— Эй? — крикнула я, держа палец на кнопке перцового баллончика.

Единственным ответом, который я получила, был звук тяжелых шагов на лестнице.

— Эй? — я крикнула немного громче на этот раз, слушая шаги, продолжающиеся подниматься по лестнице, и сжимая перцовый баллончик в руке чуть крепче.

За то время, пока я задерживала дыхание — потому что это должно было помочь мне лучше слышать — я увидела волосы, а затем лицо за долю секунды до того, как человек, должно быть, сделал последние два или три шага в прыжке, прежде чем они появились здесь.

Не они. А он. Мужчина.

Владелец?

Боже, я на это надеялась.

На нем была рубашка цвета хаки, застегнутая на все пуговицы, заправленная в темные брюки, которые были синие или чёрные, или какого-то другого цвета, но я не могла сказать точно из-за освещения.

Я прищурилась и сплела руки за спиной, чтобы на всякий случай спрятать перцовый баллончик.

На его бедре был пистолет!

Я вскинула руки и завизжала:

— Черт возьми, берите что хотите, только не делайте мне больно!

Голова незнакомца дернулась, прежде чем хриплый грубый голос выдал:

— Что?

Я подняла руки еще выше, прижав плечи к ушам, и подбородком указала на свою сумочку на столе.

— Там моя сумочка. Возьмите её. Ключи в ней.

У меня была страховка. У меня были копии моего удостоверения личности в моем телефоне, который был в заднем кармане. Я могла бы заказать другую дебетовую карту, сообщить о краже моей кредитной карты. Мне было наплевать на наличные там. Ничто из этого не стоило моей жизни. Ничто. Из. Этого.

Однако голова мужчины снова дернулась.

— О чем, черт возьми, вы говорите? Я не пытаюсь вас ограбить. Что вы делаете в моем доме? — Мужчина выстреливал каждое слово, как будто это были ракеты.

Подождите секунду.

Я моргнула и всё ещё держала руки там, где они были. Что происходит?

— Вы Тобиас Роудс?

Я точно знала, что это имя человека, у которого я забронировала номер. Там была фотография, но я не удосужилась её увеличить.

— Почему вы здесь? — спросил незнакомец.

— Э-э, потому что я сняла эти гаражные апартаменты? Мой заезд был на сегодня.

— Заезд? — повторил мужчина низким голосом. Я была почти уверена, что он хмурится, но он был вне освещения, и тени скрывали его черты. — Это похоже на отель?

Ох, эти установки.

Как только я открыла рот, чтобы сказать ему, что нет, это не похоже на отель, но я всё же забронировала и заплатила вперед за проживание, внизу раздался громкий скрип за долю секунды до другого голоса — более легкий, молодой крикнул:

— Папа! Подожди!

Я сосредоточилась на мужчине, когда он обратил свое внимание на низ лестницы, его верхняя часть тела, казалось, расширилась в защитном или, может быть, оборонительном жесте.

Воспользовавшись его сменой внимания, я поняла, что он большой мужчина. Высокий и широкий. И на рубашке были нашивки. Нашивки правоохранительных органов?

Моё сердце начало громко биться в ушах, когда мой взгляд снова сфокусировался на пистолете в кобуре у него на бедре, и мой голос звучал странно громко, когда я заикалась:

— Я… я могу показать вам подтверждение моего бронирования…

Что происходит? Меня обманули?

Мои слова привлекли его внимание обратно ко мне как раз в тот момент, когда появилась еще одна фигура, совершив дикий прыжок на этаж. Она была намного ниже и тоньше, но это было всё, что я могла сказать. Сын мужчины? Дочь?

Здоровяк даже не взглянул на вновь прибывшего, когда говорил, гнев определенно просачивался из его произношения, из всего его языка тела:

— Взлом и проникновение — это уголовное преступление.

— Взлом и проникновение? — захрипела я, сбитая с толку, мое бедное сердце все еще бешено билось.

Что происходит? Что, черт возьми, происходит?

— Я использовала код, который кто-то дал мне для получения ключа.

Как он этого не знал? Кто это был? Меня действительно обманули?

Краем глаза, поскольку я была так сосредоточена на более крупном мужчине, я заметила, что меньшая фигура, на которую я едва обратила внимание, что-то пробормотала себе под нос, прежде чем тихо зашипеть:

— Папа.

