Этот ублюдок.

Удали письмо, тут же сказала какая-то часть моего мозга. Удали это и сделай вид, что не видела. Ничего из того, что он говорит, ты не хочешь слышать.

Это было правдой.

Его последнее письмо было примером.

Мне буквально ничего не нужно от него слышать. Ничего, что принесло бы мне пользу. Я ничего не хотела, кроме как, возможно, услышать, как он признает, что он добился того, чего достиг, по крайней мере отчасти, благодаря мне. Но, честно говоря, я получила бы чертовски больше удовольствия, услышав эти слова из уст его мамы, чем из его.

Все, что нужно было сказать между нами, было изложено почти год назад.

Я не слышала о нем ничего до недавнего времени.

Четырнадцать лет вместе, и он изо дня в день бросал мне холодную индейку (прим. «холодная индейка» — это термин, описывающий действия человека, который отказывается от своей привычки или зависимости в один момент, а не путем постепенного облегчения процесса за счет снижения дозы).

Но любопытный ублюдок, который жил в моем теле, сказал: «Прочитай это, или ты будешь гадать, чего он хотел». Может быть, кто-то наложил на его член проклятие, которое сделало его импотентом, и он хотел узнать, я ли это, чтобы я могла снять это. (Я бы не стала).

Затем самодовольный внутренний демон во мне, который наслаждался тем, как плохо залетели в чарты его последние два альбома, поднял свое довольное лицо вверх и сказал: «Да, ты знаешь, чего он действительно хочет». Я чертовски хорошо знала, что было самым важным в его жизни. Демон в моей голове был прав. Я знала. Я знала это, даже когда мы еще были вместе, и он впервые начал отстраняться. Тогда я была почти уверена, что его мама решила начать постепенно избавляться от меня.

Они понятия не имели, что они сделали, что почти полностью отняли у меня, хотя я не чувствовала никакой печали по этому поводу.

Удали это.

Или… сначала прочитать, а потом удалить?

Может быть, разозлиться, если он будет вести себя как мудак? Если это будет так, это не было бы неожиданностью, а только напоминанием о том, что сейчас мне лучше, чем было. Я все равно была победителем, верно?

Я была тут. Я была без людей, которые не способствовали моему счастью. У меня было все будущее впереди, готовое и ожидающее, когда я его приму.

Было много вещей, которые я хотела, и ничто не останавливало меня от них, кроме терпения и времени.

Но…

Прежде чем я смогла отговорить себя от этого, я кликнула по сообщению и собралась с духом, разозлив себя так, что, что бы он ни сказал, это не могло разозлить меня еще больше. Но в письме было всего несколько слов.

Роро,

позвони мне.

И на одну микросекунду я подумала о том, чтобы ответить ему. Сказать ему «нет». Но…

Нет.

Потому что лучший способ задеть его за живое — просто промолчать.

Каден ненавидел, когда его игнорировали. Более чем вероятно, потому что его мать баловала его каждый день его жизни и давала ему почти все, о чем он когда-либо просил или нет. Он слишком привык быть в центре внимания. Симпатичный мальчик, перед которым все льстили и падали на колени, чтобы угодить.

Поэтому вместо того, чтобы удалить электронное письмо, зная, что у меня не возникнет соблазна ответить ему, я оставила сообщение там, где оно было, потому что тетя Каролина попросит показать его. Юки тоже хотела, чтобы она могла кудахтать. Нори сказала бы мне сохранить его, чтобы однажды, когда я почувствовала бы себя подавленной, я могла посмотреть на него и хихикать про себя над тем, как пали сильные мира сего. Я положила телефон обратно в карман.

Да, он не просил меня звонить, потому что не мог найти свою карточку социального обеспечения или у него был проклятый член, и я знала это.

Я улыбнулась про себя.

— К чему эта улыбка? — прошептала Клара, обходя прилавок, где находилась касса.

Семья, которой она помогала, махала рукой, проходя мимо.

— Мы подумаем об этом, спасибо! — сказала одна из двух мам перед тем, как вывести своих близких.

