— Тогда это не будет беспокоить тебя? — спросила я через мгновение.

— Что?

— Деньги.

Он посмотрел мне прямо в глаза и сказал:

— Беспокоить меня, что ты богата? Нет. Мне всегда было интересно, каково это иметь богатую мамочку.

Я ухмыльнулась и поняла, что должна сказать ему еще кое-что, прежде чем надеяться, что мы больше никогда не поговорим о Кадене.

— Это самое счастливое время, с тех пор, как я была ребенком, Тоберс. Я хочу, чтобы ты знал это. Это место, где я хочу находиться, хорошо?

Он торжественно кивнул.

— Я люблю тебя, и я люблю Ама. Я просто… хочу быть здесь. С вами двумя.

Рука Роудса потянулась к моему лицу, его большой палец оказался под моей челюстью.

— И ты будешь, — сказал он. — Никогда за миллион лет я не думал, что кто-то — кто-то, кроме Ама, — может заставить меня чувствовать то, что я чувствую к тебе. Как будто я бы сделал все что угодно для вас. Я даже не могу смотреть на тебя, когда злюсь, потому что не могу оставаться таким. — Он опустил лицо, так что его губы оказались в нескольких дюймах от моих. — В моей жизни было всего несколько вещей, которые действительно были моими, и я не тот человек, который раздает или разбрасывается ими. И я серьезно, Аврора, и это не имеет никакого отношения ни к твоим блокнотам, ни к твоему лицу, ни к чему другому, кроме сердца, которое у тебя в груди. Это ясно?

Это ясно. Конечно же это ясно, сказала я ему, крепко обняв его.

Никогда не было яснее.

Глава 31

— Вау, чувак! Это было потрясающе!

Примерно неделю или две спустя я хлопала и визжала, сидя в своем любимом походном кресле.

Прекрасная неделя. Или две. Кто следил?

Ам покраснел, как всегда, удерживая последнюю ноту на своей гитаре, но как только он опустил ее, он фыркнул. К счастью, между нами все нормализовалось. Неловкость длилась всего около двух дней, прежде чем слон в комнате решил уйти сам.

— Я думаю, что сфальшивил в самом начале.

Перекинув одну ногу через другую, я запрокинула голову.

— Ты немного не дотянул, но я имею в виду немного. И это было только один раз, когда ты вошёл в рефрен. Я подумала, что это было только потому, что ты нервничал. Кстати, я действительно могу сказать, что ты работал над своим вибрато.

Поставив гитару на подставку, он кивнул, но я могла сказать, что он был доволен. — Это так, но я сделал то, что сказала Юки.

На днях она позвонила мне по видеосвязи, когда я была с Амосом на стоянке продуктового магазина, и спросила его, как у него дела с нервами. «Хорошо», — застенчиво ответил он. Зная, что он не совсем честен, она дала ему несколько советов. Я не собиралась говорить ему об этом несколько часов спустя, но она написала мне и попросила записать видео с его предстоящим выступлением, чтобы она тоже могла посмотреть.

— И я сказал себе, что тут находишься только ты, — продолжал он. — Ты бы сказала мне, если бы я сделал что-то не так.

Мое маленькое сердце сжалось, и я кивнула ему. Мы прошли такой долгий путь, и его доверие так много значило для меня.

— Всегда.

— Как ты думаешь, мне следует больше двигаться?

— У тебя такой красивый голос; я думаю, тебе следует сосредоточиться на пении. Ты будешь нервничать, так зачем двигаться, тем самым больше давя на себя? В любом случае, так делает только одна леди Юки.

Он искоса взглянул на меня и слишком небрежно спросил:

— Ты помогла ей написать ту песню «Помни меня»?

Я точно знала, какую песню он имел в виду, и усмехнулась.

— Довольно хорошая песня, не так ли?

Его крик даже не оскорбил меня. — Ты её написала?

У меня не было возможности ответить, потому что мы оба повернули к подъездной дорожке на звук шин по гравию, и часть меня ожидала увидеть грузовик доставки UPS, потому что я заказала коврики для своей машины. Те, что были в комплекте, не предназначены для снега и слякоти. Но когда пикап остановился на обычном месте, я нахмурилась. Роудс написал мне пару часов назад, сказав, что будет дома около шести. Было всего четыре.