И это заставило мужчину повернуть голову к фигуре, которая была его сыном или дочерью.

— Амос, — проворчал мужчина, что очень походило на предупреждение. Ярость в нём — активная и выжидательная.

У меня было ужасное предчувствие.

— Мне нужно поговорить с тобой, — сказала фигура почти шепотом с шипением, прежде чем повернуться ко мне. Маленький человек застыл на секунду, а затем моргнул, прежде чем, казалось, очнулся и сказал так тихо, что мне пришлось напрячься, чтобы расслышать: — Привет, мисс Де Ла Торре, ммм, извините за путаницу. Одну секунду, ух, пожалуйста.

Кто, черт возьми, это сейчас был?

Как они узнали мое имя? И это была путаница?

Это было хорошо… не так ли?

Мой оптимизм продлился всего около секунды, потому что в тусклом свете квартиры-студии мужчина начал медленно качать головой. Затем его слова заставили мой желудок сжаться еще сильнее, когда он убийственно пробормотал:

— Клянусь, Амос, лучше бы это было не так, как я думаю.

Это не звучало многообещающе.

— Ты выставил квартиру на аренду после того, как я буквально сказал тебе «нет» пятьдесят раз, когда ты упоминал об этом? — спросил мужчина этим сумасшедше тихим голосом, который ничуть не повысился, но это не имело значения, почему-то это звучало даже хуже, чем если бы он кричал. Даже мне хотелось вздрогнуть, а он разговаривал не со мной.

Хотя, что, черт возьми, он только что сказал?

— Папа. — Молодой человек прошел под потолочным вентилятором, свет попал на него, подтвердив, что он был мальчиком-подростком где-то между двенадцатью и шестнадцатью, судя по его голосу. В отличие от широкоплечего мужчины, который, по-видимому, был его отцом, его лицо было худощавым и угловатым, а длинные худые руки были скрыты в основном футболкой на два размера больше.

У меня плохое, плохое предчувствие.

Напоминание о том, что в радиусе двухсот миль больше негде было остановиться, возникло в самом центре моего мозга.

Я не хотела оставаться в отеле. Я покончила с ними на всю оставшуюся жизнь. Мысль о том, чтобы остаться в одном из них, вызывала у меня тошноту.

А снять комнату в чьём-то доме после последнего раза было трудно.

— Я уже заплатила. Оплата прошла, — чуть ли не закричала я, внезапно запаниковав. Это было то, где я хотела быть. Я была здесь и устала от вождения, и вдруг желание где-нибудь осесть настойчиво наполнило чуть ли не каждую клеточку моего тела.

Я хотела начать сначала. Я хотела построить что-то новое. И я хотела сделать это здесь, в Пагосе.

Мужчина посмотрел на меня. Я была почти уверена, что его голова откинулась назад, прежде чем он снова сосредоточился на подростке, снова взмахнув рукой. Это чувство гнева взорвалось по комнате, как граната.

Видимо, я была невидима и мой платеж ничего не значил.

— Это что, шутка, Ам? Я сказал тебе «нет». Не раз и не два, а каждый раз, когда ты поднимал эту тему, — мужчина сплюнул, прямо в ярости. — В нашем доме не будет жить какой-то незнакомец. Ты что, разыгрываешь меня, парень? — Он по-прежнему говорил своим глубоким голосом, но каждое слово казалось каким-то тихим лаем, грубым и серьезным.

— Технически, это не дом, — прошептал парень, Амос, прежде чем бросить взгляд на меня через плечо. Его рука тряслась, пока он махал.

Мне.

Я не знала, что делать, поэтому помахала в ответ. Сбита с толку, так сбита с толку, а теперь и взволнована.

Это не помогло взбесившемуся мужчине. Похоже вообще.

— Гараж по-прежнему является частью дома! Не играй со мной в эту техническую игру, — прорычал он, пренебрежительно взмахнув ладонью.

Теперь, когда я взглянула на нее, эта ладонь была прикреплена к большой руке. Я была почти уверена, что видела, как вздулись вены на его предплечье. О чем же говорят эти нашивки? Я попыталась прищуриться.