Когда пришло сообщение, что русские захватили Крымский перешеек, тем самым отрезав всю Крымскую группировку немецких и румынских войск, то в штабе Манштейна случился шок. После грандиозного поражения на Курской дуге его войска отступили и сейчас приходили в себя. Известие о взятии русскими Мелитополя не прошло мимо Манштейна, но там русские возились целую неделю. Манштейн проанализировал действия русских и их рейд вдоль линии фронта с захватом ряда ключевых городов. Однако подумать, что они решатся оторваться от своих основных сил так глубоко во вражеский тыл, и не просто для рейда, имея возможность в любой момент уйти, а встанут намертво, перекрыв собой Крымский перешеек, он не мог.
Тем же вечером, как только стало известно о блокировании немецких войск в Крыму, Манштейну позвонили из Берлина и приказали немедленно любой ценой деблокировать Крым.
Уже утром следующего дня, согласовав свои действия по радио с командующим Крымской группировкой войск генералом Йенеке, его войска провели первый штурм, оказавшийся неудачным: из-за спешки он не успел подвести тяжёлую артиллерию. Однако уже к вечеру она прибыла на позиции и даже обстреляла русских. А той же ночью русские диверсанты нанесли свой удар, уничтожив около половины орудий и несколько складов с боеприпасами.
Все последующие атаки немцев также оказались безуспешными: зарывшись в землю, русские встали насмерть, не отступая ни на шаг, а наличие у них достаточного количества орудий и, главное, танков с новейшими самоходками позволило им отбить все танковые атаки. Как в 41-м году русские Т-34 и КВ-1 при правильном использовании вставали костью в горле немецких войск, так и сейчас их новые Т-43 и КВ-3, а также штурмовые и противотанковые самоходки жгли ещё на дальней дистанции немецкие танки. Даже новейшие «тигры» и «пантеры» уничтожались ещё за пару километров до русских танков и самоходок.
Массированное применение авиации помогало мало, так как у русских оказалось приличное количество зенитных средств. При попытке штурмовки их позиций и техники немецкие пикировщики встречал настоящий шквал огня – казалось, что с земли по ним со всех сторон бьют многочисленные огненные струи. Мгновенные значительные потери заставили немецких лётчиков отказаться от пикирования и проводить бомбёжки исключительно с высоты, что значительно снижало их точность и эффективность.
За три дня ожесточённых боёв, потеряв в общей сложности почти две сотни танков и бронетранспортёров, а также значительное количество солдат, войска Манштейна и Йенеке так и не смогли сбить русских с их позиций. Берлин требовал немедленных результатов, и Манштейн делал всё, что только было в его силах, но затем со стороны Мелитополя ударила русская танковая армия, и Манштейн был вынужден срочно отходить, чтобы не потерять все свои войска. Он уже по достоинству оценил мощь русского стального катка, который сметал все преграды, и оказаться на его пути без подготовленных позиций и достаточных сил означало только одно: полностью потерять все свои войска.
На все вопли из Берлина Манштейн отвечал, что у него нет достаточных сил для деблокады Крыма, а попытки продолжать штурм русских позиций приведут только к потере его армии. ОКХ направило к нему комиссию, которая должна была проверить все его действия. С комиссией летел и новый командующий армией, а Манштейна отстраняли от командования и переводили в резерв[47].
Получив приказ от командующего фронтом Ватутина, Катуков, который за это время привёл свою армию в порядок после прошедшего сражения и даже почти полностью её пополнил, получив также в качестве усиления 69-ю армию, немедленно выдвинулся к Мелитополю. Город уже был захвачен армией Севастьянова, и в нём находились передовые части фронта, а сам Севастьянов пошёл дальше. И вот, слушая приказ, Катуков завидовал Севастьянову и удивлялся его успехам. Оказывается, после своего ставшего уже легендарным рейда тот захватил Крымский перешеек и встал там намертво, заблокировав Крымскую группировку немцев.
