лапами с внушительными когтями. Прямо-таки когтищами! Раз ударит, мало не покажется. На крыше избушки таращился пустыми глазницами череп какого-то животного. Как мило, всегда мечтал об отдельной квартире. Но не такой.

— Ладно, поживем — увидим.

Начет того, что «доживем — узнаем, выживем — учтем», я решил промолчать. Поднялся по ступенькам, протянул ладонь к дверной ручке — и вдруг полетел вниз, больно ударился копчиком о землю, а избушка повернулась к лесу передом, а ко мне задом.

— Ты чего брыкаешься? — спросил я грозно. Интересно, где тот Руслав, который должен показать мне жилплощадь? — Повернись назад!

Избушка не послушалась, а я, чувствуя себя идиотом, попросил, как в сказке:

— Избушка-избушка, повернись к лесу задом, а ко мне передом.

Вредная изба нехотя повернулась, скрипя так, будто вот-вот развалится. Я снова поднялся на крыльцо, но, стоило пожелать войти, полетел обратно. На этот раз, правда, отпрыгнул и приземлился раньше, чем меня «приземлили». И снова обозрел заднюю часть жилища.

— Эй, ты! А ну повернулась! — начал терять терпение. — Я теперь буду в тебе жить.

Раздалось хриплое карканье, очень напоминающее смех. Я поднял голову и увидел на ветке крупного черного ворона. Не та ли это птичка, которая заманила меня под колеса? Или куда я там попал. Хотя вряд ли. То, скорее всего, был кто-то из подручных Овсеня.

— Что смешного? — спросил у ворона.

— Дур-рак, дур-рак, — радостно раскаркался тот.

— Сам такой, — ответил я и снова пошел на штурм избушки.

— Ты так никогда не войдешь, — сообщил ворон, а я опешил и едва не сел на траву. Говорящая птица! Я слышал, что вороны могут произносить отдельные фразы, но чтобы говорить?

— И как же мне войти? — спросил я.

— А не скажу, — заявила птица. — Секрет это, его только Баба Яга знает и я.

— И я, мур-р, — послышалось из травы, и у моих ног замер огромный черный котяра. Тоже говорящий. Другой мир, другие правила.

— Вы кто такие? — поинтересовался угрюмо.

— Р-руслав меня зовут, — представил ворон. — А это Васька.

— Кому Васька, а кому и Василий Мышеславич, — буркнул кот.

— А, так это ты должен был меня встретить, — ткнул пальцем в Руслава. — Меня твой отец позвал, говорит, я должен границу стеречь, а ты — меня в курс дела ввести, так что давай, рассказывай.

Ворон слетел с ветки, приземлился рядом с котом и уставился на меня глазами-бусинками.

— Не понял, — наклонил голову на бок. — Так ты что, Яга?

— Яга, Яга, — заверил я.

— Подожди-ка, — прищурился кот и выпустил когти. — Я еще парня от красной девицы отличу. Какая с тебя баба?

— Перевелись бабы на Руси, — глубокомысленно ответил я и рассмеялся, потому что и животное, и птица немного «подвисли». — Говорю, нет у Яги наследниц по женской линии, только я остался. Меня, кстати, Венислав зовут. Можно Веник.

— Как? Веник?

И кот упал на спину и принялся кататься в траве, а ворон раскаркался. Стало обидно.

— Ладно, не хотите помогать, так не мешайте, — снова зашагал к избушке. Та будто тоже прислушивалась к нашему разговору, потому что на этот раз и на крыльцо не пустила, а вместо этого выкинула коленца. Когтистая лапа больно ударила меня в бок и отшвырнула на пару шагов.

— Ах, ты, куриный набор для супа! — рявкнул я и заметил, что поранил ладонь о камешек. Несколько капель упали на куриную ножку, и избушка вдруг замерла, дверь распахнулась настежь, а я заворожено уставился на чудо чудное. Поднялся на ноги и подошел к крыльцу. Робко поднялся по ступенечкам. Ничего. Никто не кусает, не царапает, не пинается и не сбрасывает с порога. Вошел внутрь. Оказалось, что изнутри избушка тянет на хорошую двухкомнатную квартиру, уж точно больше моей комнатушки в общаге. В «гостиной», как я окрестил комнату номер один, была огромная печь, массивный дубовый стул, несколько табуретов, кухонная утварь. Утварь. Кухонная. Я же рогачи видел только на картинке! Что мне теперь, умирать от голода, или закусывать мухоморчиками? Где ты, скатерть-самобранка?

Сунул нос во вторую комнату. Там нашлась лежанка и полочка с любовными романами. А авторы-то сплошь современные. Ох, покривил душой Овсень. Яга не только границу стережет, а еще и туда-сюда шастает! И пледик с бирочкой пушистый, и очки. Толкнул еще одну низкую дверку. Да уж, удобства типа «дыра в полу». Правда, куда ведет дыра, так и не понял. Наверное, тоже в другие миры. А вместо ванны — лохань и коромысло. Откуда воду таскать, не ясно. Вот это я влип!

— Что, от красоты такой дар речи потерял? — послышался голос из-за спины. Это Васька с Руславом прибыли давать особо ценные советы. — Да, Яга жила по-современному, клозет обустроила, лохань притащила.

— А что ей, как тебе, языком мыться? — каркнул Руслав.

— Почему бы и нет? — обиделся Васька. — А ты вон вообще в пыли купаешься.

— И не пр-равда! — заявил ворон. — Чище моих перьев не найдешь.

— Хватит вам, — прервал я диспут и вернулся в гостиную-кухню. Или кухню-гостиную? Лучше назову новомодным словом «студия». — Поесть бы…

— Так готовь. Кто тебе мешает, мур? — Васька запрыгнул на табурет, а ворон умостился на притолоку.

— Я не умею, — ответил коту. — Да и потом, ты где-то видишь продукты?

— Во двор-ре гр-рибов видимо-невидимо, — подсказал Руслав.