— Мама была отличной альпинисткой, — подтвердила я. Она была чертовски смелая. Не было ничего, чего бы она боялась.

Мы ездили в Юту при каждом удобном случае. Я могла вспомнить, как сидела в стороне, когда она делала какое-то восхождение со своими друзьями, и была поражена тем, насколько она сильна и проворна. Я называла ее Женщиной-пауком, она была такой хорошей.

— Она могла уйти куда угодно, — подтвердил мистер Роудс.

— Они искали, — сказала я Амосу. — Месяцами. На вертолете. Различные поисково-спасательные отряды. За эти годы они провели еще несколько поисков ее, но ничего из этого не вышло.

Останки находили и раньше, но они принадлежали не ей.

Тишина была глухой, и Амос нарушил ее, пробормотав:

— Это отстой.

— Да, это так, — согласилась я. — Я полагаю, что она делала то, что любила, но это все равно отстой.

Снова наступила тишина, и я почувствовала, как Роудс смотрит на меня.

Я огляделась и сумела немного улыбнуться. Я не хотела, чтобы он подумал, что Амос меня расстроил — не то чтобы он действительно заботился об этом.

— Какой маршрут она сделала? — спросил Амос.

Мистер Роудс сказал ему название, бросив на меня косой взгляд, как будто вспомнил, как упоминал его во время нашего репетиторства.

Наступила еще одна пауза, и я еще раз взглянула в зеркало заднего вида. Мальчик выглядел задумчивым и обеспокоенным. Часть меня ожидала, что он оставил это прежде, чем снова заговорил:

— Ты совершаешь походы, чтобы найти ее?

Мистер Роудс пробормотал что-то себе под нос, и я была уверена, что там было пару ругательств. Затем огромная ладонь провела вверх и вниз по центру его лба.

— Нет, — ответила я Амосу. — У меня нет никакого интереса туда ехать. У неё был блокнот с её фаворитами. Я хожу в походы, потому что ей это нравилось, поэтому я тоже хочу ими заниматься. Я не такая спортивная и исследователь, как она, но я хочу делать все, что в моих силах. Вот и все. Я знаю, что нам было очень весело, но я просто хочу… помнить её. И это были одни из лучших воспоминаний в моей жизни.

Ни один из них так долго ничего не говорил, что я действительно начала чувствовать себя немного неловко. Некоторым людям не нравилась мысль о горе. Некоторые люди также не понимали любви.

И это было нормально.

Но я никогда не собиралась уклоняться от того, как сильно я любила свою маму и как много я была готова сделать, чтобы чувствовать себя ближе к ней. Я была на автопилоте так много лет, что было легко… не хоронить свою скорбь… а просто держать ее на своем плече и продолжать идти.

Так долго после ее исчезновения было достаточно трудно просто заставить себя встать с постели и продолжать пытаться жить своей новой жизнью.

Потом, после этого, была школа, и Каден, и просто идёшь, идёшь, идёшь.

Все это, неся с собой память и наследие моей мамы, прикрывая это отвлечениями и жизнью до сих пор. Пока я не стряхнула пыль со всего остального, чтобы сосредоточиться на том, что так долго скрывала.

И я думала обо всем этом, когда Роудс сказал своим грубым голосом:

— Что у нее в списке?

Из походов?

— Наверное, слишком много. Я хочу пройти их все, но это зависит от того, как долго я здесь продержусь.

Что оказалось дольше, чем я ожидала пару недель назад, с тех пор как он разрешил мне остаться. Если я и дальше буду хорошим гостем, то кто знает, как долго он будет сдавать мне квартиру в гараже.

Желаемая мысль. Потом мне нужно было решить: арендовать или купить помещение, но все зависело от того, как здесь обстоят делас недвижимостью. Если бы у меня было достаточно причин, чтобы остаться… или это окажется чужим местом без корней, которые могли бы меня больше удерживать.

— Она преодолела всех их, когда мы жили здесь, и я точно знаю, что тут у неё была тропа Кратер-Лейк.

— Это сложная. Однако ты можешь преодолеть её за день, если будешь тренировать себя и начнёшь пораньше.

Ох. Он предлагал советы и информацию? Может быть, он уже забыл инцидент с летучей мышью.

