К концу августа Берлин оказался в полном окружении. Наши войска, освободив Бельгию, уже двигались по Голландии, а другая часть заканчивала освобождать Данию. Практически вся Германия была уже занята. В боях тут мы не церемонились и применяли артиллерию и авиацию по полной, не жалея противника. Поскольку основные силы немцев были стянуты в Германию, в основном к Берлину, то освобождение других стран Европы проходило относительно легко.

А 17 августа 1944 года начался штурм Берлина. Первыми пошли тяжёлые танки и штурмовые самоходки, своими тяжёлыми фугасными снарядами они просто сносили дома, в которых немцы устраивали огневые точки. Следом за ними, прикрываясь бронёй бронетехники, шла пехота, причём в первых рядах – панцирники из штурмовых подразделений. Снарядов, бомб, гранат и взрывчатки не жалели, а потому и продвигались достаточно быстро. После всего, что немцы натворили у нас, особой жалости к ним не испытывали, а потому и на гражданское население не особо смотрели.

Ожесточённые бои шли две недели, после чего, осознав крах всего, Гитлер ночью 1 сентября застрелился в своём бункере. Оставшееся немецкое командование сопротивлялось ещё два дня, после чего 4 сентября послало парламентёров к нашим войскам. В итоге днём 7 сентября 1944 года был подписан акт о безоговорочной капитуляции Германии. На следующий день остатки немецких частей сложили оружие.

Нас эта новость застала во Франции, где мы в Париже принимали высокое начальство союзников. Просто так уходить мы пока не собирались, город был под полным нашим контролем, и теперь уже наше начальство должно было решать, что делать дальше. В отличие от других, я знал, что у нас впереди война с Японией, которая всё ещё достаточно сильна, но по крайней мере один или два месяца отдыха у нас будут.

3 ноября 1944 года

Негромко стучали вагонные колёса. Я сидел за столиком в купе СВ и не спеша отхлёбывал крепкий горячий чай с лимоном из стеклянного стакана в подстаканнике. Лимоны были из Франции, я там был почти два месяца, пока по договору с союзниками, мать их за ногу, мы не стали выводить свои войска из Франции, севера Италии, Голландии, Бельгии и Дании. Все Балканы, а также Германия и Австрия были в зоне нашей оккупации. Союзнички остались очень недовольными, однако надавить на нас они не могли, прекрасно понимая, что если, не дай бог, им придётся сейчас схлестнуться с нами, то полетят от них клочки по закоулочкам. Семимиллионная армия, которая в ходе войны получила огромный боевой опыт, переведённая на военные рельсы промышленность и отличная боевая техника – такая армия просто сметёт их, не особо заморачиваясь, а преимущество союзников в тяжёлых бомбардировщиках нивелируется большим количеством наших истребителей и возможностью пускать с них реактивные снаряды[63].

Пришлось союзникам удовлетвориться Грецией, Италией, Францией, Бельгией, Голландией и Данией. А кроме того, мы ведь крайне нужны пиндосам для войны с Японией, в которой они хоть и одерживают верх, но несут большие потери. Вот и пришлось моей армии – да-да, теперь уже моей в полном значении этого слова, так как месяц назад я получил звание генерал-лейтенанта и сменил Севастьянова на должности командира армии – отправляться в путь. И сейчас 4-я гвардейская армия под моим командованием, погрузившись в эшелоны, следует на Дальний Восток.

За прошедший месяц мы пополнились до штатной численности, а вся наша техника прошла капитальный ремонт. Я не стал брать с собой тяжёлые танки и штурмовые самоходки, так как на Дальнем Востоке для них просто не будет достойных целей. Тяжёлых танков и нормальных укрепрайонов у японцев нет, а потому и Т-43 будет для них жупелом, так как их танки и противотанковая артиллерия практически ничего не смогут ему сделать. Я и так знал, что у японцев паршивые танки, а тут специально уточнил в разведупре, когда получил приказ на передислокацию на Дальний Восток.

Короче, у япошек два основных типа танков: лёгкий с 37-миллиметровой пушкой и средний с 57-миллиметровой короткоствольной. Так что максимум, что они смогут сделать нашим Т-43, это повредить им ходовую, сбив гусеницы или попав в каток, ну, возможно, при удачном совпадении повредить орудие, но это всё. Именно поэтому я не стал брать с собой своих тяжеловесов, а в качестве большой дубинки были гаубицы М-10 и М-30 – это если потребуется обработать их перед атакой.

