А я, честно говоря, уже устал, хотя с обязанностями начальника штаба справлялся успешно. Однако армии требовалась передышка, которой не было. Особую тревогу вызывала техника: уже на каждом танке или самоходке минимум по разу были заменены двигатель и ходовая, а сколько раз они просто ремонтировались, мы уже сбились со счёта. Новая техника почти не поступала, слишком далеко мы были, хорошо, что хоть запчасти исправно поставлялись и, разумеется, боеприпасы.

Первый Украинский также вступил в Польшу из Словакии, а 2-й Украинский наконец полностью освободил Украину и тоже двигался уже по Польше. Лишь часть Прибалтики и Белоруссии пока оставалась у немцев.

Очень кстати югославы закончили чистить свою страну от оставшихся немцев и предателей, и Тито отправил значительные силы возрождённой югославской армии нам на помощь. Хорошо подготовленные, с богатым боевым опытом, в том числе и ведения боевых действий в горной местности, а также неплохо вооружённые, в основном, правда, трофейным оружием, они пришлись нам в самый раз. Кроме того, югославы хотели отплатить немцам их же монетой и сейчас, когда им представился такой отличный случай, не собирались его терять.

Мы переформировали нашу армию, включив в неё и югославские части, в основном как пехоту, и теперь они, заменив в большинстве случаев нашу пехоту, работали вместе с нашей техникой. Мы лишь немного подучили их зачищать помещения. Правда, с наличием у них автоматов были проблемы: от немцев в основном им достались винтовки как основное оружие вермахта. И если мы всё же как-то старались во время штурмов щадить мирное население, то югославы на них не обращали никакого внимания.

К началу марта мы вышли к границам Германии, перед нами лежала Бавария. К сожалению, штурмовать Вену нам не пришлось, это делали части Ватутина, а мы штурмовали другой старый город – Зальцбург. По возможности мы старались сохранять старые дома, всё же это мировая история, но в случае необходимости, если, например, немцы устраивали там опорный пункт или огневую точку, мы недрогнувшей рукой сносили их до основания: для нас жизни наших бойцов были намного дороже любых исторических зданий. В Зальцбурге пришлось задержаться почти на десять дней, прежде чем остатки гарнизона сдались нам в плен. Перед нами лежала Германия, сразу за Зальцбургом начиналась Бавария, а до Мюнхена было порядка полутора сотен километров.

Сообщение о том, что к нам окольными путями прибывает эшелон с новой техникой взамен уничтоженной или окончательно вышедшей из строя, обрадовало меня намного больше, чем решение командования за наш Балканский рейд наградить Катукова, Севастьянова и меня орденом Победы. Насколько я знал, из наших полководцев им наградили только командующих фронтами да нескольких иностранцев[52]. Не спорю, награда очень редкая, но прибытию новой техники и пополнения я обрадовался намного сильней.

Ещё пара дней для приведения техники в порядок и неотложного ремонта – и здравствуй, Германия! Мы всегда возвращаем свои долги, особенно долги крови. Уничтожать мирное население мы не будем, но будем давить фашизм в месте, где он родился. Именно здесь состоялось рождение нацистской партии, и теперь, как закономерный итог, наши танки придут сюда, чтобы уничтожить её.

Самое интересное, что прибывшие с пополнением тяжёлые танки оказались очень похожими на ИС-3. Правда, назывались они просто ИС. Вот честное слово, честное пионерское, а я тут ни при чём. Если по КВ и Т-43 я вставил свои пять копеек, когда представилась такая возможность, то тут обошлись без меня.

Я не был таким уж знатоком танков, но, по моему мнению, прибывшие танки вроде ничем не отличались от ИС-3. Всего их было тридцать машин, считай батальон. Это был ещё и знак внимания к нам со стороны командования, всё же не каждому станут посылать новейшие танки, только пошедшие в серию, да ещё и к чёрту на куличики, могли ведь дать их и кому поближе, чтобы не тащить через пол-Европы. Кстати, они показали себя в первом же бою: не знаю, каким образом, но на пути наших танкистов оказался взвод новейших немецких танков «Тигр II», или, как их ещё называли, «Королевских тигров».