Я выдала еще одну тропу в мамином блокноте.

— Тоже сложная. Ты должна быть в хорошей форме, чтобы пройти её за день, но я бы сказал, можно было бы переночевать или быть подготовленной к боли.

Я вздрогнула.

Он, должно быть, заметил это, потому что спросил:

— Ты не хочешь разбить лагерь?

— Честно говоря, я немного боюсь разбивать лагерь одна, но, может быть, я смогу сделать это.

Он хмыкнул, вероятно, думая, что я была идиоткой из-за того, что испугалась.

Но что угодно. Я смотрела фильм о бессмертном снежном человеке, который похищал людей в глуши. И разве он не говорил, что там миллионы акров национального леса? Никто не мог точно знать, что там было. Когда я ходила в поход с мамой миллион лет назад, это было просто весело. Я никогда не беспокоилась о том, что какой-нибудь убийца с топором может подойти к нашей палатке и схватить нас. Я никогда даже не беспокоилась о медведях, или снежных львах, или скунсах, или о чем-то подобном.

Беспокоилась ли она?

Я назвала еще одну.

— Трудная.

Именно то, что я читала в Интернете.

— Дьявольская гора?

— Трудная. Я не знаю, стоит ли это того.

Я взглянула на него.

— У нее была пара прикольных заметок для этой тропы. Может быть, я поставлю её в конец списка, если мне станет скучно.

— Разве мы не брали UTV (прим. багги), когда ты впервые переехал сюда? — спросил Амос.

Когда ты впервые переехал сюда. С кем, черт возьми, жил Амос? С его мамой и отчимом?

— Да. У нас спустило колесо, — подтвердил мистер Роудс.

— Ох, — сказал мальчик.

Я вспомнила еще несколько названий троп, и, к счастью, он сказал, что это были промежуточные походы, поэтому они казались более выполнимыми.

— Ты делал что-нибудь из этого? — я спросила Амоса просто, чтобы включить его в разговор.

— Нет. Мы ничего не делаем, потому что папа все время работает.

Мужчина рядом со мной, казалось, напрягся.

Я выдохнула.

— Мои тетя и дядя, которые меня воспитали, все время работали. Я практически только спала в их доме. Мы всегда были в ресторане, которым они владели, — попыталась я успокоить его, вспоминая все то, что сводило меня с ума, когда я была в его возрасте. С другой стороны, не помогло и то, что в то же время я была так убита горем из-за мамы.

Но сейчас, оглядываясь назад, я думаю, что они намеренно отвлекали меня. В противном случае я, вероятно, просто осталась бы в комнате, которую делила со своим двоюродным братом, и все время хандрила. И под «хандрила» я действительно имею в виду плакала как ребёнок.

Ладно, я всё ещё плакала как ребёнок, то в ванной, то на заднем сиденье машины, в которой я находилась… практически в любое время, когда у меня была секунда, и мне это сходило с рук.

— Ты много ходишь в походы по работе? — спросила я Роудса.

— Для поисков и во время охотничьего сезона.

— Когда это?

— Начало в сентябре. Охота с луком.

Так как все задавали вопросы…

— Как долго ты официально являешься охотинспектором? — спросила я.

— Всего год, — ответил Амос с заднего сиденья.

— А до этого ты был на флоте?

Как будто я этого ещё не знала.

— Он ушёл в отставку, — снова ответил мальчик.

Я удивилась, как будто я не поняла этого ранее. — Ух ты. Это поразительно.

— Не совсем так, — пробормотал подросток.

Я рассмеялась.

Подростки. Серьезно. Мои племянники всё время высмеивали меня.

— Это не так. Он всегда отсутствовал, — продолжал ребенок. Он смотрел в окно с еще одним забавным выражением лица, которое я не смогла расшифровать.

Его мама была вместе с ними? Поэтому ее не было рядом? Она устала от его отсутствия и ушла?

— Значит, ты вернулся сюда, чтобы быть с Амосом?

Мистер Роудс просто сказал:

— Да.

Я кивнула, не зная, что сказать, не задав миллионы вопросов, на которые я бы, скорее всего, не получила бы ответ.