— Что здесь делает папа? — спросил даже Амос.

— Не знаю, — ответила я, когда мужчина, о котором шла речь, припарковался и вышел из машины, его длинное мускулистое тело так хорошо двигалось в униформе, что я чуть не впала в транс. Воспоминание о том, как он пришёл ко мне прошлой ночью, заполнило мою голову. Я спросила его, какое оправдание он дал Аму, а он рассмеялся и сказал, что я собираюсь показать ему свои старые фотоальбомы. Судя по брезгливому выражению лица подростка, он ему не поверил, но именно так и было.

По крайней мере, до тех пор, пока мы не сняли друг с друга одежду, и я не оказалась у него на коленях, потная и дрожащая.

Это была хорошая ночь.

Большинство ночей с того дня, как они отправились за мной к Кларе, были очень приятными. В частности, в первую Роудс задал мне еще несколько вопросов о Кадене, как только Амос лег спать.

Как мы познакомились — через общего друга в первый семестр колледжа. Я училась, чтобы получить степень в области образования, в то время как он был в школе для музыкального исполнения. Роудс сказал, что видит меня учительницей, и, может быть, я могла бы ею стать, но мое сердце больше не поддерживало эту идею.

Благодаря каким условиям я получила деньги — что я не буду обращаться в суд за гонорарами или на авторство песен, потому что, не дай Бог, будет что-нибудь в письменном виде о бракоразводных процессах.

Нам было о чем поговорить, и я не хотела, чтобы мы тратили время на эту тему. Но я бы сделала это, если бы его что-то беспокоило. Я просто надеялась, что это было не так.

Прошлое осталось в прошлом, и я больше всего на свете надеялась, что мое будущее приближается ко мне прямо сейчас.

— Привет! — крикнула я Роудсу с того места, где все еще сидела. На улице было сорок восемь градусов (прим. 48°F = 9 °C), но не было ветра, поэтому дверь гаража была открыта. Моя тетя подумала, что я сошла с ума, когда я сказала ей, что последние несколько дней носила футболку, но никто не понимал, насколько это может быть хорошо, даже когда на земле лежит снег. Такой была жизнь в местности с низкой влажностью.

— Привет, — тут же поздоровался он со мной.

Он звучал странно, или мне это показалось? Я знала, что мне не показалась его походка неуклюжей, когда он шел, сжимая и разжимая руки по бокам. Его голова была слишком опущена.

Я взглянула на Амоса и увидела, что он хмурится, глядя на своего отца.

— Ты в порядке? — спросила я, как только он вошел в гараж.

— В каком-то смысле да, — сказал он определенно странным и напряженным голосом, который встревожил меня еще больше.

Я встала. — В чем дело?

Тогда он поднял голову. Тонкие морщинки, отходящие от уголков его глаз, были глубже, чем обычно, когда он сказал:

— Аврора… Мне нужно поговорить с тобой.

Кто-то намеревался серьезно поговорить, называя меня по имени.

— Ты меня пугаешь, но ладно, — медленно сказала я, взглянув на Ама. Он с опаской смотрел на нас обоих.

Эти серые глаза смотрели на меня, когда он очень нежно взял меня за руки.

— Давай зайдем внутрь.

Я кивнула и позволила ему провести меня через двор и вверх по лестнице на террасу. Только когда мы вошли внутрь, я поняла, что Ам следует за нами.

Роудс, должно быть, тоже только что это заметил, потому что остановился.

— Что? Ты меня тоже пугаешь, — сказал подросток.

— Ам, это личное, — серьезно сказал он, с тем же ужасно серьезным выражением лица.

— Ора, тебе же все равно, верно?

Что я собиралась делать? Сказать “нет”? Сказать ему, что я ему не доверяла?

— Всё нормально. — Я сглотнула, прежде чем посмотреть на мужчину, который уговорил меня вернуться в свою комнату и поспать в его постели прошлой ночью. — Ты не собираешься разбивать мне сердце или что-то в этом роде, верно?

Роудс склонил голову набок, и его горло сжалось, напугав меня еще больше. Его глаза, однако, были совершенно поражены.