17 апреля 1944 года. Бавария, Розенхайм. Командир отдельного гвардейского тяжёлого танкового батальона майор Рукавишников

Когда я впервые увидел свой новый танк, то сразу же в него влюбился: хищная грация огромной боевой машины сочеталась в нём с достаточной манёвренностью и большой огневой мощью. Конструкторы установили на боевой машине танковую версию корпусной пушки А-19 калибра 122 миллиметра – такого мощного орудия не имел больше ни один танк в мире[53].

Весь мой батальон состоял из опытных танкистов, уже успевших повоевать, причём все они воевали на тяжёлых танках, от КВ-1 до ленд-лизовских «Черчиллей». Новые танки понравились абсолютно всем, думаю, не я один влюбился в грозную боевую машину с первого взгляда. Правда, для получения этих танков весь наш батальон был отправлен в Челябинск, где на ЧТЗ мы и получили эти новые танки, после чего нас отправили на фронт. Вместе с танками мы получили в Саратове, мимо которого проезжали, новые машины, причём не наши, а сделанные на основе американских, с бронированными кабинами и кузовами. Кроме того, получили походные кухни, а для меня были бронированная командирская машина, а также десяток бронетранспортёров для комендантского взвода, из которых шесть были зенитными со спарками 23-миллиметровых зенитных пушек, два разведывательных, штабной и обычный.

Больше недели наш эшелон шёл к фронту, остановок практически не было, даже паровозы в основном меняли, а не ждали, когда на узловых станциях их заправят водой и углём. К моему удивлению, мы двигались всё дальше и дальше, пока нам не сообщили, что мы направляемся через Балканы в 1-ю гвардейскую ударную армию к Катукову. А известие о том, что Катуков уже воюет в Германии, подняло настроение всем бойцам: сейчас, пока ещё не вся наша территория освобождена от оккупантов, известие, что мы будем воевать в его логове, все восприняли с радостью и энтузиазмом.

Наконец эшелон прибыл к месту назначения, мы выгрузились из вагонов и почти с ходу очутились в бою. Уже утром следующего дня я получил свою боевую задачу – поддержать наши войска в штурме немецкого города Розенхайм. Немцы уже успели превратить окраинные дома города в огневые точки, поэтому пехота нуждалась в нашей помощи: наши мощные орудия как раз подходили для уничтожения таких укреплений. Конечно, наш калибр был поменьше, чем у «Зверобоев» (СУ/ИСУ-152), чьи фугасные снаряды могли полностью разрушить дома, но и у нас хватало мощи для уничтожения таких укреплений.

Мы только стали выходить на позиции, когда со стороны противника появились танки. Их было около роты, одиннадцать машин, причём таких танков я ещё ни разу не видел, хотя во время Курского сражения повидал и «пантеру», и «тигр» и даже такого редкого зверя, как «Фердинанд» (другое название самоходки «Фердинанд» – «элефант», что по-немецки значит «слон»). Внешне новые немецкие танки походили на «пантеры», вот только и сами они были чуть больше, и, главное, их башни были гораздо больше, чем на «пантерах».

До противника было порядка двух километров. Решив не тянуть, а заодно и испытать наши новые орудия, я приказал открыть огонь. Жаль только, что сам я был не в танке, а в штабном бронетранспортёре и именно из него руководил по рации всем боем. Немцы тоже не стали ждать, и со стороны их танков появились вспышки ответных выстрелов. В стереотрубу я отлично видел, как на лобовой плите одного из немецких танков сверкнули искры попадания в него нашего бронебойного снаряда. Танк остановился, но не загорелся. Я в уме уже вычеркнул его из боя, когда через несколько минут он вдруг снова тронулся вперёд[54]. Выругавшись, я передал по рации приказ стараться бить или в гусеницы, чтобы заставить вражеский танк развернуться и подставить нам бок, или бить в нижнюю плиту, которая наверняка менее толстая, чем верхняя.