Вот так и ехали мы сейчас с войны на войну, но после немцев японцы не особо впечатляли, да и воевать надо будет не в джунглях. Нам необходимо будет уничтожить Квантунскую группировку японцев, после чего можно будет планировать прямую десантную операцию на острова. Конечно, наш флот ни в коей мере не сравнится с японским, даже после понесённых ими потерь в войне с американцами, но для нашего десанта в Японию пиндосы предоставят в качестве поддержки свой флот, как, впрочем, и десантные транспорты. Вот только думаю, что до этого не дойдёт: достаточно будет разгромить Квантунскую армию и только наметить возможность организации десантной операции по высадке нашей армии в Японии, и микадо сразу пойдёт на мировую, не дожидаясь наших армий к себе в гости.

15 ноября 1944 года

В этот день Сталин денонсировал пакт о нейтралитете, заключённый с Японией, и на следующий день послу Японии в СССР было вручено уведомление, что с 24 часов 16 ноября 1944 года СССР объявляет Японской империи войну. Моя армия в этот момент как раз закончила разгрузку в Хабаровске, так как мы направлялись в распоряжение 1-й Дальневосточной армии под командованием маршала Мерецкова. Эшелоны с моей армией шли очень плотным графиком, разница между ними составляла порядка получаса, а я со своим штабом и охраной, разумеется, ехал в самом первом.

Прибыв в Хабаровск, где располагался штаб 1-й Дальневосточной армии, я, первым делом выгрузив свою командирскую машину и пару бронетранспортёров охраны, двинулся представляться командующему. Прибыли мы в Хабаровск рано утром, и пока выгрузили технику и нашли штаб, там как раз началась работа.

Представлялся я лично Мерецкову. Встретил он меня достаточно тепло, и, хотя вместе мы не воевали, он был много наслышан обо мне, так что у нас с ходу установились нормальные рабочие отношения. В кабинете Мерецкова, где также были и начальник штаба с начальником разведки, мне на большой карте показали диспозицию предстоящего сражения. Глядя на неё, я понял, что свалял дурака, не взяв с собой тяжёлые танки и штурмовые самоходки. Да, и на старуху бывает проруха. Я мало знал о Русско-японской войне 1945 года – только то, что наши буквально за один-два месяца качественно вломили самураям, полностью разгромив их Квантунскую армию. А тут, оказывается, у противника есть укрепления.

Правда, к моему счастью, мне определили место во втором эшелоне, штурмовать вражеские укрепления и прорывать оборону будут другие. А дело было в том, что моя армия как бы специализировалась по рейдам в тылах противника, вот и Мерецков решил пустить меня в японский тыл устраивать там всяческие безобразия и непотребства. А чтобы я раньше времени не нёс потери, меня и определили во второй эшелон.

На то, чтобы прорвать японские укрепления, Мерецкову понадобился всего один день. Всё же прекрасно обученная и вооружённая армия – это сила. За годы войны все бойцы и командиры набрались опыта, а вооружены были новейшим оружием, так что на голову превосходили противостоящих им японцев. После мощного артобстрела, в котором участвовали и мои дивизионы гаубиц, вперёд двинулись танки и самоходки, а за ними – пехота. Ошеломлённые и оглушённые японцы мало что смогли им противопоставить, так что с минимальными для наступательной операции потерями наши войска прорвали оборону противника.

И тут моя армия пошла в отрыв. Вырвавшись на оперативный простор и разбившись на мобильные отряды, мы рванули вперёд, уничтожая всё на своём пути, не трогая только встречающиеся иногда мосты. Временами и нам встречались вражеские укрепления, но на них вполне хватало и моих Т-43, лобовая броня которых выдерживала вражеский огонь, а они сами огнём своих орудий уничтожали огневые точки японцев. Кстати, у меня было и пополнение в новой технике: мне поставили «голожопых фердинандов». Для меня это были вполне нормальные самоходки поддержки пехоты вместо обычных орудий. Пускай у них, по сути, противопульная броня, но и бросать их вместо танков в открытые бои с вражескими танками или штурмовать ими укреплённые позиции я тоже не собирался, а для прямой поддержки пехоты в бою их вполне хватало[64].