Клара сказала им звонить, если у них возникнут еще вопросы, и дождалась, пока они уйдут, прежде чем обратиться ко мне.

Я не могла не улыбнуться и снова пожала плечами.

— Каден только что написал мне по электронной почте. Он попросил меня позвонить ему.

Я обдумывала эту ситуацию в своей голове несколько раз с тех пор, как мы вновь встретились, и я решила, что придерживаться правды — единственный выход.

Она знала о наших отношениях, потому что я рассказала ей о нем до того, как он стал знаменитым, еще когда я могла публиковать наши фотографии в Интернете, до того, как его маме пришла в голову идея изобразить его вечным холостяком. До того, как они попросили меня, так мило, так любезно, удалить все наши совместные фотографии, которые у меня были.

Клара заметила.

Она связалась со мной и спросила, расстались ли мы, и я сказала ей правду. Не говоря о том, что это был за «план», я просто говорила, что мы все еще вместе, и все в порядке. Но это было все, что она знала.

И я знала, что должна все ей объяснить, если собиралась остаться здесь.

У лжи были хрупкие маленькие ножки. Я хотела фундамент.

Клара приподняла бровь, прислонившись бедром к стойке, поправляя свою темно-зеленую рубашку с воротником и названием компании над грудью. Она принесла мне одну из своих старых и пообещала заказать новые.

— Ты собираешься сделать это?

Я покачала головой.

— Нет, потому что я знаю, что это его обеспокоит. И в любом случае ему ничего не нужно мне говорить.

Клара сморщила нос, и я увидела вопрос в ее глазах, но вокруг все еще было слишком много посетителей.

— Он пытался дозвониться до тебя?

— Он не может, потому что…, — все это было частью «Вещей, которые она могла знать», — … его мама отключила мою линию на следующий день после того, как он сказал, что мы больше не вместе. — Меня даже не предупредили, ничего. Я собиралась, чтобы уйти, когда это случилось. — У него нет моего нового номера.

Она вздрогнула.

— Моя семья и друзья тоже никогда не дали бы ему его; они все его ненавидят.

Нори сказала, что знает кого-то, кто знает кого-то, кто может сделать мне куклу вуду. Я не говорила ей, но я думала об этом.

Выражение лица Клары все еще было обеспокоенным, но она серьезно кивнула, быстро окинув взглядом помещение, как хороший владелец бизнеса.

— Повезло тебе. Какая мерзавка — я имею в виду его мать. Он тоже. Особенно после того, как долго вы были вместе. Сколько это было? Десять лет?

Верно. Слишком верно.

— Четырнадцать.

Клара поморщилась, когда дверь открылась и вошла пожилая пара.

— Позволь мне помочь им. Я вернусь.

Я кивнула и очень надеялась, что его мама потеет над его карьерой, когда случайно подняла взгляд и обнаружила, что Джеки странно смотрит на меня.

Очень, очень странно.

Но как только мы встретились взглядами, она слишком ярко улыбнулась и отвела взгляд.

Хм.

..•.❃.•.•.

Я провела поездку до своей гаражной квартиры, думая обо всем, что пошло не так в моих отношениях.

Как будто я уже недостаточно раз делала этого и клялась больше не делать этого почти каждый раз. Но какая-то часть меня не могла уйти от этого. Может быть, потому, что я сознательно была настолько слепа, и это беспокоило какую-то часть моего подсознания.

Не то чтобы не было признаков, ведущих к его заявлению о том, что вещи между нами больше не работают. Кульминацией этого последнего разговора было то, что он серьезно посмотрел на меня и сказал: «Ты заслуживаешь лучшего, Роро. Я просто удерживаю тебя от того, что тебе действительно нужно».

Он был чертовски прав, говоря, что я заслуживаю лучшего. Тогда я просто была в каком-то серьезной стадии отрицания, просила его остаться, не отказываться от четырнадцати лет. Говоря ему, что я так его люблю. «Не делай этого» , — умоляла я так, что моя мама пришла бы в ужас.