Ватутин приказал Катукову усилить Севастьянова и, войдя в его подчинение, освободить Крым. В качестве усиления ему придавалась 69-я армия, которая тоже уже успела частично восполнить свои потери и на данный момент была вполне боеспособна. Не теряя времени, Катуков связался с её командующим, генерал-лейтенантом Крюченкиным, и почти сразу они выступили.
До Мелитополя Катуков дошёл быстро и без проблем, так как эта территория уже была освобождена, а после Мелитополя, снеся немецкую оборону, он двинулся вперёд, с ходу уничтожая все встречающиеся ему немецкие подразделения, и к вечеру уже встретился с передовыми частями армии Севастьянова. При его приближении штурмовавшие позиции Севастьянова немецкие войска поспешно отошли, и взгляду Катукова предстало поле, сплошь заставленное сгоревшей немецкой техникой и устланное трупами немецких солдат.
Бойцы Севастьянова, державшие тут оборону, с радостью встречали его части. Сам Катуков с охраной проехал в Армянск, где располагался штаб Севастьянова. Там и произошло совещание, где с ним поделились планами по освобождению Крыма. Оставив сильный заслон, основная часть их объединённых армий переходит в наступление, а по морю им перебрасывают топливо и боеприпасы. Правда, из-за особенностей ландшафта баржи с припасами будут плоскодонными и приставать для разгрузки будут в Ауз-Кирк (Медведевка).
За последние три дня, во время своих безрезультатных штурмов, немцы понесли большие потери, в том числе и в технике, а когда в атаку пошли танкисты Катукова, то противник потерял и всю свою тяжёлую артиллерию, которую успел выдвинуть к перешейку для штурма наших позиций. Стальная лавина танков просто снесла расположившиеся тут немецкие части и, почти не встречая сопротивления, двинулась дальше. Генерал Йенеке в панике стал поспешно стягивать все свои войска к перешейку в надежде остановить танки Катукова.
А через день в Керчи под прикрытием Черноморского флота произошла высадка десанта. Морская пехота сначала высадилась с торпедных катеров в порту Керчи и быстро его заняла, после чего к пирсам стали подходить корабли с десантом, так что к вечеру Керчь была полностью освобождена, а непрерывно прибывающие подкрепления сразу выдвигались вглубь полуострова.
Сообщение о высадке в Керчи русского десанта заставило Йенеке срочно перегруппировывать свои войска и организовывать новую линию обороны. На этом его неприятности не окончились, так как следующим утром русский флот сначала обстрелял немецкие укрепления в Севастополе, после чего и там был высажен десант морской пехоты. Таким образом, сразу с трёх частей полуострова на Йенеке наступали русские. И если их десанты передвигались достаточно медленно из-за нехватки техники, то на главном направлении русские танки сметали любые укрепления и неудержимо двигались вперёд, а за ними следовала пехота, которая зачищала от остатков немецких частей захваченные территории.
Румыны, которые тоже были тут, сначала воевали так себе, но когда узнали, что русские за зверства против мирного населения в плен их не берут, а убивают сразу, стали воевать намного лучше. Но всё равно им не хватало выучки и умений немецких солдат. Назначенный на место Манштейна генерал-полковник фон Бок попытался деблокировать Крым, но для этого у него было слишком мало сил, и его попытка провалилась[48].
Одновременно с этим активизировались и партизанские отряды, которые стали массово обстреливать немецкие войска и минировать дороги, а встретившись с нашими войсками, выступали в качестве проводников. В результате действенное сопротивление немцы и румыны могли оказать только в достаточно крупных населённых пунктах, где преимущества нашей техники терялись.
В целом операция проходила очень успешно, и постепенно немецкие и румынские части откатывались к Симферополю. Абсолютное доминирование в Чёрном море советского флота не позволяло противнику подвозить подкрепления и припасы по морю, в отличие от нас. Адмирал Октябрьский, получивший накануне операции начальственный пендель от самого Сталина, был вынужден действовать активно[49].
